— Колдовать, нужные слова выучив, любой дурак, не обделенный талантом, сможет, — объявила свою точку зрения Элька. — А вот возиться с трубочками и коробочками, ничего при этом не просыпав и не разбив, не каждому дано! Я б уже десять раз все разгрохала и рассыпала.
— Вы как всегда оригинальны в суждениях, мадемуазель, — только и сказал Лукас, проведя рукой над тем местом, где с другой стороны находилась защелка. Послышался чуть слышный щелчок, и дверь гостеприимно распахнулась.
— Это точно, — скромно согласилась девушка, входя следом за магом, и заметила на ходу. — Рэнда, небось, от таких фокусов завидки непомерные берут.
— Мосье Фин и сам способен на подобные, и даже куда более вычурные, как вы выразились, фокусы, если не с помощью доступной ему магии, так с помощью подручных инструментов. У него опыта в этом куда больше, чем у моей скромной персоны, опять же, призвание, — отозвался Лукас. — А после моих уроков Рэнду и вовсе равных не будет.
Мирей мирно спала в своей кровати, не подозревая о приближении двух благодетелей и даже ничего не накидав загодя на их пути. Войдя в спальню целительницы, маг снова увеличил шарик-светильник до размера хорошей лампы и подвесил его под потолком. Приблизившись к свернувшейся клубочком эльфийке, мужчина внимательно всмотрелся в изящные черты лица спящей, подержал тонкое запястье девушки, считая пульс, и довольно улыбнулся: пока все шло, как планировалось.
— Больной скорее жив, чем мертв, — меланхолично прокомментировала манипуляции мага Элька.
— Oie, Мири спит. Теперь нужно погрузить ее в еще более глубокий сон, — ответил маг, опустив даже свое обычное «мадемуазель» и не поддержав шутки. Похоже, сейчас действительно начиналась настоящая работа, где было не место хохмачкам.
Чтобы не мешаться мосье магу, Элька заняла наблюдательную позицию, присев в единственное кресло у окна. Пока все происходящее Эльку не особенно веселило, напоминая какую-то странную практическую работу не то по физике, не то по химии, в которой ей на сегодня отводилась роль лаборантки.
Лукас, опустившись на колени, достал из зеленого мешочка статуэтку элькиного Хотейчика, поставил его на столик в изголовье кровати эльфийки, снова извлек из другого мешочка уже знакомую «табакерку» и трубочку. На сей раз маг не стал творить никаких шариков, а, набрав толику желтого порошка мастерским жестом завзятого наркомана, легонько дунул им в лицо спящей. Мири не сопротивлялась. Дыхание девушки стало более редким и поверхностным, она уходила в глубины сновидений.
Убрав коробочку, Лукас достал из очередного мешка еще одну, на сей раз дерево было темным, почти черным. Бедняжке Мири, и как она только не расчихалась, досталась порция порошка и из этой «табакерки». Только на сей раз порошок был не желтый, а серый, как пепел.
Спрятав и эту коробочку с трубочкой, маг несколько секунд смотрел на нездешнее спокойное лицо эльфийки, а потом довольно пояснил, поднимаясь с колен:
— Почти все приготовления кончены! Еще одно маленькое дело и можно начинать творить заклинание! И да помогут нам Силы Снов!
— А что это был за серый порошок в коробочке? — заинтересовалась Элька.
— Прах снов, — деловито пояснил Лукас, убирая коробочку в мешочек и тщательно завязывая последний. — А в светлой шкатулке была пыльца сновидений.
— Да, что ни название, то сплошная поэтика, — скептически хмыкнул девушка. — И эту дрянь Мири должна вдыхать?
— Oie, мадемуазель. Пыльца погрузила ее в глубокий спокойный сон, прах же оказал противоположное воздействие.
— Но она же не проснулась, — в замешательстве заметила Элька, чуть нахмурившись.
— Я и не сказал, что мадемуазель должна пробудиться, — терпеливо объяснил маг. — Действие праха, заметьте, мадемуазель, не обратно, а противоположно влиянию пыльцы. Он уводит душу за грань сновидений, но не в реальный мир, а в более глубинное внутреннее состояние.
— Эк у вас, колдунов, все запутано, — фыркнула девушка.
