чувствовать атлантийскую магию, и явно, что Анубиза это умеет, если она там.
Она кивнула и закрыла глаза, что-то тихонько бормоча, и он почувствовал, как сила его чар становится крепче.
— Это тоже должно помочь, — сказала она, потом расстегнула и стащила тяжелое пальто.
Вэн смотрел на нее, пойманный смешанными эмоциями, накатившими на него, ворча на себя за то, что является возбужденным дураком, желая только снять с нее одежду и погрузиться в нее, чтобы доказать таким примитивным способом, что она жива и невредима. Завладеть ею, сейчас и навсегда.
— Вэн? Вода?
— Правильно, — почти в изумлении ответил он. Покачал головой, чтобы избавиться от желания, — и вызванного жаждой оцепенения, поднял руки, призвал первоначала и воззвал к воде, которая являлась естественной и необходимой его духу, как воздух, которым он дышал.
Она пришла незамедлительно, пройдя спиралями через щели в стенах сверкающими простынями капель, потом объединившимися в сияющую воду, которая нагрелась в воздухе под его взглядом и наполнила горшочки, потом закипела и забулькала в них.
— Дженнэ дала мне немного кофе, когда мы собирали провизию, — сказал он, затем наклонился, чтобы порыться в своем рюкзаке. Когда он, наконец, нашел кофе, который каким-то образом оказался на самом дне, и триумфально повернулся к Эрин, он просто выронил сумку из внезапно задрожавших пальцев. Потому что он стояла посреди хижины, одетая только в носки.
— Мои ноги замерзли, — сказала она, закусив губу. Словно неуверенная в его реакции.
— Я их согрею, — пообещал он, молча снова благодаря Посейдона за то, что он подарил ему эту женщину, эту ведьму, когда жар охватил его, вцепился в его внутренности, его яйца, его сердце. — Мне нужна ты, Эрин, — сумел выговорить он голосом, ставшим грубым и хриплым от голода. Пытаясь быть рыцарем. Пытаясь показать выдержку. — Ты мне нужна так сильно, что я не обещаю быть нежным. Ты уверена?
— Я не хочу, чтобы ты был нежным. Я просто хочу тебя, — она протянула к нему руки, и выдержка исчезла в водовороте настойчивого, отчаянного желания. Он использовал остатки своего контроля, чтобы создать магические атлантийские чары, который Аларик заставил его выучить, а потом прыгнул через комнату и ликующе и весело притянул ее в свои объятия.
Эрин смотрела, как он шел к ней, глядя настойчиво и сосредоточенно, как хищник, и почувствовала некое ощущение неудобства и вместе с тем волнения. Она что-то выпустила словами и действием, и теперь стояла, представ перед ним обнаженной во всех смыслах, готовая принять последствия. Ей нужно было знать, что он был жив в физическом плане, необходимо было стереть вид его раны на боку, пульсирующей крови, который продолжал преследовать ее.
Глядя на нее, поймав своим взглядом, он сорвал свою одежду, сложил в кучку вместе с их пальто, на деревянной лавке, которая должна была исполнять роль кровати. Потом он вытащил тепловой спальный мешок из своего рюкзака и расстелил. Сияние от огня ласкало мышцы его ног, когда он склонился над собственноручно сделанной постелью.
Гудящий звук родился глубоко в ее горле, пока она смотрела на него, песня ее изумрудов поднялась ему навстречу. Его тень мерцала на стене и слегка дрожала. Внезапно она поняла размах своей власти над ним и едва не отступила. Каким-то невозможным образом их желания переплелись, и они стали намного более жизненно важны друг для друга, чем она могла понять.
Вэн отошел от готовой постели и повернулся к ней лицом, эмоции светились в его глазах. Она успокоилась, наконец, осознав на душевном уровне, что одно лишь время не объясняло ее потребность, которую она ощущала к этому мужчине. Она вышла за пределы земной реальности, состоящей из минут, часов и дней. Ее душа звала его, а его отвечала.
Находясь в этом украденном, магически защищенном мгновении, ей не нужно было больше ничего.
Вэн потянул ее к себе к месту перед камином. Жар пламени лизал их ноги, но он не мог сравниться с тем жаром, который пылал в нем изнутри. Мужчина наклонил голову, чтобы поцеловать ее, и в этом поцелуе было только яростное обладание, ничего нежного. Он вошел языком в жар ее рта так, как планировал войти своим членом в ее тело. Он хотел всего, чем она была, и намеревался взять это. Пусть боги помогут им обоим, если она не сдастся.
