– К тебе приходят женщины из деревни?
– Да, – кивнула Арина.
– И они же называют тебя ведьмой?
– Да.
– Чудеса, право слово, – вздохнул Василий. – Они ходят сюда колдовать, но сами называют себя христианами… Не понимаю, ничего не понимаю из всего этого…
– Мужики не раз грозились убить меня, сюда приходили, жён своих гоняли палками отсюда. Но близко к шалашу не приближаются, боятся, – печально улыбнулась Арина. – Здесь все знают, что сила не в нательном кресте.
– А в чём же?
– В утренней росе, соке древесном, речной воде, крови животной… Повсюду она… Силу из отдельного камня не выточишь, надобно принимать всё целиком. А они…
– Что они?
– Ничего… Пойдёмте дальше.
Вскоре за кустами они увидели бревенчатую избу, почти по самые окна утопленную в земле. Послышался многоголосый лай собак.
– Это твой дом?
– Да.
– У вас тут скотина есть? Коровы? – поинтересовался Верещагин, увидев изгородь позади избы.
– Корова и лошадь. Они сейчас на островке, на выпасе. Это чуть дальше.
Свора клыкастых собак бросилась к Верещагину, но Арина остановила их властным окриком. Псины завиляли хвостами, заскулили и прижали уши.
Из-за скрипнувшей дощатой двери появился худой старик и застыл на пороге. На его голове росли жидкие седые волосы, на широком морщинистом лице виднелось несколько небольших шрамов, над узкими глазами почти не было бровей. Широкие губы его беззвучно шевельнулись.
– Не бойся, дедушка, – громким голосом сказала Арина. – Это не урядник. Господин офицер просто пришёл к нам в гости. Сейчас станем чай пить…
Старый Хант с подозрением смотрел на поручика, в его глазах таился страх. За его спиной Василий разглядел приставленные к стене деревянные рогатины и связки рыбацких сетей. На земле лежала вверх дном долблёная лодка, вероятно приготовленная для ремонта. Чуть поодаль возвышалось небольшое бревенчатое сооружение на четырёх сваях.
– Входите, – пригласила Арина.
Верещагин кивнул старику, сделав максимально доброжелательную гримасу, и шагнул внутрь, ступая осторожно, так как пол в полуземлянке находился гораздо ниже уровня земли снаружи. Сеней не было. В доме царил полумрак, сквозь затянутые промасленной бумагой окна проникал мутный серый свет. В дальнем углу виднелась печка. Слева от печки – земляная насыпь, на ней сидела укрытая волчьей шкурой тряпичная кукла, голова которой представляла собой скрученную в небольшой шар белую ткань с чёрными нарисованными глазами и ртом. Над куклой свисала со стены высохшая травяная косичка с вплетёнными в неё шерстяными нитками. На земляном полу Верещагин увидел разложенные тряпки с рассыпанными на них для просушки лесными ягодами. По стенам и на перекладинах под потолком висели бесчисленные связки трав. На большом столе тускло поблёскивал самовар, громоздилась кучка свежих грибов.
– Садитесь, – указала Арина на стулья.
Василий послушно опустился на стул и положил руки на стол. Ладони ощутили шершавость недавно оструганных досок.
– Зачем привела-то его? – услышал Верещагин тихий голос старика.
– Лечила я его.
– И пусть. Вылечила ж! Чего он у нас-то забыл?
– В гости пришёл, – ответила Арина, успокаивая деда.
Верещагин поднялся из-за стола и откашлялся.
– Пожалуй, я пойду, не буду мешать вам.
– Нет, вы и чаю не дождались, – воспротивилась девушка, решительно шагнув к нему. – Не слушайте его. – Она кивнула на старика. – Он жуть до чего боится чужих, особенно людей в погонах. Однажды побывал в кутузке. Вернулся оттуда сильно помятый, без многих зубов, ухо едва ему не оторвали… Вы не подумайте чего плохого, ничего худого дедушка не сделал. Просто нас тут не любят, вы сами видели…
– Да ведь я… Я ничего… – Верещагин неловко потоптался. – Конечно, чаю хорошо бы…
– Идти всё равно уже нельзя. – Девушка выглянула за дверь. – Гроза сейчас начнётся.
– Гроза? Но вроде бы ничто не предвещает…
– Я точно знаю, я вижу, – заверила она Василия. – В дождь вы не доберётесь даже до ручья. Так что оставайтесь. Я пока ставни затворю… И ещё надо…
Она не закончила фразу и выбежала наружу, прихватив кусок мучной лепёшки с полки. Верещагин увидел в приоткрытую дверь, как девушка остановилась снаружи у порога, подняла лепёшку кверху, словно показывая её кому-то, затем положила её на землю. Он хотел было спросить Арину, кому она оставила еду, но не решился, причислив её действия к какому-то важному для дома ритуалу.
Гроза и впрямь разразилась нешуточная. Деревья качались и трещали, листья срывались с ветвей гроздьями и били в закрытые ставни, вода шумела по крыше и потоками низвергалась.
Чай пили в молчании, чувствовалась неловкость. Напротив него сидел старик и поглядывал изредка на офицерские погоны, стараясь делать это по возможности незаметно. Чтобы разрушить безмолвие, Верещагин спросил, кивнув в сторону:
– Что это за кукла там, прикрытая шкурой?
– Дух-покровитель.
Он вновь замолчал.
– Вам неуютно тут, – сказала Арина, – я вижу.
– Я чувствую себя здесь чужим. Я мешаю вам.
– Нет, нет… Пейте чай. Попробуйте этот сироп, он очень вкусный. Там не только ягоды, но и мёд… Прошу вас, не стесняйтесь…
Старик поднялся из-за стола, оставив свой чай нетронутым, и перешёл на кровать, где у него лежал ворох ремешков и верёвок. Устроившись там, он принялся за какую-то свою работу, сразу позабыв о госте.
– Скажи, – подвинулся Верещагин ближе к Арине, – а дедушка твой знает, что произошло в деревне с тобой и со мной?
– Нет, зачем нагонять на него беспокойство?
– Но он не мог не заметить следы побоев на твоём лице.
– Я не ночевала дома, переждала в лесу, а к утру всё почти исчезло. Зато я смогла спокойно посмотреть на вас со стороны и на Тимоху…
– Это который с вилами был?
– Да.
– А что значит «со стороны»?
– Ну… думала о вас, разглядывала…
– Из леса разглядывала?
– Конечно, это ведь легко. У Тимохи смерть увидела, думаю, умрёт в пути. А ваша смерть отступила…
– Странная ты. Я тебя слушаю – точно в сказку какую попал. Мне б ещё понимать всё то, что ты понимаешь… о чём толкуешь… А ещё лучше – глазами твоими всё увидеть.
– Зачем вам? У вас своих дел полным-полно. Служба…
Арина задумчиво устремила глаза в потолок.
– Тимоху-то к смерти никто не подготовит, – вдруг проговорила едва слышно она. – Уйдёт человек ни с чем…
– Скажи, Ариша, а те Ханты, к которым ты ходишь, они разве не православные?
– Православные. Иконы в домах держат, нательные кресты носят, отмечают и Рождество, и Крещение, и
