Маргрейва.
— Черт с ним, с этим театром! Да слушай же! Роджер, этот Дельгадо — сумасшедший. Я не преувеличиваю. Дельгадо нужно отправить в сумасшедший дом. За прошедшую неделю мы пережили больше катастроф, чем другая труппа за год. Дельгадо в ярости разорвал первую рукопись сценария, и Сэму пришлось успокаивать его…
— Теперь все снова в порядке, да?
— Позволь же мне, наконец, сказать, Роджер! — сердито потребовал Мюррей. — Гарри Гардинг чуть было не покончил самоубийством, потому что Дельгадо дал ему неограниченное количество героина. Здесь повсюду установлены таинственные электронные приборы, которым Лестер Харкэм не смог дать никакого разумного объяснения. Но я убежден в другом, потому что…
Он не стал продолжать, потому что в эту секунду ему показалось, что незадолго до этого Хитер на что-то намекала ему. Хитер и он были единственными людьми в этом доме, которые задавали неприятные вопросы.
Хитер и он уже привыкли все время перерезать связь между матрасом и магнитофоном.
Случай?
— Алло! — раздраженно произнес Роджер.
Мюррей вернулся к действительности.
— Да… Ну, это еще не все, Роджер. В труппе находится девушка, для которой не предусмотрено никакой роли. Ее используют толь для развращения Иды. Она используется только как приманка, как героин для Гарри и грязные книжонки для Константа Байнеса. И в моем случае кто-то пытается — я думаю, что это все-таки Дельгадо — вновь пристрастить меня к бутылке. Само собой, разумеется, не открыто, а, к примеру, через жестянку с консервированным фруктовым соком, в который добавлен спирт.
— Мюррей, это правда?
— Ты не хочешь приехать сюда и позволить доказать тебе это? Мне было намного легче, если бы кто-нибудь приехал сюда. Иногда я сам сомневаюсь в нормальности своего разума.
— Гммм…
— Проклятье, Роджер, ты что-то знаешь! Ладно, хватит болтать! Уже поздно! — Мюррей напряженно ждал, когда Роджер примет решение.
— Да, может быть, ты и прав. Я имею в виду, что до сих пор я не очень в это верил. Я рассказывал тебе, почему Леа Мартинес после парижского спектакля «Три раза за раз» попала в сумасшедший дом?
— Нет. Ты сделал несколько намеков, но я никогда не обращал на это внимания, потому что был занят поисками работы. Давай дальше.
— Леа Мартинес утверждала, что Дельгадо преследовал ее и довел до сумасшествия, — объяснил ему Роджер, — Послушай, Мюррей, ты знаешь, почему я тебе все это рассказываю?
— Да, — ответил Мюррей.
— Хорошо, мы понимаем друг друга. — Роджер нерешительно поколебался. — Какие выводы я должен сделать из вашего сообщения, Мюррей? Как могло произойти, что нахождение там могли вытерпеть Сэм Близзард, Ида и Адриан? Почему же все остальные довольны Дельгадо? Это что-то направлено только против тебя?
— Нет, но… — Мюррей прикусил нижнюю губу. Как ему объяснить Роджеру свои подозрения? — Роджер, я не могу сейчас говорить об этом. Я попытаюсь убежать отсюда, но если мне это не удастся…
— Что?
— Таково мое решение. Участок обнесен высокой оградой из колючей проволоки, и ворота запираются вечером в одиннадцать часов. Может быть, мне придется оставить машину и идти пешком.
— Мюррей, все это звучит так невероятно!
— Послушай, Роджер! — Мюррей должен был совладать с собой, чтобы не швырнуть телефон об стену. — Как я только выберусь отсюда, я тут же направлюсь к некоему доктору Кромарти в Бэксфорде. Понятно?
— Да.
— Роджер, я не хочу делать преждевременных выводов, но думаю, что парижская трагедия повторится, а я не хочу быть Жан-Полем Гаррижо.
— Можно подумать, что Дельгадо — второй маркиз де Сад, — вмешался Роджер. — Хорошо, я верю тебе, что ты не хочешь делать преждевременных выводов. Но тебе ясно, что тогда ты будешь потерян для Сэма Близзарда?
— Мне все равно, что он думает, пока он не замечает, что деятельность его труппы оказалась чем-то вроде тюрьмы, сумасшедшего дома или кладбища. Ради бога, приезжай сюда, Роджер, если я завтра не появлюсь или не буду у доктора Кромарти!
— Хорошо. — Роджер, казалось, принял решение. — Но если пьеса после твоего ухода будет иметь успех, и никто не будет убит и не попадет в сумасшедший дом, мы совершенно чужие люди, Мюррей. Тогда я потеряю всякое уважение к тебе.
— Ну, я все же рискну, — задумчиво ответил Мюррей и положил трубку.
Теперь он знал, что он должен делать. Он опустился в кресло и закурил сигарету. Хитер теперь мирно спала. Но она скоро снова придет в себя. Они уже поговорили о том, чтобы покинуть этот дом, следовательно…
Мюррей подумал о том, что его ждет на следующее утро. Теперь он не мог просить Валентайна открыть ему ворота, и не мог нести к автомобилю никого, потерявшего сознание. Но завтра утром он уговорит девушку последовать за ним. И он должен прихватить с собой как можно больше доказательств, к примеру, проволочную сетку. Мюррей встал, взял перочинный нож, отрезал часть матраса, в который была вплетена проволока, и свернул ее. Сунув моток в чемодан, он оглянулся в поисках еще чего-нибудь.
Магнитофонные катушки? А почему бы и нет? Мюррей одной рукой приподнял матрас, снял обе катушки с магнитофона и тоже убрал их в чемодан. Жалко только, что телевизор был слишком велик и тяжел. Таким образом, Мюррей не смог взять слишком многого. Еще он взял жестянки с соком.
После того, как он упаковал их, ему пришло в голову, что он сможет взять так же ленты с магнитофона Хитер.
Он, конечно, должен выждать, пока можно будет прокрасться в ее комнату. Пока еще слишком рано. Ида может посетить Хитер и устроить чудовищный скандал, если она застанет там Мюррея. Нет, он должен подождать по крайней мере с час.
20
Приблизительно через час, все время слыша равномерное дыхание Хитер, он больше не мог сдерживаться. Он погасил последнюю из множества выкуренных сигарет и осторожно подошел к двери.
Он приоткрыл ее, прислушался, но стояла полная тишина. За последний час он ясно слышал, как остальные один за другим отправлялись в постель. Он услышал тихий вопрос Иды у двери Хитер. Ида, по- видимому, привыкла к тому, что ей зачастую отвечали молчанием, потому что она тотчас же отправилась в свою комнату.
Мюррей поискал ключ в карманах Хитер, но не нашел. Теперь он тихо вышел в коридор и бесшумно закрыл за собой дверь.
В это же мгновение он услышал голоса в комнате номер 13, которая впервые со времени его прибытия сюда была открыта. Он глубоко вздохнул и открыл дверь в свою комнату, чтобы иметь путь к отступлению. Потом он тихо приблизился к двери соседней комнаты.
Голоса принадлежали Дельгадо и Валентайну. Мюррей и не ожидал ничего другого.
Странно было только то, что Валентайн на этот раз говорил тоном приказа, в то время как голос Дельгадо звучал почти покорно.
— Девушки нет в ее комнате, — констатировал Валентайн. — Где же она находится?
— Я… я не знаю. — Дельгадо, очевидно, нервничал. — Может быть, снаружи, в парке?
— Чушь! Я знаю, кто приходит в дом, и кто покидает его. Нет, она должна находиться где-то
