– Так надо, – сказала Корди, втирая в волосы черную пасту.
– Но почему я?
– Нужны один мужчина и одна женщина. Простите, но другого мужчины под рукой не нашлось. Такова жизнь.
Проглотив эту мудрость, Трамбо напрягся, готовясь вцепиться ей в глотку.
– Эй, эй! Оставьте это, Байрон! – Она подняла пистолет.
Сжав кулаки, Трамбо шагнул в пролом стены.
– Там темно, – пожаловался он.
– Ничего, Байрон. Я с тобой.
Вверху, на небесах и на земле, продолжалась битва.
Вулкан Мауна-Лоа возвышается на 13 677 футов над уровнем моря, но в море он продолжается еще на 18000 футов. Если бы океан высох, Мауна-Лоа стал бы величайшим на земле горным пиком. Килауэа высотой всего в 4075 футов в этом случае достиг бы высоты 22 000 футов.
Сейчас из резервуара магмы в семи милях под вершиной Мауна-Лоа чудовищная сила исторгла огромные количества раскаленной лавы. Натиск стихии вызвал землетрясения по всему Большому острову.
На курорте Мауна-Пеле толчок заставил привыкших к землетрясениям японцев броситься к дверям, пока Уилл Брайент звонил доктору Гастингсу и в вулканическую обсерваторию. Никто не отвечал. Гастингс и его коллеги были слишком заняты, наблюдая за самым сильным извержением с 1935 года. Они знали также, что таких мощных одновременных извержений Мауна-Лоа и Килауэа не было с 1832 года.
За десять минут в районе Мауна-Пеле было отмечено не менее десятка подземных толчков. Извержение все еще было слабее, чем извержения вулканов Сент-Хелен в штате Орегон и Руис в Колумбии в 1985 году (последнее погубило 23 тысячи человек). Однако лава и ядовитые газы, выходящие из десятков трещин и лавовых трубок, серьезно угрожали населенным пунктам на всем протяжении юго-западного разлома.
Камень, ставший пористым за тысячелетия нагревания и остывания, наполнился лавой и начал трескаться, усиливая землетрясение. К облакам дыма и пепла присоединились облака сернистого газа, вырвавшиеся из-под земли. Вулканическая обсерватория зафиксировала выход более 700 тысяч кубических футов лавы.
На пути потоков горели леса. Дороги исчезли под 30-футовым слоем лавы. Огненная река подхватывала брошенные автомобили, как детские игрушки, и дым сгорающей краски вливался в ядовитый шлейф, тянущийся над землей.
Над всем этим изливались потоки дождя, которыми Камапуа поливал остров, как садовник из шланга. В тысячах мест столбы пара обозначали встречу лавовых потоков с морем. От прибрежных скал разбегались волны, но навстречу им не шли валы цунами – этому помешала Пеле, устроившая ночное извержение.
Как часть древней стратегии Камапуа, тысячи диких свиней объедали траву и кусты, лишая топлива огонь Пеле. Большинство их изжарилось заживо во время нового наступления лавы. К запаху серы и горящей растительности прибавилось зловоние паленого мяса.
Стоя на террасе банкетного зала в президентских апартаментах Мауна-Пеле, Хироси Сато наблюдал, как лавовые струи вливаются в море менее чем в пятистах футах от курорта.
– Черт возьми, – повторял он снова и снова.
– Я думаю, мы уже близко, – сказала Корди. Казалось, туннели тянутся на мили – одна лавовая трубка переходила в другую, и ни Корди, ни Трамбо не знали, в каком направлении они идут. В любой момент они могли окунуться в море или свалиться в кальдеру вулкана.
Вместо этого они достигли места, где стены начали светиться.
– Хороший знак, – сказала Корди. – В дневнике говорится, что в Царстве мертвых стены светятся.
– Прекрасно, – отозвался Трамбо. Его ноги были изрезаны острыми камнями, кожа покрылась зловонной коркой. Несколько раз подземные толчки сбивали их с ног, и каждую минуту в туннель могла хлынуть прорвавшаяся лава. – Просто прекрасно.
Скоро показались духи – туманные силуэты, двигающиеся парами или небольшими группами. Когда пещера расширилась, стали видны сотни духов, которые ели, спали, играли в какие-то игры.
– Все как в дневнике, – сквозь зубы сказала Корди.
Несколько духов подплыли к ним и тут же отпрянули. Трамбо вполне их понимал.
– Теперь нужно молчать, – прошептала Корди ему в ухо. – Духи не говорят. А если и говорят, мы их не слышим.
Трамбо кивнул, думая, что еще может вырвать у женщины пистолет Только зачем? Пусть все идет как идет. В конце концов эта смерть ничуть не хуже, чем любая другая. Он только жалел, что не довел до конца сделку с Сато.
Духи продолжали заниматься своими делами. Все они, мужчины, женщины и дети, были голыми. «Если это загробная жизнь, я пас, – подумал Трамбо. – Похоже на нудистский пляж в Филадельфии».
– Вот! – прошептала Корди.
Тут же Трамбо увидел, что она имела в виду, – небольшую пещеру, в которой стояли несколько духов, отличавшихся от остальных. Потом он разглядел их получше. Диллон, Фредриксон и его охранник Бриггс играли в карты с тремя толстыми мужчинами, которые явно были торговцами автомобилями из Нью-Джерси. У одного из них не было руки. Семья туристов ела невидимую пищу за невидимым столом. Санни Такахаси, присев на камень, считал невидимые деньги, а бывший астроном Мауна-Пеле читал невидимый журнал.
Дух Элинор Перри стоял отдельно, вглядываясь вдаль, как будто отыскивал выход.
– Нелл, – прошептала Корди и шагнула вперед. Меньше чем через минуту дух Элинор всосался в бутылку.
– Дотроньтесь до других, – шепотом велела Корди, – и они пойдут за вами. Того, кого хотите вывести, посадите вот сюда. – Она протянула ему бутылку.
Трамбо заколебался. Бриггс и Фредриксон служили ему на совесть. Диллона не убили, только похитили у него душу. Жаль было и астронома, и других. Но возвращение Санни Такахаси сулило ему деньги.
Взяв бутылку, Трамбо запихнул в нее дух Санни. Это оказалось не так трудно, но в последнюю секунду туда же юркнул бородатый дух Диллона.
– Смотри. – Трамбо пожал плечами. – Если там есть место, я буду рад.
Место нашлось. Трамбо заткнул бутылку пробкой.
– Пора уматывать, – сказал он. Корди кивнула. Они повернулись и замерли – дорогу им преграждал сам Камапуа.
– Байрон, – сказал кабан, – как мило, что ты зашел! А это что, дар мне? – Он посмотрел на Корди.
Трамбо поглядел на Корди, потом опять на кабана.
– Конечно.
– Я займусь ею потом. Сначала поговорим о нашем деле. Трамбо молчал.
– Тебе нужна душа Санни? Миллиардер пожал плечами:
– Мне показалось, у вас тут самообслуживание.
– Ты прав. И все же я хочу кое-чего в обмен.
– Мою душу?
– Зачем она мне? Я говорю о бизнесе. Брови Трамбо поднялись, но он ничего не сказал.
– Когда я одолею эту стерву Пеле и завладею островом, – продолжал Камапуа, – я планирую на пару
