– Просто безумцы какие-то!..
– О ком вы говорите?
– Об обоих, и о жене и о муже…
– Вы видели, как Жоссе вернулся домой во вторник вечером?
– Конечно, видел, раз я сидел у окна!
– Вы ничего не делали, только смотрели на улицу?
– Я читал. Но я подскакивал от всякого шума. Терпеть не могу шума, особенно шума автомобилей.
– Вы слышали, как у дома Жоссе остановилась машина?
– Да, и, как всегда, подскочил. Я расцениваю шум как личное оскорбление…
– Значит, вы услышали машину мсье Жоссе, а потом, конечно, стук, когда захлопнулась дверца?
– Да, конечно, и стук, молодой человек!
– Вы посмотрели в окно?
– Посмотрел и увидел, как он вошел к себе.
– У вас были часы на руке?
– Нет. Но есть часы на стене, как раз напротив моего кресла. Они уходят вперед не больше чем на три минуты в месяц.
– Который же был час?
– Десять часов сорок пять минут. Торранс, который как и все сотрудники Мегрэ, прочел протокол допроса Жоссе, захотел уточнить:
– Вы уверены, что было не десять часов пять минут?
– Уверен. Я человек точный. Всю жизнь любил точность во всем.
– Вам никогда не случается вечером или ночью задремать в своем кресле?
На этот раз мсье Лалэнд рассердился, и славному Торрансу с большим трудом удалось его успокоить. Старик не терпел, когда ему противоречили, в особенности если дело касалось его сна, потому что он с гордостью выдавал себя за человека, который вообще не спит.
– Вы узнали мсье Жоссе?
– А кто же это еще мог быть?
– Я спрашиваю вас, узнали ли вы его?
– Конечно, узнал.
– Вы рассмотрели его лицо?
– Недалеко от моего окна есть уличный фонарь, да еще и луна светила.
– В этот момент в каких-нибудь окнах был свет?
– Нет, мсье.
– Даже в комнате служанки?
– Служанка уже полчаса, как легла.
– Откуда вы это знаете?
– Потому что я видел, как она закрыла окно и сразу же после этого потух свет.
– В котором часу?
– В четверть одиннадцатого.
– А мсье Жоссе зажег свет в первом этаже?
– Конечно, зажег.
– Вы точно помните, что окна первого этажа осветились, когда он вошел?
– Прекрасно помню.
– А потом?
– А потом произошло то, что происходит обычно. В первом этаже стало темно, и свет зажегся во втором.
– В какой комнате?
Окна спален Жоссе и его жены выходят на улицу: окно Жоссе справа, окно Кристины слева.
– В обеих.
– Вы не могли рассмотреть, что происходило в доме?
– Нет. Это меня не интересовало.
– А сквозь занавески что-нибудь видно?
