— И тогда вы начали задавать вопросы, — снова подсказала она.
— Многого мне не нужно, — продолжала Кесси. Она бессознательно вертела на пальце обручальное кольцо. — Я не хочу подвергать кого-то опасности, и менее всего — друзей Джеймса. Я просто хочу знать хоть что-нибудь о том, как он умер, потому что однажды наступит такой день, когда об этом спросят его дети… вы же понимаете…
— Я сама мать, — ответила Белла. — А если быть точной, то и бабушка. Так что я вас понимаю.
Казалось, что космический флот не спешил отвечать на вопросы, которые вначале казались совершенно обоснованными и невинными.
— Они отгородились от меня стеной молчания, — продолжала Кесси. — Один за другим офицеры связи и советники перестали отвечать на мои звонки. Даже друзья Джеймса исчезли с горизонта. — Такая глухая изоляция, вполне предсказуемо, приводила Кесси в ярость. Она посоветовалась со своей матерью и начала свое собственное расследование.
Вначале она обратилась к Фалесу.
— Я подумала так: раз Фалес существует и постоянно что-то подсказывает тем жителям планеты, которые задают ему вопросы, то люди верят, что наше общество остается открытым и свободным. Но по существу Фалес — это в большей степени инструмент правительственного контроля, чем любой другой источник информации. Разве я не права?
Белла сказала:
— Продолжайте.
— Но я нашла способы черпать информацию даже из его неответов, точно так же как из ответов. — Она превратилась в своего рода эксперта-самоучку по анализированию тех ответов Фалеса, которые он давал неохотно, так как ему приказывали лгать. Она вытащила из сумочки карманный софтскрин и развернула его на столе. На экране высветилась схематизированная сеть, состоящая из золотых нитей с заблокированными секциями, очерченными ярко-красными линиями. — Можно покопаться в памяти А-1, не покидая этих дыр. Здесь все взаимосвязано…
— Достаточно, — прервала ее Белла. — Смотрите, Кесси, другие тоже задавали подобные вопросы. И не только вы оказались гораздо более продвинутым пользователем, чем большинство.
— А где эти остальные? Где-нибудь изолированы, заперты?
По существу некоторые действительно содержались в тюремном комплексе Московского моря, на обратной стороне Луны. Это был собственный темный секрет Беллы. Она сказала:
— Не все.
Кесси убрала со стола свой экран и наклонилась ближе к Белле.
— Вам меня не запугать, — сказала она твердо.
— Я в этом не сомневаюсь, — ответила Белла. — Но, Кесси… отодвиньтесь от меня. Здесь все напичкано оборудованием, реагирующим на любые жесты, которые могут представлять для меня угрозу. Оно не всегда правильно расшифровывает язык тела.
Кесси подчинилась, но при этом глаза ее неотступно были прикованы к Белле.
— Базирующиеся в космосе системы вооружений, — сказала она. — Вот над чем работал мой муж, не так ли?
Она рассказала о некоторых намеках с неба, о следах, разрозненных фактах, собранных теоретиками заговора и наблюдателями неба, в разной степени здравомыслящими или больными паранойей. Они видели дымный след космических кораблей, движущихся по небу с невероятными скоростями. Прежде всего, они видели «Либерейтор». Кроме того, они видели другой корабль, более медлительный, громоздкий, летающий в поясе астероидов. Он тоже оставлял за собой что-то вроде инверсионного следа. Очевидно, это был тягач, предназначенный для Главного Удара. Разумеется, все эти корабли были снабжены системой защиты, но человеческие средства, предназначенные для того, чтобы сделать их невидимыми, не всегда отличались совершенством.
Белла спросила:
— И что, по-вашему, все это значит?
— По-моему, что-то готовится, — ответила Кесси. — Может быть, вторая солнечная буря. А правительства вместе со своими семьями собираются улететь на суперскоростных кораблях нового поколения. Конечно, не все так думают, но такое подозрение очень распространено.
Белла была шокирована.
— Неужели люди действительно так плохо думают о своих правительствах, что воображают, будто те способны на такой поступок?
— Они не знают! Вот в чем проблема, Белла! Мы живем в мире, пережившем солнечную бурю. Может быть, нынешняя всеобщая паранойя вполне естественна. — Кесси сделала паузу, затем продолжила: — Белла, я вступила на этот путь не ради своего мужа, и не ради себя самой, но ради моих детей! Я считаю, что вы что-то нашли, — что-то ужасное, что может повлиять на их будущее. И они имеют право знать, что это такое. А вы не имеете права скрывать это от них!
Белла поняла, что наступило время решать, как поступить с этой женщиной. Допустим, Кесси не преступница. По существу, она относилась к числу тех людей, которых Белла обязана была защищать.
— Посмотрите, Кесси, — сказала Белла. — Вы подобрали кое-какие фрагменты огромной мозаики. Но вы собираете из нее неправильную картинку! Я не хочу, чтобы вам был нанесен хоть какой-то вред, но, с другой стороны, я не хочу, чтобы вы сами нанесли кому-то вред. Распространяя вокруг упомянутую теорию, вы наносите другим людям ощутимый вред. Поэтому я хочу быть с вами откровенной. Я хочу открыть вам кое-что из того, что известно Космическому Совету. И когда вы узнаете то, что знаю я, вы сможете вынести свое собственное суждение по поводу того, как лучше распорядиться этой информацией. Идет?
Кесси обдумала ее предложение.
— Хорошо, Белла, идет, — сказала она, но вид у нее при этом был взволнованный и мрачный. Можно сказать, испуганный.
Белла бросила взгляд на часы на стене. До того момента, как она получит первые новости с пояса астероидов, осталось тридцать минут. Пока они разговаривают, там, в космическом пространстве, разворачивается настоящая битва за выживание. На расстоянии всего в двадцать восемь световых минут. Она попыталась об этом не думать.
— Начнем с «Либерейтора», — сказала она. — Это наследство вашего мужа. Фалес, покажи нам графики, пожалуйста.
Они немного поговорили об «Либерейторе». И о квинт-бомбе, которую тот преследовал в течение четырнадцати месяцев.
А потом Белла познакомила Кесси с последней выдумкой Боба Пакстона.
— Мы выбрали один из кусков скальной породы, которые составляют астероидный пояс, — рассказала Белла. — Он имеет номер по каталогу. Затем на него приземлился зонд-минер, — то, что вам показалось металлической искоркой на его черной и пыльной поверхности, — и после этого мы дали ему имя. Теперь он называется «пушечным ядром». А вот здесь прячется корабль, чей выхлоп видели ваши теоретики заговора.
— Мне бы не хотелось, чтобы вы их так называли, — пробормотала Кесси, впрочем, чрезвычайно заинтересованная. — С виду он ничем не отличается от других астероидов. Просто камень, разве что опутанный серебряной сетью.
Это то, что сделал с ним тягач: меньший астероид, гораздо меньше, чем летающая гора «пушечного ядра». Этот камень нес на себе сеть из прочнейших нанотрубок, а на его поверхности был укреплен двигатель, работающий на антиматерии.
— Мы использовали один из ранних прототипов двигателя из Троянских верфей. Не предназначенный для пилотируемых полетов, но достаточно надежный.
Кесси начала понимать.
— Вы хотите его использовать в качестве руля для большого астероида, «пушечного ядра»!
— Да… для воздействия на его гравитацию. Оказалось, что спихнуть астероид с его орбиты — дело на редкость трудное.
Способы отклонения астероида с орбиты изучались уже лет сто, если не больше, с тех самых пор, как люди начали понимать, что некоторые астероиды могут пересечь орбиту Земли и — со статистически
