— Замечательная Мьюд-Фут, — сказала она, оглядывая ровные округлости Маис. — Мы всегда держали свиней, и когда эмигрировали, купили сыроварню и коров. Я так напугалась… Давайте, я налью им молока. И вам тоже. Я мигом.
— От души, спасибо, но нам надо двигаться дальше. Присматриваюсь к округе, ищу, значит, где расположиться, хочу подняться на плато и спуститься вниз до темноты.
— Нет! Только не туда! — ужаснулась женщина, еще крепче прижимая девочку к себе. — Не ходите на плато!
— Почему? Судя по карте, там хорошая земля.
— Вы не должны туда идти, вот и все… там
— Спасибо за совет, мэм. Вижу, с малышкой все нормально. Значит, я, пожалуй, пойду.
Брон свистом подозвал свиней, попрощался с женщиной и вернулся на дорогу. Плато все сильнее приковывало его внимание. Двигались они быстро, несмотря на тяжелое дыхание и измученный вид Маис, и через час добрались до покинутой сторожки лесорубов, опустевшей после несчастья на плато, и начали взбираться по лесному склону на краю плато. Добравшись до ручья, Брон остановил свой отряд, давая свиньям возможность вдоволь напиться, а сам выломал себе палку для подъема. Маис, взмокшая в дороге, со всего маху шлепнулась в воду, подняв водопад брызг и грязи и погрузилась в ручей. Привередливая Жасмин, взвизгнув от ярости, бросилась в траву и стала кататься по ней, счищая с себя грязь. Завиток, посапывая и похрюкивая, как мотор локомотива, подсунул нос под упавший гниющий ствол, весивший добрую тонну, откатил его и аппетитно зачавкал, обнаружив под ним многочисленных насекомых и мелкую живность. Через несколько минут они двинулись дальше.
Подъем закончился неожиданно быстро, перейдя в равнину с редкими деревьями. Брон, уточнив направление по компасу, свистнул Завитку, указав направо. Завиток фыркнул и внимательно обнюхал колею, прежде чем поставить в нее переднее копыто. Жасмин, прижавшись к ноге Брона, слабо попискивала. Брон тоже что-то почувствовал и с большим трудом подавил непроизвольную дрожь. Что-то недоброе — только как его охарактеризовать? — витало над поляной. Брон тщетно пытался объяснить, как и отчего возникло это пугающее чувство, но оно возникло. Свиньи ощущали нечто похожее. И еще одно странное и мрачное открытие: он не заметил ни единой птицы, хотя холмы ниже плато буквально кишели ими. Зловещая пустота окружала плато. Свиньи обязательно дали бы ему знать, заметь они хоть какое-то животное.
Брон, поборов неприятное ощущение, последовал за Завитком; задние ноги борова подрагивали, готовые бросить тело вперед, но Маис и Жасмин жались к ногам Брона. Несомненно, они чувствовали присутствие неведомой опасности и сильно волновались. Исключение составлял Завиток. Любая неопределенная ситуация или чувство опасности пробуждали в нем повадки дикого кабана, и он рвался вперед, наполняясь злобой к противнику. Подойдя к расчищенной от деревьев поляне, Брон остановился; они искали именно ее: ветви на деревьях неестественно наклонены и выгнуты, мелкие деревца пригнуты к земле, а перемолотую траву покрыли обрывки палаток и обломки оборудования. Брон подобрал с земли передатчик, осмотрел его. Металлический корпус был смят и изогнут, как будто сжат гигантской рукой. Ощущение сильного давления на психику не покидало его, пока он внимательно изучал территорию лагеря.
— Здесь, Жасмин, — подозвал Брон. — Принюхайся. Я понимаю, прошли недели, лил дождь, грело солнце, но может что и осталось, хоть какие-нибудь следы? Если что обнаружишь — фыркни.
Жасмин задрожала, покачала головой, как будто говоря «нет», и плотнее прижалась к его ноге. Брон отлично знал, что она в состоянии крайнего возбуждения и не способна ни на какую работу, пока не преодолеет чувство страха Брон и сам чувствовал безотчетный страх, так что не имел никаких претензий к малышке Жасмин. Он протянул корпус рации Завитку; боров услужливо обнюхал его, фыркнул и отвернулся — очевидно, его внимание привлекло нечто другое. Крохотные глазки Завитка вертелись по сторонам, пока он нюхал, а когда Брон убрал рацию из-под носа борова, тот начал изучать поляну, фыркая и чихая. Брон решил, что Завиток унюхал что-то важное, но боров, взрывая клыками землю, откопал сочный корень и стал вгрызаться в него. Неожиданно подняв голову, он насторожил уши, повернув их в сторону леса.
