Аня из Зеленых Мезонинов

В конце второй недели Аня тоже принялась «торчать» на почте в компании столь же взволнованных Джейн, Руби и Джози. Дрожащими руками они раскрывали шарлоттаунские ежедневные газеты, испытывая при этом не менее сильное волнение, чем во время самих экзаменов. Даже Чарли и Гилберт унижались до такой степени, что заглядывали на почту, и только Муди Спурджен решительно оставался в стороне.

— У меня не хватает мужества, чтобы ходить на почту и хладнокровно глядеть в газеты, — признался он Ане. — Я предпочитаю подождать, пока кто-нибудь вдруг не придет и не скажет мне, поступил я или нет.

Когда прошли три недели, а список так и не появился, Аня начала чувствовать, что не в силах дольше выносить это напряжение. У нее пропал аппетит и угас интерес к авонлейским делам. Миссис Линд возмущенно вопрошала, чего же еще можно ждать, когда во главе министерства образования стоит консерватор, и Мэтью, изо дня в день замечая бледность, подавленность и тяжелую походку Ани, возвращающейся домой с почты, начал серьезно подумывать, не следует ли ему на следующих выборах голосовать за либералов.

Но однажды вечером долгожданное известие пришло. Аня сидела у открытого окна своей комнаты, на время забыв об экзаменационных горестях и треволнениях мира и упиваясь красотой летних сумерек, напоенных сладковатым ароматом садовых цветов и шелестом волнуемых ветром тополей. На востоке небо над елями слабо вспыхивало розоватым отблеском закатного запада, и Аня мечтательно размышляла, не дух ли красок укрылся там за облаками, когда вдруг увидела Диану, мчавшуюся между елями, через бревенчатый мостик и вверх по склону, размахивая газетой, которую держала в руке.

Аня вскочила на ноги, сразу догадавшись, что было в этой газете. Список принятых опубликован! Голова у нее закружилась, а сердце больно забилось. Она была не в силах сделать и шага. Ей показалось, что прошел целый час, прежде чем Диана пролетела через переднюю, взвилась по лестнице и ворвалась в комнату, даже не постучав, — так велико было ее возбуждение.

— Аня, ты прошла! — закричала она. — Прошла самая первая… ты и Гилберт, оба… с одинаковыми баллами… но твоя фамилия первая! Ах, я так горжусь тобой.

Диана бросила газету на стол, а сама в изнеможении упала на Анину кровать; совершенно запыхавшаяся, она была не в силах говорить дальше. Аня зажгла лампу, рассыпав при этом весь коробок и израсходовав полдюжины спичек, прежде чем ее дрожащие руки смогли справиться с этой задачей. Наконец, она схватила газету. Да, она поступила — вот ее фамилия, в самом верху списка из двух сотен фамилий! Ради этой минуты стоило жить!

— Ты чудесно сдала, Аня, — тяжело дыша, вымолвила Диана, наконец оправившаяся настолько, что смогла сесть и заговорить. Аня же, с горящими от восторга глазами, не произнесла ни слова. — Папа только что привез газету из Брайт Ривер; еще и десяти минут не прошло… ее привезли вечерним поездом, а по почте она придет только завтра… и как только я увидела список, так сразу помчалась сюда как сумасшедшая. Вы все поступили, все без исключения! И Муди Спурджен… и все! Хотя он — условно по истории. Джейн и Руби тоже неплохо сдали, они в первой половине списка… и Чарли тоже. Джози еле прошла, у нее всего на три балла выше самого низкого. Но вот увидишь, она будет важничать, как будто оказалась первой. Мисс Стейси будет в восторге, правда? Ах, Аня, что чувствуешь, когда твое имя первое в списке принятых? Если бы я была на твоем месте, то сошла бы с ума от радости! Я даже сейчас почти без ума от счастья, а ты такая спокойная и холодная, как весенний вечер.

— У меня дух захватило! — сказала Аня. — Я хочу сказать сотню вещей и не могу найти слов. Я даже и не мечтала… нет, мечтала, но только один раз! Я позволила себе подумать один-единственный раз: 'Что, если я буду первой?' — подумать с трепетом, потому что, ты понимаешь, это казалось таким тщеславием и самонадеянностью — предполагать, что я буду первой на острове. Подожди минутку, Диана. Я сбегаю в поле, скажу Мэтью. А потом мы пойдем по дороге и отнесем всем добрые вести.

