отрицают наличие средств заирского лидера на банковских счетах родной страны. А насчет акций часовой фирмы, это, конечно, выдумки досужих журналистов…
Не исключено, правда, что у Мобуту действительно нет ни одного банковского счета (крупного) на Западе. Официальными владельцами нужных счетов просто являются заирские и незаирские банки, компании, фонды, одним из акционеров которых является Мобуту. Или же частные лица (чье хорошее знакомство или близкое родство с президентом Заира еще ничего не доказывает).
Президент Заира Мобуту Сесе Секо постоянно чувствует мучительную боль. Он страдает ужасной для мужчины болезнью – раком предстательной железы. Но вряд ли он назовет свою жизнь напрасно прожитой.
Он вырастил из своих детей достойную смену. Однажды к Мобуту пришел сын и попросил $5 млн, чтобы начать собственный бизнес. Папа дал. Через некоторое время папа спрашивает сына: «Как бизнес?» «Какой бизнес?» – отвечает тот. «А где $5 млн?» – спрашивает отец. «Какие $5 млн?» – недоумевает сын. Какой отец не порадуется тому, что ребенок пошел по его стопам?!
Неограниченная власть Мобуту Сесе Секо длилась 32 года. Сейчас он уже не президент, а политический беженец, проживающий по разным данным не то в Того, не то в Марокко (на момент написания этой статьи). Эпоха Мобуту кончилась, но все же экс-президент более или менее спокойную и безбедную старость сумел себе обеспечить.
Ну и пусть президентский дом в пригороде Киншасы, мраморный дворец в Гбадолите и личный пароход «Каманьола» достались врагам.
Мобуту не останется бездомным.
Экс-президент может выбрать любое жилье. При желании даже не покидая родной континент. Ему принадлежат отель и несколько домов в Йоханнесбурге (ЮАР), дом в Дакаре (Сенегал), дома в Абиджане (Кот д’Ивуар).
Если же Африка будет бередить ему душу, то экс-президент может отправиться, например, в Бразилию и поселиться на собственной фазенде с видом на собственную кофейную плантацию.
А может быть, он выберет Бельгию, где в окрестностях Брюсселя у него есть восемь домов для жилья и один небоскреб, в котором местные бизнесмены снимают офисные площади. В Брюсселе же расположен знаменитый Музей Африки, построенный в честь короля Леопольда II, создателя Бельгийского Конго. Напротив музея и стоит один из восьми домов. Обошелся он когда-то, кстати, в $5 млн.
Если бы не противные люди из МИД Швейцарии, никто не помешал бы Мобуту пожить и в шале неподалеку от Лозанны, за которое было уплачено $5,5 млн. Но сейчас швейцарский МИД отказал Мобуту в продлении въездной визы, которая у него была на протяжении нескольких десятилетий, и, кроме того, швейцарские власти заявили о намерении пересмотреть право его собственности на дом.
Есть еще Испания, где на имя его свекрови записаны роскошная вилла, дом в Мадриде и несколько отелей в Марбелье.
Ну, разумеется, нельзя забывать и про Париж. Дом 20 на авеню Фош, первый этаж. Адрес этой скромной (800 кв. м общей площади) квартирки на первом этаже хорошо знаком французским политикам, кутюрье и дорогим проституткам. К тому же во Франции прекрасные онкологи, помогающие Мобуту справиться с болезнью. А в теплые дни можно выезжать на свою виллу на Лазурном берегу, отгороженную от любопытных взглядов высоким железным забором с предупреждающими надписями о том, что по другую сторону забора бегают без присмотра злые собаки.
Лично я на месте Мобуту (хотя мне несколько сложно представить себя на его месте) выбрал бы все-таки Португалию. Просторный дом в провинции Альгарве. Это 82 186 кв. м общей площади. Да-да! Никакой опечатки здесь нет – восемьдесят две тысячи сто восемьдесят шесть квадратных метров. Сюда не стыдно пригласить гостей – в доме 11 спален, не считая хозяйской. Всего 11? Да, просто каждая из них размером с футбольное поле. А по вечерам здесь так приятно сидеть за бутылочкой доброго вина. В погребе собрана коллекция из 14 тыс. таких бутылочек. Хозяин предпочитает вино собственного возраста, то есть урожая 1930 года.
