Осторожно глянув в окно, она махнула Алеку: давай сюда. В номере было темно, никого не видать. Свой стропорез Дэрин сунула в щель между дверями, чтобы поднять шпингалет, распахнула их и прислушалась — никого. Тогда она скользнула внутрь и на цыпочках пробралась к дверям в спальню. Застеленная кровать пустовала, подушки аккуратно расставлены. Если кто-то и обыскивал номер, все следы беспорядка давно убрали.
Вообще вся обстановка выглядела такой, какой ее запомнила Дэрин: растения в горшках; пуфик, облюбованный Боврилем; приземистый диван, который служил ей ложем, пока Алек похрапывал у себя в роскошной спальне.
За спиной что-то глухо стукнуло: приземлился наш принц. С балкона он шагнул, держа наготове вынутую из кармана отвертку, с которой направился прямиком к блестящему приборному щитку в стене.
— Так это же вызов прислуги! — опешила Дэрин. Те два дня, что она здесь провела, Алек, пользуясь щитком как волшебной палочкой, не раз заказывал в номер изысканные кушанья.
— Именно. Только вызывать я никого не буду.
Помогая отвертке пальцами, он довольно быстро открутил медную панельку и теперь держал ее в руках. Панельку он аккуратно поставил на пол, после чего полез механизму в нутро. Покопавшись в проводах и контактах, он со вздохом облегчения вынул оттуда какой-то кожаный цилиндрик. Дэрин сделала шаг, пытаясь разглядеть этот предмет.
— Это мое письмо, — пояснил Алек. — Видишь, оно в футляре для свитка.
— В футляре для чего? Какой идиот посылает по почте свиток? — (Алек не ответил, пряча отвертку обратно в карман.) — А-а, понимаю: тайна за семью печатями, — пробурчала Дэрин, проходя к двери номера. — Обратно можно пройти коридором. Нечего вновь пытать твое чувство воздуха.
Дэрин прижалась ухом к двери: снаружи ни звука. Когда она обернулась, Алек с задумчивым видом стоял на прежнем месте.
— Еще что-то забыл? — спросила она. — Еще один свиток? Или гирю из платины?
— Дилан, — тихонько сказал Алек. — Прежде чем возвратимся к Лилит, мне хотелось бы кое-что тебе сказать.
Дэрин, держа ладонь на дверной ручке, так и замерла.
— Что-нибудь… про нее?
— Про Лилит? Почему я… — Задумчивость у Алека сменилась отчего-то улыбкой. — А ты, я вижу, ею интересуешься.
— Ну а ты как думал.
Алек легонько хмыкнул.
— Скажи: а она ведь красивая?
— Ну да, наверное.
— Наконец-то. А я все ждал, когда же ты обратишь на это внимание. А то сунул голову в песок, чисто Dummkopf. А она все ждет, чтобы ты наконец заметил…
— Чтобы я заметил? Но почему… — Дэрин нахмурилась. — Мы о чем вообще говорим?
Алек аж закатил глаза.
— Нет, гляньте: он все еще дурачка из себя строит! Не видишь, что ли, как ты ей нравишься?
У Дэрин беззвучно открылся рот.
— Ты, я вижу, удивлен, — сказал Алек. — Да ты ей с самого начала понравился. Думаешь, она тебя в помощники взяла за твои способности к механике?
— Но… Я-то думал, что вы с ней…
— Я? Для нее я просто никчемный аристократ! — Алек с усмешкой качнул головой. — А ты… Ну ты и вправду Dummkopf!
— Но меня… я ей не могу нравиться, — растерялась Дэрин. — Я же… сам понимаешь, чертов воздухоплаватель.
— Ну и что. Ей и это кажется очень романтичным. В тебе есть стиль. И вид у тебя, я бы сказал, вполне привлекательный.
— Ой, брось!
— Да чего ты?! Я, когда с тобой познакомился, даже подумал: «Вот бы мне таким быть!» Может, и стал бы, не родись я дурацким принцем.
Дэрин прожгла Алека взглядом: ну ведь видно, что он с трудом сдерживает смех, — вон глаза как озорно блестят! Так бы и отвесила ему тумака, но все же…
— А ты… ты действительно думаешь, что я симпатичный? — пролепетала она.
— Привлекательный, я же тебе говорю! А теперь, когда ты вдохновил революцию, Лилит просто не может сдержать своих чувств.
Дэрин, замычав, мотнула головой. Надо немедленно, срочно поставить в этом деле точку, пока все окончательно не зашло в тупик.
— Ну да ладно, твою романтическую жизнь мы обсудим в следующий раз, — сказал Алек, ткнув в ее сторону свитком. — Просто я считал нужным тебе это сказать.
Дэрин недвижно смотрела перед собой, пытаясь привести мысли в мало-мальский порядок. С Лилит иметь дело, конечно, можно. Просто надо… Нет, правду, конечно, говорить нельзя, но нужно как-то ее переориентировать, что ли.
В конце концов, женщин и в самом деле привлекают лихие воздухоплаватели — даже мистер Ригби так говорит. В какой-то мере суть солдата состоит в том, чтобы быть образцом мужчины во всех отношениях. Это дома она — девочка.
— Хорошо, что сказал, — нашлась наконец Дэрин. — А что, черт подери, такого важного в этом свитке?
— В свитке-то? — Алек посерьезнел. — Да просто он, наряду с нашей здешней революцией, может положить конец войне.
•ГЛАВА 35•
Дилан молча воззрился на него, будто лишившись дара речи. Алеку казалось, что в безмолвной темноте он слышит стук собственного сердца. Прозвучавшие сейчас слова будто разом лишили его воли.
Но теперь, с уходом Фольгера, владеть этой тайной в одиночку было невыносимо, а Дилан доказал свою преданность уже невесть сколько раз.
— Это от его святейшества, — произнес Алек, держа футляр со свитком как свечу.
— В смысле, Папы Римского? — растерянно переспросил Дилан.
Алек кивнул.
— Это меняет условия брака моих родителей, делая меня полноправным наследником отца. Получается, я тебе говорил неправду: я не просто принц.
— Тогда ты… эрцгерцог?
— Я эрцгерцог династической линии Австрия-Эсте, кронпринц Венгрии и Богемии. Когда умрет мой двоюродный дед, мне, возможно, будет по силам остановить эту войну.
Глаза у Дилана медленно расширились.
— Потому что ты сделаешься, черт тебя дери, императором?!
Алек со вздохом подошел к своему любимому обширному креслу, богато украшенному кистями, и рухнул в него, разом лишившись сил. Он успел соскучиться по этому номеру со всем его левантийским великолепием. В те дни, когда он скрывался, Алек впервые почувствовал себя хозяином собственной судьбы, без наставников и менторов, благосклонности которых приходилось добиваться. А вот теперь, со вступлением в революционный комитет, ему приходилось спорить и отстаивать каждую мелочь.
