Давным-давно усыпленное тщеславие вдруг встрепенулось, пощекотало, впрыснуло крови в капилляры щек. Вот она, та оптимальная степень публичности, на которую сегодня готов был Фима после стольких лет «явочной», лабораторной, чаще безымянной работы на специфической журналистской стезе. Вот и славно! Что еще надо, чтобы спокойно встретить старость, как говорил Абдулла из «Белого солнца пустыни», – Фогель обожал этот фильм и пересматривал неизменно.
Немного разволновался… Хорошо, что Юлька ушла к себе в комнату прихорашиваться. Таблеточка от давления (ее таки действительно прописал доктор Коган) заботливо краснела рядом с желтой витаминкой в круглой пластмассовой коробочке – Юлька никогда не забывала пополнять ее.
Фима придвинул коробочку, подцепил таблетку. Сквозь прозрачное донце, оказавшееся как раз над разделом «Ответы на кроссворд, опубликованный вчера», померещилось нечто. Фима отодвинул коробочку, пригляделся и замер с зажатой между пальцами таблеткой, так и не донеся ее до языка. Он смотрел на слово под номером «9» раздела «По горизонтали», как внутренним взором разглядывают галлюцинацию, с интересом ожидая, когда же она сгинет.
Слово не таяло, не исчезало, как симпатические чернила на свету.
Слово реально торчало в тексте ответов с ошарашивающей нелепостью и неуместностью. Этого слова здесь не могло быть, потому что при нынешнем политическом климате в России его не могло быть ни при каких обстоятельствах в кроссвордах вообще, а в фогелевском – тем более.
Это слово было
Это слово было фамилией председателя ФКП, Федерального комитета правопорядка. Комитет был учрежден новым президентом под бурные овации парламента. ФКП стал единой крышей для большинства силовых ведомств, ранее действовавших в стране. Создавалось впечатление, что только народные дружинники почему-то не вошли в подчинение новому монстру.
Это была фамилия человека, могущество которого, как все понимали, простиралось в чем-то даже дальше и глубже президентского.
Это был самый охраняемый после президента, самый опасный человек в стране.
Фима усилием воли заставил себя встать и двинуться к полке, где поверх стопки лежала вчерашняя «Мысль».
Он с последней надеждой бросил взгляд на вопросник кроссворда, на определение под цифрой «9», хотя прекрасно помнил, как оно звучит. Фима сам не понимал, на какое чудо надеялся. Но чуда не случилось.
Составитель спрашивал у гадающего народа, как называется «грызун семейства беличьих, при опасности встающий столбиком».
Фима загадал суслика. Две вертикали заботливо подсказывали вторую «у» (6. «Любимец публики» – «кУмир») и предпоследнюю «и» (10. «Знатный вельможа при дворе императрицы Анны Иоанновны» – «бИрон»).
Все сходилось на «суслике». Но по буквам, как нарочно, подходил и «Мудрик».
Минута полной прострации. Ужас впился в горло и обездвижил Фиму. «Этого не может быть!» – постарался убедить он себя, не в силах оторвать глаз от клеток кроссворда. Воображение, усиленное склонностью к черному юмору, преобразило решетку кроссворда в другую, совсем другую…
Мрачная самоирония помогла взять себя в руки.
«Идиот, при чем здесь ты? Какая-то сволочь в редакции перепутала или подло подставила. Но, слава богу, сейчас не сталинские времена. Сейчас времена… – подходящее слово пришло как озарение… – времена компьютера».
Судорожно улыбнувшись, он оторвал от пола немеющие ноги и, как на плаху, побрел в кабинет. Включил компьютер. Курсор долго превращался из колбочки в стрелочку, подрагивая, как дуло пистолета, направленное в лоб.