Ему остается только выбрать новый адрес – бесстрашному воину, который идет от победы к победе, оставляя огонь на своем пути.
Часть 3
Богатые и знаменитые
Не все художники бедные. Но если мы и прощаем кому-то богатство, то прежде всего им. Их богатство – или заслуженная награда от людей, признание их дара, данного Богом, или просто результат везенья.
Гений и злодейство несовместны – художники (речь, разумеется, идет о настоящих художниках), как правило, не ставят себе целью разбогатеть, потому что слишком заняты другим, а если это им удается, редко используют его во зло.
Они как никто умеют быть не слугами, а хозяевами богатства, заставляя его служить себе и Искусству.
Наследство Мафусаила
Пабло Руис Пикассо (Pablo Ruiz Picasso), 1881-1973
Пабло Пикассо утверждал, что ему решительно наплевать на то, станет ли он когда-нибудь миллионером. Главное – жить как миллионер. Он и жил как миллионер – с начала XX века. В год его смерти обнаружилось, что он был не миллионером – миллиардером. Судьбу его наследства решали 50 человек – адвокаты, эксперты, искусствоведы, чиновники нескольких министерств и лично Президент Франции.
Пабло Пикассо предпочитал содержать свои дела в беспорядке.
Для поддержания образцового хаоса у него были прекрасные возможности, так как он был и остается самым продуктивным художником всех времен и народов. В плодовитости, которая не покидала Пикассо в общей сложности около 80 лет, есть нечто завораживающее и чудовищное.
Окончательный подсчет состоялся лишь после его смерти, занял шесть лет и выдал цифры, более смахивающие на запись в Книге рекордов Гиннесса, нежели на художественный каталог.
1885 картин, 1228 скульптур, 7089 рисунков, 30 тыс. графических работ, 150 альбомов с набросками и 3 222 изделий из керамики. Таково было в общих чертах наследство Пикассо.
К этому следует прибавить мелочи. Как-то: два замка, три дома, квартиры и мастерские в разных районах Франции, ценные бумаги, коллекция картин других художников, наличные деньги – FF1 млн и FF6 млн – золота.
Самое большое частное наследство, с которым пришлось иметь дело французскому государству.
И, уж наверняка, самое безумное наследство за всю историю Франции.
Он рисовал с тех пор, как был ребенком, не делая больших перерывов на то, что мы привыкли называть реальной жизнью. Что не помешало ему сохранить изумительную практичность, здравый смысл, значительную долю злорадства, подчас смахивающего на садизм, и хорошо продуманные повадки избалованного эксцентрика.
Он покупал дом, в котором жил и работал до тех пор, пока не забивал его готовыми работами. После чего запирал, превращая в неохраняемый склад, и покупал следующий.
Он очень не любил продавать свои картины, предпочитая хранить их самостоятельно.
Из одного поместья он сбежал буквально за пять минут, когда заметил, что рядом начинается современная стройка. Дом, переполненный картинами, сигаретными окурками, личными вещами и разбросанными денежными купюрами, простоял десятилетие под присмотром полуслепого привратника, запертый на амбарный замок. Его никогда не пытались обокрасть.
К творчеству других художников он относился с гораздо большей аккуратностью. Собрав недурную коллекцию современной живописи, он надежно упрятал ее в банковский сейф.
А из своих эскизов часто делал затычки для начатых и недопитых бутылок.
Его интимная жизнь была обустроена так же хаотично.
Не слишком отвлекаясь от рисования, создания скульптур и графики, он успевал покорять женщин и рожать детей, которые, в свою очередь, рожали ему внуков.
Войдя в преклонный возраст, он не оставил своих раблезианских замашек и последний раз женился в 79 лет. Его первый внук Паблито и его последняя дочь Палома появились на свет в один год.
Четыре жены, четверо детей и трое внуков нуждались в год его смерти в срочной каталогизации – как и