— Профессия обязывает, мадемуазель, — ухмыльнулся мосье, подошел к Эльке и забрал у нее травы, собранные этой ночью. Растения были по-прежнему свежи и пахучи. Положив пучок перед статуэткой Хотэя, словно некое приношение лукавому божеству, Лукас простер над «букетом» руки и сделал несколько пассов, перемещая ладони будто по невидимой широкой спирали вверх, потом вниз и прошептал: «Лен глефо онуа!»
Эльке было хорошо видно, как рассыпались и задвигались вслед за руками мага стебельки, листочки, веточки. Сначала по столику, а потом, подхваченные волшебным вихрем, в воздухе. Все быстрее и быстрее, все более уплотняющимся столбиком маленького торнадо. Лукас теперь делал руками жест, напоминающий лепку снежка. Торнадо покорно уменьшился еще больше и свернулся, превратившись в шар, который все продолжал кружиться в воздухе и неумолимо сжиматься до размеров яблока, грецкого ореха, вишни, ягодки смородины. Мосье Д» Агар выждал несколько секунд и снова объявил: «Глефо он!» Вращение остановилось, и на раскрытую ладонь мага упал крохотный зеленый комочек — все что осталось от целой охапки трав, суть их природной силы.
Маг позволил себе легкую довольную улыбку.
— Можно понюхать? — умильно попросила любопытная Элька, вскакивая с кресла.
Лукас охотно, с каким-то подозрительно лукавым блеском в глазах, протянул к ее лицу крохотный травяной шарик. Девушка осторожно потянула воздух, и глаза ее едва не вылезли на лоб. Запахи трав переплелись и смешались в сумасшедший коктейль, ударивший в ноздри неистовой терпкой волной. Шарик стал квинтэссенцией ароматов всех собранных нынче ночью растений и благоухал так, что при всей приятности продирал мозги не хуже нашатырного спирта — любимого оружия врачей против слабонервных пациентов.
— Аэроволны, — переведя дыхание, заметила девушка, только сейчас постигнув смысл загадочной рекламы, благоразумно отодвинулась от магического творения Д» Агара подальше и заявила: — За рецепт этого заклинания парфюмеры точно продали бы душу!
— Жаль, что я этот бизнес не веду, — усмехнулся Лукас, ловко подбрасывая шарик на ладони. На секундочку изысканный мосье куда-то подевался, а на его месте появился чрезвычайно обаятельный пройдоха.
Потом маг спрятал улыбку и, поднеся шарик к фигурке Хотэя, звучно воскликнул: «Тражен!». Шарик мгновенно растворился в статуэтке, приобретшей едва уловимый оливковый отлив.
— Теперь поистине все готово для вызова призраков сна, — сказал Лукас. — Скоро вы увидите в комнате нечто странное, мадемуазель. Это будут нематериальные сущности, мороки, не способные причинить вреда бодрствующему. Что бы они ни делали и как бы ни выглядели, не пугайтесь.
— Ладно, — радостно ответила Элька, оживившись и даже заерзав в кресле от нетерпения. Кажется, наконец-то намечалось что-то любопытное.
Лукас улыбнулся, поняв, что и без его предупреждения девица не собиралась впадать с панику, должно быть, просто не ведала покуда, насколько опасным может быть колдовство, и приступил к делу. На сей раз не было никаких манипуляций с коробочками и трубками, причудливых жестов рук. Маг обернулся лицом к кровати, где по-прежнему тихонько спала Мирей, не ведая о том произволе, что царил в ее спальне, и нараспев, отчетливо и властно начал читать заклинание-зов:
— Те нюр да хут ту пав! Се мег ле трен эн нав!..
К своему удивлению Элька через некоторое время поняла, что за загадочными мелодичными фразами, легко слетающими с уст мага, стоит некий смысл, и пусть она не смогла бы перевести заклинание дословно, но общее его содержание благодаря браслету-переводчику вполне ясно: «Без промедления явитесь, вас призывает сильный, о духи сновидений, предстаньте же сей миг передо мной!»
Шар-светильник наверху продолжал исправно гореть, но девушке начало казаться, что свет в комнате стал распределяться подозрительно неравномерно. Правая половина спальни погрузилась в сумрачные тени, а левая наоборот словно засияла отраженным золотистым светом.
Думая, что все это ей кажется от недосыпа, Элька несколько раз честно моргнула и даже потерла кулачком глаза. Но видение не исчезло, напротив, темнота стала более концентрированной, а в самой
