поженятся. «Это слишком ограничит мою личную свободу», – отвечал Истмен. Достоверно не известно, были ли они любовниками.
Пожалуй, истинной страстью Истмена можно назвать благотворительность. Конечно, все без исключения крупные предприниматели занимаются благотворительностью, как правило в рекламных целях. Но в случае с Истменом это было нечто иное. Он испытывал почти физическую тягу к пожертвованиям.
Однажды в 1924 году, находясь в состоянии депрессии, он вызвал – нет, не врача, а бухгалтера, и в его присутствии выписал несколько чеков в адрес Массачусетского технологического института, Рочестерского университета и негритянских институтов Хэмптон и Таскидж. На общую сумму $30 млн.
Отложив перо, он сказал: «Теперь я чувствую себя значительно лучше».
А первое свое пожертвование он сделал еще в бытность банковским служащим, когда его оклад повысили с $50 до 60. Разницу в размере $10 он послал Рочестерскому университету.
Не случаен выбор адресатов его щедрости. Видимо, многое в жизни Истмена определялось его детскими впечатлениями. Его отец мечтал открыть собственный колледж – сын фактически содержал несколько учебных заведений. Старина Джордж Вашингтон был ярым аболиционистом (во дворе родительского дома всегда наготове стояла запряженная коляска, на которой переправляли беглых рабов дальше на север) – и он жертвовал деньги негритянским колледжам. Когда его выбирали почетным профессором Оксфорда, он наверняка вспомнил уотервильских учителей, которые назвали его «не особенно одаренным».
При этом Истмен совершенно не стремился афишировать себя. Однажды он сделал пожертвование в размере $1 млн, назвавшись при этом «мистер Смит». После этого на светском рауте он случайно услышал, как жена одного банкира заявила, что под фамилией Смит на самом деле скрывается ее благородный муж. Истмен был разгневан и только поэтому через газету раскрыл инкогнито.
Биографы подсчитали, что если бы Истмен не тратил свои средства на благотворительность, то к моменту смерти его личный капитал составил бы как минимум $250 млн. Реально же после себя он оставил $25 561 641 и 60 центов. Из них $19 млн он завещал университету Рочестера и $1 млн стоматологической клинике. Остальное получили его племянники и служащие.
В 1912 году Истмен прочитал в газетах о собственной смерти. В списке погибших пассажиров «Титаника» оказался некий мистер Истмен, и журналисты решили, что это известный своей любовью к путешествиям основатель «Кодака».
Видимо, тогда Истмен впервые задумался о смерти и решил, что уйдет добровольно, когда его одолеют болезни и он потеряет возможность вести активный образ жизни. Он часто обсуждал с друзьями тему самоубийства и горячо спорил с теми из них, кто осуждал суицид с религиозной точки зрения. Сам он не был набожен.
14 марта 1932 года он решил, что момент настал. Он уже давно страдал остеохондрозом, и его не столько мучили постоянные боли (которые он мог бы вытерпеть), сколько грозящая неподвижность. Незадолго до этого он осторожно и как бы в шутку выяснил у своего приятеля-врача, в какое место надо направить пистолет, чтобы убить себя наверняка и безболезненно. Перед тем как выстрелить, он накрыл грудь мокрым полотенцем, чтобы не было сильного кровотечения и неприятного запаха пороха.
В предсмертной записке он был лаконичен: «Все сделано, чего ждать?»
Фотографии Истмена редко появлялись в газетах, прохожие на улицах Рочестера не узнавали в лицо миллионера, имя которого было всем отлично известно. Вообще в архиве Истмена совсем немного его фотопортретов.
Основатель «Кодака» не любил фотографироваться.
Человек-отель
Конрад Хилтон (Conrad Nicholson Hilton), 1887–1979
Место действия: США
Сфера интересов: отельный бизнес
Основатель сети отелей Hilton
Слово «Hilton» для большинства людей ассоциируется с вот таким значком: *****. И еще – большим количеством долларов, которые нужно платить за one night в красивых, хороших и соответственно недешевых отелях разных стран и континентов, объединенных этим именем – Hilton.
То, что у этого слова есть второе значение, знают далеко не все. А оно есть. Это фамилия человека, создавшего пятизвездочную гостиничную империю, в которой никогда не заходит солнце.