Он давно все делал на компьютере. Специальная программа ускоряла и упрощала процесс, позволяя успевать к сроку сразу во многих изданиях. Эта программа помогала с помощью нехитрых манипуляций превратить правильные ответы, вписанные в клеточки кроссворда, в список ответов, публикующийся отдельно. Не надо было набивать одно и то же дважды. Исключались ошибки. Компьютер перепроверял и без того параноидально тщательного Фиму.
Вот она, отдельная папка кроссвордов для «Мысли». А вот и последний. Он был составлен заранее, неделю назад скопирован и отослан.
«9» по горизонтали. Ответы в самом «теле» кроссворда. Боже мой!
Спокойно, Фима, спокойно! Идем ниже. Ответы в перечне. Номер «9» по горизонтали.
Электронная почта, раздел «Отправленные».
«Я этого не писал», – теряя сознание, сказал себе Фима Фогель. И потерял сознание.
Глава 2
Разборка
Он открыл глаза и обнаружил себя в постели. Над ним склонилась Юлька. Она массировала область сердца не хуже заправского реаниматолога, бормоча как заклинание: «Фима, сейчас приедут, Фима, не уходи, они приедут, не уходи, сейчас приедут…» Глаза ее были неузнаваемо тусклыми.
Неотложка примчалась быстро – не прошло и вечности. Их диагноз звучал банально. Фима и так понимал: гипертонический криз, стенокардия. Требовался укол и сон.
Пока он спал, Юлька обзвонила и отменила гостей.
Он проснулся в три часа дня. С удивлением увидел жену, сидящую у постели со скорбным выражением лица. Вспомнил все.
– Мне уже звонили? – спросил Фима, едва слыша собственный голос.
– Я выключила телефоны, – прошептала Юлька. После чего мгновенно преобразилась, взъерошила челку на лбу и приступила к психотерапии, лучше и быстрее которой ничто не могло приводить в норму Ефима Романовича Фогеля.
– Выглядишь неплохо, цвет лица как у деревенского паренька с мороза. Давай померим давление. Ну вот, 130 на 85. Олимпиада! И что ты устраиваешь эти симуляции? Что ты хочешь доказать? Что помрешь раньше меня? Ничего подобного! У тебя, сволочь, генетика такая, что ты еще после меня дважды женишься и перетрахаешь сотню редакционных секретарш. Гостей перенесла на следующие выходные. Какая разница, сегодня все напьются или через неделю! Тебе уже шестьдесят, меньше не будет. Зато вечером наедимся вкуснятины, выпьем винца, я тебе тост скажу и отдамся на столе, как на твое сорокалетие – ты хоть помнишь, что ты вытворял на свое сорокалетие?
Фиме стало хорошо, он улыбнулся и заснул опять.
На следующее утро, в воскресенье, он был в порядке.
Отключив телефоны, они с Юлькой занялись аналитикой и разработкой плана действий. Решались три главные задачи. Первая: найти разумное объяснение бесовщине. Вторая: заставить редакцию (хотя бы редакцию) в это объяснение поверить. Третья: в случае провала достоверно изобразить очередной криз или помешательство («Изображать не придется, ты же готовый сумасшедший гипертоник», – по-доброму съязвила Юлька) и выиграть время на больничной койке, а там, глядишь, и рассосется.
– Исходим из того несомненного факта, что крыша у меня не съехала, – рассуждал Фима. – Более того, я про этого Мудрика, великого и ужасного, думать не думал. Ты же знаешь, киса, газет я читаю много, но бегло и без души, токмо для пополнения запаса терминов. По телевизору смотрю канал «Культура», изредка новости. В дискуссии о роли тайных и явных политических сил в современной России ни с кем, боже упаси, не вступал. Разве что с Ленькой Бошкером иногда посудачим, но ты ж понимаешь… Политических деятелей загадываю крайне редко и преимущественно тех, кто прославился до семнадцатого года. И вообще, где я – где Мудрик! Что мне Мудрик, что я ему! С давних пор абсолютно вне политики и так называемой