Эрин держалась за него, плавясь, беспомощная перед первобытной атакой его страсти. Какая-то отдаленная часть ее понимала, что он старался завладеть ею, но она могла только подчиниться, принять, сдаться. Она затрепетала, когда его руки подняли ее груди. А большие пальцы легко ударяли по соскам, и она выдохнула свою радость в жар его рта. Он отвел голову назад и посмотрел на нее. Сине-зеленое пламя сверкало в центрах его зрачков, губы кривились в триумфальной улыбке.
— Ты — моя, — сказал он хрипло, — я собираюсь попробовать каждый твой дюйм.
Она вздрогнула от сильного желания в его голосе, а потом застонала, когда он встал перед ней на колени, коснувшись ртом ее груди, посасывая, почти впиваясь в ее кожу, пока у нее не возникла уверенность, что он оставит отметину. Она немного отодвинулась, внезапно испугавшись отчаяния в своей реакции на него, но он посмотрел на нее, прорычал предупреждение, а потом поймал ртом ее сосок и принялся сильно сосать. Чистое электрическое наслаждение поколебало ее колени, и она бы упала, если бы он не подхватил ее, обхватив руками ее бедра, раздвигая их и притягивая ее ближе.
Он отпустил ее грудь и посмотрел на ее тело с такой настойчивостью, что ее кожу закололо от его взгляда. Потом Вэн потянулся рукой, проводя пальцем по влажным кудряшкам между бедрами, и она снова вздохнула, вспомнив его обещание попробовать ее.
— Вэн, нет. Я хочу доставить удовольствие тебе, — начала она, но он рассмеялся, прервав ее, и она притихла.
— О, ты доставишь мне удовольствие, когда я почувствую, как ты кончаешь мне в рот.
Слова передали взрыв волнения в ее теле, центр которого был расположен между бедрами, выливаясь в поток кремового жидкого желания. Потом воин наклонил голову и коснулся ее языком, она обезумела, не в состоянии сделать ничего, а только стоять там, прижимаясь к его рту. И вот он вошел в нее двумя пальцами, лаская ее долгими сильными прикосновениями.
Девушка закричала и содрогнулась.
Когда Эрин закричала, Вэн почувствовал, как оргазм обжег ее, его, комнату. Музыка ее камней дошла до крещендо, а напряжение в его члене и яйцах усилилось до лихорадочного накала, пока он не подумал, что они могут взорваться от силы этого болезненного, безумного желания. Он лизал ее и посасывал центр ее жара, продолжая входить в нее и выходить, пока не почувствовал, как напряжение перешло на невозможный уровень в ее мягком теле. Она вцепилась в его волосы и застонала. — Нет, Вэн, я не могу больше. Прошу…
Атлантиец оторвал рот от экстаза ее влажного жара и посмотрел на нее, его пальцы застыли внутри нее, там, где ее тугие ножны сжимали их так, как скоро она будет сжимать его член.
— Да, ты можешь. Ты будешь. Я заставлю тебя кончить так сильно и так часто этой ночью, что ты никогда не избавишь свое тело и разум от моего вкуса, прикосновений и запаха. Также как и я никогда не забуду вкус твоей страсти.
Он снова наклонил голову к ней, полизал ее набухший клитор, потом присосался к нему губами и сильно сосал, снова задвигав внутри нее пальцами. Всё тело Эрин застыло под ним на мгновение, а потом она выкрикнула его имя, дрожа и трепеща, кончая ему в рот, ее кремовая влага капала с его пальцев.
Его собственное тело потребовало оргазма, и он стоял на дрожащих ногах, подняв ее в объятия. Он прошел к постели и положил ее, потом раздвинул ее ноги и посмотрел на нее.
— Скажи, чего ты хочешь, Эрин, — хрипло спросил он.
— Я хочу тебя, — прошептала она. — Ты мне нужен, только ты, Вэн. Ты мне нужен внутри.
Эти слова полностью уничтожили остаток его контроля, и он устроил свой член над ее скользким, влажным входом, погрузившись настолько глубоко, что его мошонка касалась ее, когда он вошел до основания. Он остановился на долгое мгновение, пока его тело трепетало от настойчивой потребности брать, и брать, и трахать ее сильнее и быстрее, а потом еще сильнее.
Она задрожала под ним и подняла руки к нему.
— Сейчас, Вэн. На этот раз кончи для меня.