В рождественскую ночь 1887 года в глиняной пристройке к деревенскому магазинчику родился Конрад Николсон Хилтон. Населенный пункт, где произошло это событие, носил название Сан- Антонио и находился в графстве Сокорро, территория Нью-Мексико. Слово «территория» означало, что это был даже не штат в составе Соединенных Штатов Америки, а просто клочок земли, который американские переселенцы оттяпали от Мексики, а она и не возражала по причине полной непригодности этой территории для жизни. Назвать это место глухой провинцией было бы большим комплиментом.
Конрад Николсон был вторым ребенком переселенца из Норвегии Аугустаса Холвера Хилтона (родные звали его просто Гус) и Мари Лауферсвейлер, дочери приехавшего из Германии торговца. Гус занимался любыми сделками и торговал всякой всячиной в магазинчике, к которому пристраивал по жилой комнате после рождения очередного ребенка. Всего комнат в доме было пять.
Конрад, или Конни, как его называли в детстве, учился по-онегински – «чему-нибудь и как-нибудь». В церковной школе, обычной школе, двух военных училищах, геологическом колледже. Хорошие отметки получал только по математике. Да еще начальная школа помогла в изучении испанского языка, на котором говорила половина одноклассников.
Главной школой стал дом и отцовский магазин. Безоблачное детство для Конни завершилось однажды рано утром, когда на пороге его комнаты появился отец с новыми вилами и сказал: «Можешь начать в хлеву. Нос тебе подскажет». «Но только после молитвы», – добавила мать. Так он прожил всю жизнь – молитва и работа. От подрастающего поколения отец также требовал помощи в магазине – летом, во время каникул. Там Конни научился тому, что пригодилось ему на всю жизнь – торговаться (только порядок цифр позднее стал другим).
За работу помощника продавца Конни получал $5, став просто продавцом – $15 в месяц. На зарплату не оказывало никакого влияния богатство его отца, сумевшего в 1904 году продать свои угольные шахты за $110 тыс. По тем временам это были огромные деньги. Человек с зарплатой $2 в день считался вполне обеспеченным, на семью с тремя-четырьмя детьми при неработающей (конечно же) жене этого хватало с лихвой.
Счастье было недолгим. Банковская лихорадка 1907 года, уничтожившая сбережения тысяч американцев, не обошла стороной и семью Хилтонов. Счет в банке исчез вместе с банком. Магазин был полон полученных в кредит товаров, но отдавать кредит было нечем. Остальные богатства семьи состояли из пятикомнатного дома – прямо напротив недавно построенного железнодорожного вокзала, рабочих рук (собственных). Кроме того, Мари Хилтон умела очень хорошо готовить. Так родился проект отеля Hilton.
Для того чтобы начать бизнес, понадобилось лишь повесить плакат: «Семейный отель. Домашняя кухня». В зависимости от количества гостей владельцам (они же обслуживающий персонал) приходилось спать где придется. На мальчиков была возложена задача встречать поезда (они приходили в полночь, 3 часа ночи и в полдень) и немедленно оповещать приехавших в Сан-Антонио путешественников о существовании отеля Hilton. «$2,5 в день!» «Полный пансион!» А также таскать чемоданы гостей от вокзала до отеля. И однажды какой-то заезжий чудак дал Конни $5 чаевых, которые были, конечно же, отданы матери.
Отель стал приносить прибыль. Заработал и магазин, чуть ли не каждый день в нем было по одному покупателю. А потом прибыли хватило, чтобы нанять в отель персонал со стороны. И магазин ожил. Жизнь стала налаживаться. А у Гуса Хилтона возник новый бизнес-план. Он решил двинуть культуру в нью- мексиканские массы. Как раз из Бостона вернулась 18-летняя дочь Ева, научившаяся прекрасно играть на скрипке. Из нее и двух ровесниц (пианистки и певицы) было организовано «Хилтон-трио». Конни исполнял роль менеджера. Поездка трио по ближайшим городам прошла с переменным успехом. В некоторых залах концерты приходилось отменять из-за нехватки зрителей, в других был аншлаг. В конечном итоге все участники мероприятия потеряли по $24 на сестру (и брата), но зато повидали мир, приобрели новые