— Что там? — спросил Брон, после того, как Маис и Жасмин резко повернули головы в том же направлении, внимательно прислушиваясь. Уши свиней встали торчком, и тут же послышался резкий звук — какой-то громадный зверь проламывался сквозь заросли. Жуткий треск приближался, но все еще находился на некотором расстоянии от них, когда скакач, взметнувшись над деревьями, распахнул на фоне их верхушек желтую, в фут шириной, пасть. Брон видел фотографии скакача — сумчатого обитателя Троубри — но в естественных условиях существо выглядело куда страшнее, чем на снимке. Стоя на задних лапах, скакач достигал двенадцати футов в длину; а то, что он не плотояден и своими мощными челюстями вырывает и измельчает корни болотных растений, не успокаивало. Ведь он с равным успехом применял их и против своих врагов, а Брон и его спутники в данный момент казались скакачу врагами. Существо подпрыгнуло, и челюсти клацнули где-то над головой Брона. Завиток, злобно завизжав, врезался в бок скакача. Двенадцатифутовый покрытый коричневой шерстью зверь не мог выстоять против тысячефунтового рассерженного кабана — огромный зверь попятился. Завиток пригнул голову, повел ей из стороны в сторону и бросился на скакача. Он вонзил ему в заднюю лапу свой клык и вырвал кусок мяса. Не замедляя бега, Завиток развернулся почти на месте и повторил атаку, полностью остудив агрессивный пыл скакача. Зверь, стеная от боли, бросился бежать куда глаза глядят; но тут на краю поляны, проломившись сквозь заросли, появился его соплеменник. Завиток резко развернулся на сто восемьдесят градусов и устремился в атаку. Скакач-два — самец, судя по размерам, — быстро оценил ситуацию, и она пришлась ему по вкусу. Его подруга спасалась бегством, громко крича от боли. Без тени сомнения и не замедляя бега, скакач последовал за подругой и растворился на противоположной стороне поляны. Во время непредсказуемо- стремительного нашествия Жасмин, не имея возможности помочь, металась из стороны в сторону и находилась на грани нервного срыва. Маис, никогда не отличавшаяся быстрой сообразительностью, стояла как вкопанная, хлопала ушами и похрюкивала от удивления.
Брон полез в карман за успокоительным для Жасмин, но тут из леса, к самым его ногам, выползла длинная змея. Он так и замер, наполовину засунув руку в карман, потому что смотрел в глаза смерти, в глаза посланца-ангела — самой ядовитой змеи на Троубри, смертоносной рептилии, каких Матушка-Земля никогда не производила на свет. Имея зверский аппетит и питаясь мясом, как боа, поанг отличался от него ядовитыми зубами и защечными мешочками, наполненными ядом. Змея находилась в крайней степени возбуждения. Она покачивалась из стороны в сторону, готовая наброситься в любую секунду. Дородная розовая Маис, хорошая свиноматка, не обладала ни реакцией, ни смелостью для схватки с сумчатым, но змея — совсем другое дело. Маис тонко взвизгнула и прыгнула вперед с тяжеловесной ловкостью. Поанг увидела приближающуюся свинью и ужалила, мгновенно повернула голову и ужалила снова. Маис, пыхтя от усилия, затормозила, посмотрела через плечо, взвизгнула и побежала обратно к парящей над травой змее. Поанг, громко зашипев, ужалила в третий раз, возможно, удивляясь самым дальним уголком своего крошечного мозга, что обед все еще не упал, чтобы его удобно и неспешно заглотить. Если бы поанг знала свиней, она бы действовала иначе. Вместо этого, змея ужалила в очередной раз, истратив последнюю порцию яда. Порода Мьюд-Фут не относится к быстро жиреющим, зато отличается плодовитостью, поэтому свиноматки обрастают толстым слоем сала. Заднюю часть туши, которую любители сытно поесть обзывают ветчиной или окороком, действительно покрывает толстый слой жира. Известно, что кровь в нем не циркулирует, и яд попросту застревает и не действует. Через несколько часов яд распадается под действием ферментов организма и постепенно выводится из него. Поанг укусила в очередной раз, вяло и без яда. Маис поменялись со змеей ролями, она поднялась на задних лапах и обрушила на змею передние копыта — твердые, с острыми краями. Уж если змеям нравится убивать свиней, то свиньям ничуть не меньше нравится поедать змей. Взвизгнув и тяжело подпрыгнув, Маис всей массой опустилась на спину змее, ловко отхватив ей голову. Тело змеи дернулось, продолжая извиваться; Маис не унималась — она рубила копытами до тех пор, пока не нарезала змею на множество кусков. Только тогда она остановилась и, радостно похрюкивая, принялась поедать их. Змея имела внушительные размеры, поэтому Маис позволила Жасмин и Завитку