Они поспешили на луг за амбары, где Мэтью метал сено в стога. Там же у калитки миссис Линд беседовала с Мариллой.

— Ах, Мэтью, — воскликнула Аня, — я поступила, и я первая… или одна из первых! Я не хвастаюсь, но я так благодарна судьбе.

— Ну вот видишь, я всегда говорил, — сказал Мэтью, с восторгом всматриваясь в список. — Я знал, что ты их всех запросто заткнешь за пояс.

— Ты отлично себя показала, Аня! Нужно отдать тебе должное, — сказала Марилла, стараясь скрыть свою огромную гордость за Аню от критического взора миссис Линд. Но эта добрая душа отозвалась сердечно:

— Я тоже думаю, что Аня молодец, и не собираюсь медлить с похвалой. Ты делаешь честь своим друзьям, Аня, вот что я смажу, и мы все тобой гордимся.

В ту ночь Аня, которая завершила этот восхитительный вечер недолгой, но серьезной беседой с миссис Аллан в доме священника, блаженно опустилась на колени у открытого окна в ярком сиянии луны и прошептала молитву, исполненную благодарности и горячих пожеланий, которая изливалась прямо из сердца. В молитве той была благодарность за прошлое и смиренная просьба о будущем, и, когда она заснула на своей белой подушке, сны ее были такими светлыми, яркими и красивыми, каких только можно желать в девичестве.

Глава 33 Концерт в гостинице

— Непременно надень свое белое кисейное платье, Аня, — настойчиво советовала Диана.

Обе они находились в Аниной комнатке в мезонине. На сад еще только начинали опускаться сумерки — прелестные желтовато-зеленые сумерки под ясным, безоблачным, лазурным небом. Над Лесом Призраков висела большая круглая луна, которая медленно разгоралась, постепенно сменяя свое бледное свечение на ослепительный серебряный блеск. Воздух был полон сладких звуков летнего вечера — щебета засыпающих птиц, шелеста капризных ветерков, доносящихся издали голосов и смеха. Но в Аниной комнате шторы были опущены и горела лампа, там были заняты важным делом — туалетом.

Комнатка в мезонине имела теперь совсем другой вид, чем четыре года назад, когда Аня почувствовала, что нагота стен пронимает ее своим негостеприимным холодом до глубины души. Постепенно сюда закрались перемены, и Марилла согласилась на них безропотно, так что наконец комнатка превратилась в настоящее гнездышко, милое и уютное, какого только может пожелать юная девушка.

Бархатный ковер в пунцовых розах и пунцовые шелковые шторы — давние Анины мечты — разумеется, не воплотились в жизнь. Но ее мечты менялись по мере того, как она росла, и скорее всего, она и не жалела о несбывшемся. Пол был покрыт красивой циновкой, а занавески, мягкими складками спускавшиеся с высокого окна и чуть колыхавшиеся от легких дуновений ветерка, были из бледно-зеленого муслина. Стены отнюдь не были увешаны гобеленами из золотой и серебряной парчи, но оклеены со вкусом подобранными обоями, на которых были изображены цветущие яблоневые ветки, и украшены несколькими хорошими картинами, подаренными Ане миссис Аллан. Почетное место в комнате занимала фотография мисс Стейси, перед которой Аня в знак своего глубокого чувства всегда ставила свежие цветы. В этот вечер букет белых лилий разливал по комнате чуть слышный запах, словно аромат мечты. Не было здесь и 'мебели красного дерева', ее заменяли выкрашенный в белый цвет шкафчик с книжками, плетеное кресло-качалка с подушками, туалетный столик, покрытый белой муслиновой салфеткой с оборками, старинное зеркало в золоченой раме с нарисованными на его верхней части пухлыми розовыми купидонами и фиолетовыми виноградными кистями, прежде украшавшее комнату для гостей, и низкая белая кровать.

Аня собиралась на концерт, который должен был состояться в гостинице Уайт Сендс. Концерт устраивали отдыхающие с целью сбора средств для шарлоттаунской больницы. Для участия в нем были приглашены молодые таланты со всей округи. Берта Сампсон и Перл Клэй из баптистского хора Уайт Сендс были приглашены петь дуэтом, Милтон Кларк из Ньюбриджа должен был исполнить соло на скрипке, Уинни Блэр из Кармоди собиралась спеть шотландскую балладу, а Лаура Спенсер из Спенсерваля и Анна Ширли из Авонлеи были приглашены декламировать.