бездну, унося с собой и свою вражду, и причину раздоров — Огненную Птицу.
Это была смерть не только двух изнеров, это была гибель всей расы богов.
Сцепившаяся пара, угодив в Источник, окуталась странным газообразным облаком, распадаясь на атомы. А затем разрозненные частицы начали склеиваться в какую-то новую фигуру.
Сойер ничуть не удивился, когда за пеленой поредевшего пара начал различать извивающиеся конечности и сверкающие на приплюснутых головах пустые глаза.
Селлы!
Он уже знал, что так и будет. Инспектор наконец понял, что изнеры и селлы — не два народа, имеющие общих предков, а одна, единая раса.
Невольно на память ему пришёл жутковатый рассказ Стивенсона о докторе Джекиле и его порочном двойнике мистере Хайде. Один человек в двух лицах.
«Интересно, — думал Сойер, — каким образом изнерам удалось перешагнуть пропасть, отделяющую простого смертного от бога? Как им удалось перестроить свой организм? Теперь этого не сможет узнать никто, — вздохнул он про себя. — Однако изнеры сильно рисковали. Ведь достаточно было Источнику перестать поставлять энергию, изотопы, составляющие их тела, становились нестабильными. В результате достаточно долгого перебоя с энергией изнеры неизбежно должны были превратиться в селлов».
Трансформация, происшедшая на глазах инспектора, оказалась отнюдь не последним звеном в этой цепочке изменений вида. Тела селлов и превратившихся в них изнеров продолжали падать в Источник, другим концом выходящий, как предполагал Сойер, на Землю. По его поверхности, исполняя замысловатый танец, всё так же пробегали туманные тени. Но даже там, в глубине Источника Миров, изнеры и селлы не прекращали смертельную самоубийственную схватку.
Затем в глубине бездны, поглотившей Богиню и Иете, Клиффорду почудился трепет крыльев, и вскоре у самой зеркальной поверхности замелькали яркие блики света.
Сойер в ужасе попятился. Он однажды уже встречался с этими тварями в шахте Фортуны, но теперь у него не было ни Иете, ни золотого талисмана, и ничто не могло защитить человека от этих адских созданий. Из неуправляемого Источника ударил фонтан энергии, состоящий из множества крылатых огней. Воздух наполнился высокими, пронзительными криками. Ужас хлынул в Хоманд.
Взлетев высоко вверх, птицы огненными копьями обрушивались на сражающихся, будто притянутые магнитом.
Теперь цикл изменений подошёл к концу. Изнеры, оказывается, распадались не на два, а на три элемента, и третий — крылатый огонь — призван был уничтожить первые два.
Повсюду вокруг Сойера раздавались взрывы. Инспектору показалось, что ещё немного — и он сойдёт с ума. Человеческий разум не в состоянии был выдержать все злоключения этого безумного дня. Понемногу Клиффорду удалось взять себя в руки.
Вот какая картина возникла в его мозгу:
«После того как Иете украла из Источника Огненную Птицу, растратившие энергию изнеры стали трансформироваться в селлов, которые, в свою очередь, исчерпав все запасы энергии, превращались в крылатые огни и отправлялись в урановую шахту на Земле, прочно сцепившуюся с Хомандом. Там они жили до полного энергетического насыщения. Иете, несомненно, собиралась оставить всё как есть до тех пор, пока не станет Богиней. В общем-то этот процесс мог повторяться бесконечно и был для изнеров абсолютно безопасен, пока различные формы не встречались друг с другом. Но вот Огненная Птица — своеобразный регулятор — была уничтожена, и процесс вышел из-под контроля. Очень похоже на классическое земное превращение: уран-238 — нестабильный плутоний — уран-235 — критическая масса — взрыв».
Наконец последняя неизвестная величина была введена в уравнение. Гигантский циклотрон содрогнулся. На какое-то мгновение Сойер сквозь хрустальный пол увидел все три элемента слившимися в единое целое — полузмей, полуангел с нестерпимо сияющими крыльями, а затем масса изнера превысила критическую и… грибовидное облако повисло над Хомандом.
Грозное эхо прокатилось по ближайшим холмам и затихло в отдалении.
