По коридору раздавались шаги, звучали приглушенные голоса: проводник вел позднего пассажира. Зеркальная дверь плавно ушла в стену, и на пороге возник романтический женский силуэт в стиле Лотрека. Следом за изящной дамой проводник внес небольшой чемоданчик.
Снаружи светил фонарь, и купе было ярко-полосатым от опущенного жалюзи. Поезд пошел, набирая скорость. Полоски света от жалюзи замелькали быстрее. Женщина быстро разложила постель, расстегнула и сняла курточку, через голову стянула свитер... Японцы, самая неромантичная нация, утверждают, что женщины бывают красивы в трех случаях: в ночной темноте, если смотреть на них издалека и когда они прячутся под бумажным зонтиком, намекая, что все зависит от освещения. Станционные огни и ленты «бонзайки» окрасили ее поджарую наготу пляшущими тигровыми полосами. Ночная тигрица! В «Дао любви», китайской разновидности любовной грамоты, которой я по молодости лет интересовался, свидание сравнивается с «игрой дракона и тигрицы». В ее холеном теле ощущалась сила и породистая нервозность.
Я перевел дыханье, как после бега.
– Вы не спите? Простите, если я вас разбудила, – произнесла незнакомка с явным европейским акцентом.
Она накинула блестящую шелковую пижамку. Взвизгнула застежка-молния, отрезая призрачный рай от дорожной обыденности.
– Все нормально, не беспокойтесь.
Она с легким вздохом, одинаково похожим и на легкую досаду и на смущенное хмыканье, легла и отвернулась к стене.
Поезд летел сквозь ночь, мелкие городишки осыпали нас огоньками света, в конце концов, я понял, что не могу спать, и впервые пожалел, что бросил курить.
– У вас бессонница? – промурлыкала она. – У меня с собой отличные таблетки, могу поделиться.
И я принял вызов:
– Ну, раз уж вы все равно не спите, давайте знакомиться. У меня очень редкое, нетривиальное имя: Арсений, правда, в таблице Менделеева «арсеникум» означает мышьяк.
– Ах, какая химическая прелюдия, – усмехнулась девушка. – Я – Анелия, а для друзей – Нелли.
– Вот и познакомились. Как-то неудобно так, лежа. Давайте зажжем свет, закажем чаю и разгоним дорожную скуку.
Я нажал кнопку ночника и зажмурился: Нелли была из редкой породы подлинно рыжеволосых, сочетающих тонкий профиль античной камеи с прозрачной, жемчужно голубоватой кожей, почти без румянца. И, конечно же, глаза! Зеленые, смеющиеся озера, опушенные густым лесом темных ресниц. Вырез ее губ и рассеянная улыбка манили загадочно, так что у меня предательски екнуло: «Хороша, ведьма!»
Нелли села, оперлась о столик мраморным локотком и с усмешкой смаковала мое изумление. И чем дольше я смотрел на нее, тем яснее осознавал, что уже где-то видел это запоминающееся лицо и отточенные линии: тут мой «тайный советник» не мог обмануться.
– А давайте вместо чаю выпьем-ка на брудершафт! – предложила Нелли, – у меня совершенно случайно есть бутылочка «Муската».
– Благодарствуйте, пани Анеля, но я не беру в рот спиртного. Знаете, еще вчера пил, как полковая лошадь, но теперь все – завязал.
– Почему?
– Теперь я не имею права губить свое здоровье и будущее нации.
– Ой, какой красивый! – Нелли заметила перстень на моей руке.
Она взяла мою руку в свои теплые соблазнительно нежные ладони, потрогала кончиком пальца граненую вершину камня.
– Осторожнее! – я остановил скользящий полет ее пальцев.
– Не волнуйтесь, я хорошо знаю камни. Это рубин редкого «винного» окраса, а в каждом рубине есть немного крови. Отсюда их зловещее обаяние и дурная слава. Вы что ограбили антикварный магазин?
– Нет, я всего лишь Гарун-аль-Рашид, путешествующий инкогнито.
– И какая же у вас легенда?
– В миру я писатель-детективщик, – доверительно признался я.
– А почему детективы? Все ясно: вы – бывший милиционер!
– Нелли... Как вы могли подумать такое?... – и тут меня понесло, как мустанга, – Детектив, Нелли, это начало всего. Ни больше, ни меньше! История всей нашей цивилизации началась с детектива. В первой книге Библии «Бытие» описан криминальный случай. Это история первого убийства. Она как подошва айсберга подпирает всю историю человечества. Помните, Каин убивает Авеля камнем, и когда сам Господь вопрошает, где его младший брат, Каин отвечает с беспримерной наглостью, что он не нанимался сторожить своего брата. В некоторых гностических текстах написано, что отцом Каина был лукавый демон, принявший облик змея. Как бы то ни было, но Каин получил Каинову печать, Божью кару. Загадка! Так и в детективе преступление, или тайна – всего лишь приманка, главное – скрытые вещи, которые обнажаются в результате расследования.
– И какие же вещи... обнажаются?
