Болтающимся-Около-Форта-Бездельникам. Он не знал, куда себя деть.
Зимой он ушёл поначалу на Белую Реку, где устроился в пустующей бревенчатой избе. Неподалёку от задней стены он обнаружил маленький холмик с размокшей дощечкой, на которой с трудом угадывались остатки вырезанной эпитафии.
Баку был нужен запас жира на зиму, и он счёл себя самым удачливым человеком, наткнувшись на медвежью берлогу на второй день своего пребывания в избе, когда отправился на охоту. То, что берлога была обитаема, Бак понял с первого взгляда. Медведь забрался туда через узкий проход и прикрыл отверстие ветками и мхом. Осторожно приподняв ветви, он заглянул в берлогу. Изнутри сильно пахло зверем.
– Чудесно, – прошептал Эллисон и отступил на несколько шагов, чтобы сделать небольшой факел, с помощью которого намеревался выгнать медведя из его землянки.
Запалив факел, Бак приготовил винтовку, проверив наличие патрона в стволе, и шагнул к берлоге. Если бы у него был помощник, Бак чувствовал бы себя увереннее, но он был в полном одиночестве. Сердце учащённо билось. Он собрался с духом и бросил пылающий факел внутрь. Едва освободившись от горящей палки, Эллисон кинулся прочь от медвежьего жилища. Он успел сделать не более пятнадцати шагов, когда услышал злобное ворчание, а затем и рёв медведя. Убегать дальше было невозможно. Бак повернулся и поднял винтовку к плечу. В следующую минуту медведь выбрался из берлоги. Шерсть его ощетинилась, от правого бока валил дым. Отряхиваясь, огромный зверь остановился. Он не понимал, что произошло, и всё ещё находился в полусне.
Эллисон плавно потянул спусковой крючок, и медведь опрокинулся на бок, дрыгая лапами. Бак передёрнул затвор и, продолжая держать медведя на прицеле, приблизился к нему. Язык вывалился из пасти медведя, уши едва заметно шевелились. Но то были последние движения огромного зверя.
– Хороший выстрел, – похвалил себя Бак.
Он ловко свежевал тушу, отделил жир от мяса и внутренностей и наполнил им две большие кожаные сумки. С трудом передвигаясь по глубокому снегу, он вернулся к избе и приготовил лошадь, чтобы на ней перевезти медвежье мясо в дом. Небольшие куски он оставил в качестве приманки для волков и койотов, надеясь, что к утру в его капканы попадётся не один пушистый хищник.
Наслушавшись всевозможных историй золотоискателей, он решил попытать счастья в намывании золотого песка. Дело это, однако, оказалось совершенно для него незнакомым и неинтересным. Бак продержал лоток в руках не дольше двух дней, после чего раздражённо забросил его в дальний угол избы.
– Глупость какая! Куда приятнее бить зверей и продавать их шкуры.
Махнув рукой на профессию старателя, Бак Эллисон жил в своём доме ещё месяц, затем затосковал, собрал пожитки и перебрался в лагерь Лакотов, где его тепло встретили члены индейской семьи. Отцу и двум своим близким друзьям он привёз в подарок по длинноствольному ружью, а старейшине общины преподнёс широкий пояс с пристёгнутой кобурой и большим барабанным пистолетом. Множество гостей собиралась в типи Жёлтой Птицы послушать длинные повествования о жизни Далёкого Выстрела среди бледнолицего народа, и белые люди казались дикарям странными существами, которых Великий Дух лишил за какие-то провинности разума и смысла жизни.
Сам Эллисон не решился бы в те дни сказать, что за чувства поселились в нём после недолгой жизни рядом с Бледнолицыми. Чувств было много, и разобраться в них сразу не получилось. Его постоянно беспокоили хмурые сновидения, в которых он бродил из одной палатки в другую, то и дело натыкался внутри на бревенчатые стены, которых никак не могло быть в индейском жилище, а сквозь сложенные брёвна протискивались сверкающие стволы винтовок и стреляли Баку в лицо… Привыкший, как все индейцы, видеть в каждом сне важные знаки, Бак решил, что отныне дорога беспрестанно станет приводить его в мир белых людей, и мир тот не сулил ему ничего доброго…
ПО ЧУЖИМ СЛЕДАМ (1861)
В марте, который Лакоты называли Месяцем-Снежной-Слепоты, Бак Далёкий Выстрел повстречал партию странных пришельцев, которые искали в земле какую-то руду. Они устраивали базы, строили нехитрое жильё, ставили какие-то ориентиры в лесу, что-то постоянно записывали и чертили в толстых тетрадях. Они предложили Баку заниматься заготовкой провизии для их геологической экспедиции. Это было для него обычным делом, заниматься которым приходилось в любом случае. Поэтому Бак принял предложение. Геологи оказались людьми весьма спокойными и в большинстве своём добродушными. Они с интересом расспрашивали его об индейских племенах, любопытствовали, шутили, возмущались.
– Но как же так? Ты утверждаешь, что твои краснокожие друзья это добрые и честные люди. Откуда же тогда жестокость? Откуда отрезанные ноги и головы?
– Такова война, – отвечал Бак, посасывая трубку, – Лакоты часто вспоминают, что белые люди пришли в этот край нищими. Красный человек поверил белому, накормил, не убил. Однако поселенцы обманули. Они твердили о Христе, о мире, о любви, но в душе таили совсем иное. Они стали теснить здешние племена, а кто же согласится с тем, чтобы его гнали с собственной земли? Тогда белые стали покупать землю. Но индеец не понимает, что такое покупка. В его голове не укладывается, что землю можно продавать. Земля – это мать, из которой и на которой произрастает абсолютно всё.
– А мне кажется, что твои индейцы очень похожи на животных по своей сути. Они, разумеется, люди, но душа у них от животных.
– Животные для индейца – родня, соплеменники, братья.
– Волк и олень не братья друг другу, – злобно возразил рыжий парень, – как же вы можете брататься со всем зверьём?
– У нас общий дух…
– Вот я и говорю, что вы – животные, – проворчал тот же хмурый голос.
Как-то во время очередного перехода на место новой стоянки геологи совершенно выбились из сил. Многие из них не раз уже выказывали своё неудовольствие, не слишком привыкшие к кочевой жизни, а в этот раз усталость сделала их особенно раздражительными.
– Сделаем остановку здесь же, – решил начальник партии.
– Здесь невозможно, – возразил Бак.
– Что нам мешает? – резко воскликнул кто-то из-за спины Эллисона.
– Тут слишком открытое место. Посмотрите сюда. Видите примятую траву? Тут совсем недавно проходили лошади, это может быть военный отряд.
– Я дальше не пойду, ни шагу не сделаю! – веско сказал кто-то. – Если ты, Бак, утверждаешь, что знаешь краснокожих, то как-нибудь сумеешь столковаться с ними. Разъяснишь им, что мы не мерзавцы какие-нибудь, а мирные граждане.
Бак пожал плечами. Белые люди не переставали удивлять его своей беспечностью.
В следующую секунду раздался выстрел. Бак резко обернулся на звук и увидел в руках одного из спутников поднятое ружьё.
– Зачем? – крикнул Эллисон.
– Там стояла антилопа, – послышался ответ.
Эти люди привыкли поступать безрассудно. Они бросались за первой попавшейся дичью при каждом удобном случае. Они частенько загоняли своих лошадей и мулов, забывая о том, что лошадям в прерии всегда нужно было сохранять силу на случай непредвиденной скачки.