В середине хрустального пола дымился обугленный Источник Миров. Боги оставили Хоманд навсегда.
End
К действительности Клиффорда вернула нестерпимая головная боль. Инспектор огляделся по сторонам и, заметив брошенную маску Иете, долго, не отрываясь, смотрел на неё. Ему казалось, что Источник взорвался давным-давно — может быть, сто, а может, даже тысячу лет назад. В проломе показались незнакомые люди, и сначала послышался робкий шёпот, а затем радостные крики. Над городом покатился праздничный колокольный звон. Вокруг расстилался счастливый освобождённый мир, но для Сойера развязка ещё не наступила. Он стоял в самом центре бывшего святилища изнеров, и к нему, неся с собой смерть, медленно приближался человек в маске.
Энергия, полученная от Огненной Птицы, иссякла, и теперь Уильям Альпер выглядел дряхлым стариком. Он шёл неуверенно, ослабевшие ноги с трудом поддерживали его грузное тело.
Вероятно, Альпер подобрал маску на поле боя, когда пробирался к Сойеру, и инспектору показалось очень забавным то, что вместо грозного изумрудного пламени в её прорезях мигают маленькие поросячьи глазки старика.
Остановившись в нескольких футах от инспектора, старик тихо и печально произнёс:
— Её больше нет. Зачем ты позволил ей исчезнуть?
— Дорога на Землю для нас закрыта, — услышал Клиффорд собственный голос. — Можешь убить меня, но это уже ничего не изменит. Нам придётся жить в Хоманде.
— Жить здесь? — горько переспросил Альпер. — Долго ли я протяну без Огненной Птицы? Ты-то хоть молод. Ты сможешь найти себе дело, жениться, завести семью. А что делать мне? На Земле я мог править, а здесь…
— Да уж, в этом мире тебя никто не станет слушать, — перебил его Клиффорд.
— Эй, Альпер! — донёсся знакомый голос, и круглая, коренастая фигура Зэтри появилась в зале.
Сойер не знал, что произошло между двумя стариками, да и не очень этим интересовался. Для него наступила минута последнего, решительного поединка, в котором никто не мог ему помочь.
— Альпер, подожди-ка! — голос хома гулко прокатился под сводами.
— Ждать?! — взвизгнул Альпер. — Чтобы меня опять надули? Ну нет!
Он повернулся к инспектору и злобно процедил сквозь зубы:
— Без Огненной Птицы я очень скоро умру, но ты, ты умрёшь раньше! Правой рукой старик потянулся к передатчику, и Сойер прыгнул на него, заранее понимая, что опоздал.
Целый мир взорвался в его мозгу, наполняя черепную коробку нестерпимым грохотом, словно циклотрон теперь был расположен внутри неё и бешено раскручивал свою спираль, пока Сойер приближался к врагу. Схватившись за голову, инспектор ощутил под руками твёрдые края маски.
А ведь он совсем забыл о ней и даже не удивился тому, что понимал слова Зэтри.
Краем глаза он заметил, как хом сжал ладонями виски и, сорвав с себя маску, швырнул её на пол. Лицо его было искажено дикой болью. Всё это промелькнуло перед Сойером за долю секунды, но он успел сообразить, в чём дело, и, рассмеявшись, сорвал с лица созданный изнерами предмет.
Обрушившись на Альпера, он сбил того с ног, но старик, даже лёжа, продолжал давить на кнопку. Клиффорд не имел ничего против. Он понял, почему у Зэтри было такое несчастное лицо, и знал, что происходит в голове Альпера. Ведь маски — это передатчики, и они многократно усиливали мысли человека.
Навалившись на старика всем телом и не давая тому возможности сбросить губительный прибор, Клиффорд нащупал трансивер и ещё глубже вдавил кнопку управления.
Альпер заорал. Страшный грохот, всего лишь оглушавший Сойера, разрывал мозг старика на части. Он пытался сопротивляться, но это ни к чему не привело. Инспектор был гораздо сильнее.
Сойер изо всех сил нажимал кнопку, надеясь лишь на то, что старик успеет отыскать скрытый