– Я только сегодня узнал об этом из одной старой рукописи: по происхождению Каин был шеддим. Наполовину человек, а на другую – падший ангел!
– По-моему, в каждом из нас есть что-то от Каина, но в целом, интересно... Так давайте же выпьем за ваш будущий роман!
– Нет, моя славная, пить мы не будем.
«Проклятие... – безмолвно чертыхался я, – такая женщина предлагает выпить за мой скорый и несомненный успех, а я уже влез в тесную маску Штирлица, вынужденного подозревать все и вся, включая самого себя».
– На нет и суда нет...
«А может, ты меня боишься?» – смеялись ее зеленые глаза.
– Ну, раз вы отказываете мне в теплой кампании, мне ничего не остается, как залечь спать.
Она картинно взбила подушку, и по-кошачьи сладко зевнув, устроилась ко сну.
Да, гениальный автор, сочинивший этот детектив с моим участием, не ошибся. Этот тип рыжей соблазнительницы навеки останется камнем преткновения для резидентов всех разведок и агентур. И кто сказал, что наша цивилизация уже исчерпала лимит на чудеса? Они еще витают вокруг нас и даже способны к обвальной материализации в виде драгоценных камней, реликвий исторического значения и просто рыжих красоток с зелеными кошачьими глазами. Гитарный изгиб ее бедра и рассыпанные по подушке рыжие пряди заставили мое сердце выстукивать в лад колесам.
Но я определенно где-то уже видел ее, и совсем недавно? Однако за точеным плечиком Анели, зиял пустой файл. Я не мог заснуть, и чтобы не смотреть безнадежно на Нелли, я раскрыл папку и предался чужим воспоминаниям.
«...После разговора со Сталиным Кинг спустился в столовую. На его представление собрались почти все насельники кремлевского общежития с чадами и домочадцами. У ног Сталина устроились нарядные дети, он шутил и был в отличном настроении. Вольф, напротив, был непривычно скован в общении с публикой. Берия сидел в первом ряду, высоко закинув и вывернув ногу в мягком кавказском сапоге.
Во время «каскада плановых чудес» Кинг незаметно приблизился к Берии и под смех кремлевского общежития извлек из кармана его френча женский чулок и нитку жемчуга, а из кармана брюк – перстень с большим рубиновым камнем. Одарив зрителей улыбкой, Вольф сложил все эти предметы в цилиндр, перемешал и вытащил лопоухого белого кролика. Громче всех смеялся Сталин, подмигивая наркомам:
– Я всегда знал, Лаврентий, что у тебя есть секреты от политбюро. Так вот откуда ты достаешь свежие лимоны, когда в пайках у всех прошлогодние!
Лицо наркома побледнело, но смеялся он вместе со всеми. В конце выступления он дольше всех трескучими хлопками благодарил Вольфа, и в этих раскатах чудилось что-то зловещее.
Когда публика удалилась и стих шум в коридорах, он как ни в чем не бывало обратился к Вольфу:
– Мы собирались проверить служащих кремлевской охраны на профпригодность. Вы согласны нам помочь?
Вольф замялся и заметно побледнел сквозь слой рисовой пудры. Его обычный грим состоял из этого прозрачно-белого покрова на лбу и щеках и штриха черного грифеля, приподнимающего уголки бровей.
– Я готов, товарищ нарком.
– Постарайтесь заставить их спать, но так, чтобы они могли выполнять ваши команды, к примеру, выстрелить в меня.
– Солдаты довольно легко впадают в гипнотическое состояние, – заметил Вольф.
– Вот как! Почему?
– Привычка к послушанию и вера в авторитет руководства способствуют трансу. В солдате всегда присутствует обезличенность, отсутствие собственных желаний. Он беззаветно отдает свою волю вождю-командиру. Эта частица психической силы укрепляет власть руководителя и делает его сверхчеловеком.
– Товарищ Кинг, в нашей армии нет сверхлюдей, а есть присяга и дисциплина, – мягко поправил Вольфа Сталин.
– Я лишь изложил принцип гипноза! – растерянно оправдывался Вольф.
Мой учитель был не просто фокусником-иностранцем, он был волшебником, живущим в мире чудес, более реальном, чем окружающая его действительность. Поэтому он так и не смог усвоить особого языка, на котором говорила советская власть. Он не понял, что магическая доктрина социализма, при всей ее проявленной мощи, никогда не озвучивалась и не упоминалась. Это было тайное знание «красных жрецов». Польский эмигрант Кинг, безродный космополит, был слишком прямодушен и наивен, чем раздражал священников новой веры.
По-видимому, согласие Вольфа было заранее угадано кремлевскими ясновидящими. В зал вошли трое офицеров охраны. Они разоружились, выложив пистолеты с запасными обоймами на стол.
– Начинайте!
Кинг быстро подбежал к парню с широким крестьянским лицом и раскрытой ладонью слегка ударил его в лоб. Тот пошатнулся, но остался стоять, глаза его закатились, губы посерели и пересохли, как у мертвого. Это было состояние сомнамбулы – активный сон
