уберечь воинственных туземцев этой прекрасной планеты от овладения мощным разрушительным оружием до той поры, пока прогресс цивилизации не сведет опасность до минимума. Феллон был свергнут с трона и отбывал срок в Гозаштанде. Много лет он провел в заключении в состоянии каталептического транса, пока его вторая жена, Джульнар, которую вынудили улететь на Землю, не вернулась на Кришнан и не добилась его освобождения. Оказавшись на воле, Феллон попытался вернуть трон, но потерпел неудачу, потерял Джульнар и теперь жил в Заниде, столице Балхиба.
Феллон прошел мимо палатки префектуры, над которой реял черно-зеленый флаг Кира, доура Балхиба. Под ним развевался праздничный стяг с изображением шена — дракона из экваториальных лесов Мутаабвка, на котором, согласно легенде, полубог Анерик много тысячелетий назад, распространяя просвещение, въехал в Балхиб. Побродив среди лавок, Феллон снова поравнялся с помостом. Оркестр играл марш, сочиненный триста лет назад земным композитором по имени Шуберт. Музыку Шуберта заглушал громкий голос человека, взобравшегося на высокий ящик и проповедовавшего на ломаном балхибском с земным акцентом:
— …бойтесь гнева единого Бога! Ибо этот Бог ненавидит зло, особенно грех идолопоклонства, фривольности и нескромности, к которым так склонны вы все, балхибцы, Я должен спасти вас от этого гнева. Покайтесь, пока еще не поздно! Разрушьте храмы ваших лживых богов!..
Феллону хватило нескольких слов, чтобы узнать доктрину вселенского монотеизма, которой придерживалась синкретическая секта, появившаяся на Земле, в Бразилии, после третьей мировой войны. Говоривший был дородным человеком в черном земном костюме, его невыразительное лицо искажал фанатизм, длинные черные волосы выбивались из-под белоснежного тюрбана. Наибольшее негодование вызывал у проповедника традиционный наряд алхибских женщин — короткая плиссированная юбка и небольшой платок на плечах. Кришнанская аудитория больше забавлялась, чем слушала.
Устав от экзальтации, экс-король двинулся дальше. Путь ему преградила триумфальная процессия с поля для игры в минашт. Болельщики несли на плечах капитана местной команды с рукой на перевязи. Когда дорога освободилась, Феллон прошел мимо тира, в котором кришнане всаживали в цель белые стрелы, и остановился перед палаткой с надписью по-балхибски: «ТУРАНЖ, ясновидец, астролог, гадальщик по стеклу, некромант, одомант. Вижу все, знаю все, говорю все. Предсказываю будущее, обнаруживаю возможности, предотвращаю несчастья, отыскиваю утерянное, помогаю в сватовстве, разоблачаю врагов. Позвольте мне помочь вам!»
Феллон заглянул в палатку, разделенную на две части. В меньшей сидел на подушечке морщинистый кришнанин и курил длинную сигару.
На беглом балхибском Феллон сказал:
— Привет, Квейс, старина!
— В Балхибе я Туранж, — одернул его гадальщик. — Не забывайте этого, сэр!
— Значит, Туранж. Могу я войти, о ясновидец?
Кришнанин стряхнул пепел с сигары.
— Конечно, можете, сын мой. Почему вы пришли ко мне?
— Вы знаете, о прозорливый… Если вы укажете мне путь…
Туранж, встал, ворча и провел Феллона в другую половину часть палатки, где между подушками стоял стол. Каждый взял себе подушку, и Туранж (или Квейс из Бабаала — под этим именем он был известен в родном Кваасе) приступил к делу:
— Ну, Энтони, дитя мое, что интересного у тебя?
— Вначале позволь взглянуть на деньги.
— Ты так же скуп на новости, как Дакхак на золото. — Квейс извлек шкатулку, в которой звякнули золотые, и поставил ее на стол. Он открыл крышку и достал пригоршню десятикардовых монет.
