жестянщик.
Доктор Барлоу, присев за стол с картами, покачала головой.
— Он не предусматривался для связи с двумя людьми! Если только они не… — Ученая леди сузила глаза. — Видимо, вы с Алеком очень близки, мистер Шарп?
— Мистер Шарп, — хихикнув, не то повторил, не то поправил Бовриль.
Дэрин, с укором поглядев на зверушку, развела руками.
— Честно сказать, не знаю, мэм. Просто Алек нынче ночью управлял шагоходом, так что Бовриль сидел на плече у меня, и, наверное…
— Прошу прощения, — перебила доктор Барлоу, — но мне показалось, вы сейчас произнесли «Бовриль»?
— А, ну да. Это у него вроде как имя.
Ученая леди подняла бровь.
— Как у бульонного кубика?
— Да это не я его так назвал, — взялась оправдываться Дэрин. — Нас же обучали на мичманских курсах не привязываться к фабрикатам. Одна девушка-анархистка упорно называла его Боврилем, ну и имя как бы пристало.
— Бовриль, — повторила зверушка.
Доктор Барлоу, подойдя, какое-то время разглядывала лори.
— Хм. Уж и не знаю. Может, во всем виноват мистер Ньюкирк? У него вечно не получалось соблюдать у яиц ровный температурный режим.
— Вы хотите сказать, Бовриль может быть… с дефектом?
— С особью нового вида, знаете ли, никак нельзя угадать наперед. Вы говорите, вся эта боврилиада началась с некой девушки-анархистки?
Дэрин пустилась было в объяснения, но тут ее качнуло, и она в изнеможении плюхнулась на стул. Понятное дело, это было не слишком-то вежливо, но на Дэрин словно разом навалилось все происшедшее: и сражение, и смерть Завена, и то, что «Левиафан» в последний момент лишь чудом избежал гибели от пущенной с земли молнии.
А еще сюда можно было отнести облегчение от возврата домой; от ощущения родной палубы под ногами; от того, что она не полыхает в небе безжалостным огнем. А еще теперь здесь и Алек…
— Видите ли, мэм, на тот момент, когда я его разыскал, Алек сошелся с неким Комитетом союза и прогресса, намеренным во что бы то ни стало свергнуть власть султана. Я, понятно, такую затею не одобрял, но тут выяснилось, что в окрестностях Стамбула возводится новая пушка Теслы. Зная, что она может уничтожить «Левиафан», я решил непременно добиться ее уничтожения, даже если бы для этого пришлось примкнуть к анархистам или революционерам, назовите их как хотите.
— Как всегда, находчивости вам не занимать, — кивнула сидящая напротив ученая леди, нагибаясь почесать Таццу за ушами. — Так что, получается, граф Фольгер был недалек от истины?
— Граф Фольгер? — При упоминании этого имени у Дэрин похолодело сердце. — Осмелюсь спросить, мэм, а в чем он был от нее недалек?
— Он предсказал, что Алек непременно свяжется с какими-нибудь неблаговидными элементами. И что отыскать нашего пропавшего принца сумеете именно вы.
Дэрин медленно кивнула. Разумеется, Фольгер, зная, что ей известно название отеля, где остановился Алек, легко предсказал дальнейшее развитие событий.
— Надо отдать должное — такому палец в рот не клади.
— Совершенно верно, — согласилась ученая леди, вновь оборачиваясь к окну. — Хотя насчет комитета он, как видно, ошибался. Какими бы предосудительными ни были методы у этих людей, сегодня они оказали Британии ценную услугу.
— Еще бы, мэм. Они помогли спасти наш корабль!
— И султана, похоже, им тоже удалось свергнуть.
Дэрин, тяжело встав, подошла и вместе с доктором Барлоу выглянула в окно. Корабль уже лег на курс, направляясь в непроглядную тьму над морем. А вдали улицы Стамбула по-прежнему озарялись пальбой и взрывами; можно было рассмотреть даже облака специй, кружащиеся в лучах прожекторов элефантин.
— Наверное, мэм, он пока все-таки держится. Посмотрите, бой не утихает.
— Бой этот совершенно бессмыслен, уверяю вас, — сказала ученая леди. — Через несколько минут после того, как был уничтожен «Гебен», мы видели, как с территории дворца взлетела имперская воздушная яхта «Стамбул». Под белым флагом.
— Белым флагом? Но ведь схватка едва началась. С чего бы султану сдаваться?
— А сдавался не он. Судя по сигнальному вымпелу, командовал «Стамбулом» Кизлар-ага. — Доктор Барлоу холодно улыбнулась. — Он отвозил султана в тихое безопасное место, подальше от бушующих улиц столицы.
— Вот как? — удивилась Дэрин. — Уж не хотите ли вы сказать, что он похитил своего собственного правителя?
— Я уже как-то говорила вам: султанов здесь меняли и прежде.
Дэрин тихонько присвистнула, прикидывая, сколько еще может продлиться этот бессмысленный бой. Темная гладь бухты все еще вскипала пузырями в том месте, где пошел ко дну «Гебен». Интересно, там ли еще находится бегемот? Небось, продирается сквозь броню обшивки в поисках поживы?
Снова вспыхнул прожектор, прорезая толщу воды и, видимо, давая монстру воображаемые шпоры. Следующим пунктом в меню, безусловно, должен стать «Бреслау».
— Если комитет в самом деле одерживает верх, — заметила Дэрин, — то получается, Германия остается единственной страной жестянщиков!
— Дорогой мой, вы как-то забываете, что есть еще и Австро-Венгрия.
— Ах, точно. — Дэрин кашлянула, мысленно себя упрекая. — И как я забыл!
— Вы забыли о подданных Алека? Странно, мистер Шарп.
— Мистер Шарп, — послышалось откуда-то сверху.
Дэрин подняла голову и обомлела. С потолка на нее смотрели два внимательных глаза. Они принадлежали еще одному проницательному лори, держащемуся лапками за трубу для вестовых ящериц. Ну просто вылитый Бовриль, только без пятнышка на бедре.
— Какого…
И тут Дэрин вспомнила: на корабле оставалось еще одно яйцо. Из первого вылупился Бовриль, два других раздавил автоматон султана, а об одном совсем забыли. Эта зверушка вылупилась, судя по всему, в прошлом месяце.
Доктор Барлоу подняла руку, и лори, по-обезьяньи повисев на одной лапке, спрыгнул на ладонь ученой леди и ловко вскарабкался ей на плечо.
— Мистер Шарп, — еще раз сказала зверушка.
— «Мистер» Шарп, — поправил Бовриль, и оба собрата захихикали — один начал, другой подхватил.
— Почему он все время смеется? — удивилась ученая леди.
— Понятия не имею, — призналась Дэрин. — Может, в голову чего пришло?
— Революция, — заявил на это Бовриль.
Дэрин покосилась: прежде зверек не нес отсебятины.
Новая зверушка с видимым смаком повторила это слово, катая его на языке, и в свою очередь произнесла:
— Баланс сил.
Бовриль на это хихикнул и с готовностью повторил.
Глаза у Дэрин все сильнее лезли на лоб: приходя друг от друга в восторг, оба существа затрещали без умолку, повторяя всевозможную чушь. Отдельные слова постепенно сменились потоком фраз на