— Продолжай.
Феллон подумал, потом сказал:
— Кир глупеет. Он решил, что его оскорбляет борода посла республики Катай-Джогорай. В сравнении с бородами землян ее едва можно было заметить, но король приказал отрубить несчастному голову. Затруднительное положение, не правда ли? Особенно для бедного посла. Министру Чабариану пришлось побыстрее вытолкать посла и отправить паковать вещи, пока сам он уверял доура, что жертва уже обезглавлена.
Квейс хихикнул:
— Я рад, что не служу королю, более глупому, чем Джедик, пытавшийся заарканить луну. Почему Кир так раздражается при виде бороды?
— А разве ты не знаешь? У него самого была борода в двенадцать или четырнадцать волосинок, а потом великий магистр из Микарданда отправил одного из своих рыцарей на поиски приключений точно с такой же бородой. Кир где-то увидел его и причинил множество неприятностей Микарданду; вынужден был вмешаться Джувиам и дать ему хороший урок. Кир всегда был эксцентричным, но теперь у него явно винтика в голове не хватает.
Квейс протянул две золотые монетки.
— Одна за новость о сумасшествии Кира, другая — за рассказ, откуда бы ты его ни взял. Камуран получит от него удовольствие. Но продолжай.
Феллон вновь задумался:
— Зреет заговор против Кира…
— Они всегда зреют.
— Похоже, что этот серьезный. Один парень по имени Чиндор, Чиндор эр-Квинан, племянник одного из мятежных дворян, уничтоженных Киром, когда он отменил феодальные владения, собирается свергнуть доура, как он клянется, из благородных побуждений.
— Они все клянутся, — пробормотал Квейс.
Феллон пожал плечами:
— Возможно, им на самом деле руководят бескорыстные мотивы, кто знает? У него репутация честного человека. Как бы то ни было, Чиндора поддерживает один из новоявленных магнатов, оплот среднего класса, Лийяра-медеплавилыцик. Говорят, Чиндор обещал ему в благодарность за поддержку ввести протекционистский тариф, чтобы прижать медников Мадхика.
— Еще одна выдумка землян, — проворчал Квейс. — Если так будет продолжаться и дальше, нарушится торговля по всей планете. Подробности известны?
— Никаких, кроме того, что я рассказал. Если ты оценишь по достоинству эти сведения, я покопаюсь еще. Чем щедрее оценишь, тем глубже покопаюсь.
Квейс протянул еще одну монету.
— Копай, а потом оценим, сколько это стоит. Есть еще что-нибудь?
— Некоторое беспокойство вызывают земные миссионеры — все эти космотеисты, монотеисты и другие. Местные жрецы натравливают на них свою паству. Чабариан старается защитить землян, так как опасается Новоресифе.
Квейс улыбнулся:
— Чем больше поводов для беспокойства, тем для нас лучше. Что еще?
Феллон протянул руку ладонью вверх и пошевелил пальцами. Квейс покачал головой:
— Новости незначительные, я знаю их и сам. По новостям и плата!
Он положил десятикардовую монету в ладонь. Феллон нахмурился.
— О мудрец, я знал бы гораздо больше, но моя маскировка несовершенна. Прояви щедрость.
Он спрятал монету и продолжал:
— Жрецы Бакха начинают новую кампанию против культа Ешта. Бакхиты обвиняют ештитов в человеческих жертвоприношениях и тому подобных мерзостях. Укоряют их также за то, что они, представители государственной религии, не смогли искоренить культ бога тьмы. Бакхиты надеются застать Кира в одном из припадков сумасшествия и побудить его разорвать договор, заключенный его дядей Биладом, по которому Сафк отдается ештитам в вечное пользование.
— Гм, — промычал Квейс, протягивая еще одну десятикардовую монету. — Еще что?
— Не сейчас.
— Кто построил Сафк?
