– На каком именно?
– Я решила, что это немецкий, – ответила девушка. – Или, может быть, датский. До сих пор я не слышала таких слов.
– Стало быть, они спорили?
– И очень злобно, сеньор Папа. Но лишь несколько секунд. Потом я услышала звуки борьбы и выглянула в щель.
Тот мужчина, что был крупнее, толкнул моего… моего клиента на кровать. Потом он начал копаться в чемоданчике, разбрасывая вещи. Потом человек на кровати закричал и потянулся за пистолетом…
– Где находился пистолет, Мария?
– В его пиджаке.
– Он прицелился в того, другого?
– Он не успел это сделать, сеньор Папа. Второй человек резко дернул рукой. Я видела это через щель. Мой клиент выронил пистолет и упал на спину… так, как он лежит сейчас.
Кровь текла очень сильно.
Я посмотрел на брызги артериальной струи на постели, ковре и стене. Девушка не преувеличивала.
– Что было потом, Мария?
– Я закричала. Я закрыла дверь и заперла ее. Именно поэтому в этом номере есть ванная – больше их нет нигде.
Сюда приводят особых клиентов. Но если они требуют чего-нибудь… недостойного, девушка может спрятаться в ванной и позвать на помощь. Дверь очень толстая, а замок – прочный.
– Пытался ли убийца войти в ванную? – спросил Хемингуэй.
– Нет, сеньор Папа. Я не видела, чтобы дверная ручка поворачивалась. Наверное, он сразу ушел из комнаты.
– Я видела, как он шагает по вестибюлю, – сказала Леопольдина. – Он держался совершенно спокойно. На его форме не было крови.
– Форма? – переспросил Хемингуэй. – Это был моряк?
– Нет, сеньор Папа, – ответила Мария. – Это был полицейский. „Unguardiajurado“.
Темные брови Хемингуэя чуть заметно приподнялись. Он посмотрел на Леопольдину.
– „Caballo Loco“, – сказала та.
Слова девушки были мне понятны. На кубинском диалекте „guardia jurado“ называют полицейского, исполняющего работу во внеслужебное время, например, вышибалу в баре.
Но „caballo loco“ означает „бешеный жеребец“, и смысл этого высказывания ускользал от меня. Я посмотрел на Хемингуэя.
– Проклятие, – устало пробормотал писатель, бросив взгляд на часы. Он повернулся к Леопольдине и сказал:
– Уведи отсюда девчонку и одень ее. Упакуй ее вещи. Она едет с нами.
Пожилая шлюха кивнула и вывела Марию из комнаты.
Хемингуэй закрыл за ними дверь и, почесывая щеку, вперил взгляд в мертвеца.
– Бешеный жеребец? – спросил я.
– Очевидно, это человек, совершивший убийство, – ответил Хемингуэй. – Бешеным жеребцом кличут лейтенанта Мальдонадо из кубинской национальной полиции. Мария назвала его „guarda jurado“, поскольку в городе каждый знает, что Мальдонадо выполняет частные поручения состоятельных семейств и правительственных служб.
– Какие именно поручения? – спросил я.
– Убивает людей, – ответил Хемингуэй. – Он получает распоряжения от майора Хуана Эммануэля Паче Гарсии по кличке Хуанито, Свидетель Иеговы. Гарсия – большая шишка в Национальной полиции. Он приказывает ликвидировать людей. Порой он делает это, чтобы оказать любезность местным политикам или дружественным агентствам.
– Каким агентствам?
Хемингуэй посмотрел на меня.
– Например, местному отделению ФБР. – Он вновь повернулся к трупу и вздохнул. – Мальдонадо убил одного из моих молодых друзей.
Я ждал. Если человек заговорил о таком, он непременно выскажется до конца.
– Гвидо Перес, – произнес писатель. – Он был славным мальчишкой. Он участвовал в наших ракетных атаках на усадьбу Франка Стейнхарта. Я учил его боксировать в финке.
– Зачем Мальдонадо его убил?
Хемингуэй пожал плечами.
– Гвидо был вспыльчивым парнем. Он терпеть не мог гаванских головорезов, вроде Бешеного жеребца, и кому-то рассказал о своей ненависти к лейтенанту. Мальдонадо выследил и застрелил его. – Хемингуэй вновь потер подбородок. – Ну, а этот чем ему помешал? – Он указал на труп.
Я посмотрел на часы.
– У нас лишь несколько минут. Разойдется слух, и сюда заявится полиция. Вполне возможно, что расследование будет поручено Мальдонадо.
Хемингуэй кивнул и уселся на корточки, склонившись над записными книжками и документами, лежавшими в лужице крови на ковре.
– Посмотрим, нельзя ли выяснить мотив убийства по его вещам.
Я покачал головой.
– Будь так, Мальдонадо не оставил бы их здесь. – Я подошел к чемоданчику и заглянул внутрь. Там было пусто. – У вас есть нож?
Хемингуэй протянул мне перочинный нож с трехдюймовым лезвием. Я встряхнул чемоданчик и вспорол фальшивое дно. Там лежал блокнот. Он был невелик, примерно пятнадцать на шесть сантиметров. Хемингуэй взял его в руки.
– Какого черта? – произнес он.
Странички блокнота были тонкие, с дырочками у корешка, как бывает у отрывного календаря. Некоторые страницы были расчерчены решеткой с десятью квадратными ячейками в ширину и пять – в высоту. Кое-где попадалась решетка двадцать шесть на четыре, с вытянутыми прямоугольными ячейками. Было видно, что из блокнота вырваны около трети перфорированных страничек.
Решетки были пусты, кроме первой страницы. Вторая ячейка в первой строке, две последние ячейки во второй и пятая ячейка в пятой строке были вычеркнуты. В остальных черной шариковой ручкой был вписан шифр: /h-r-1-s-l/r-i-a-l-u/i-v-g-a-rn/e-r-s-e-d/e-a-f-r-d/d-l-t-r-e/m-1-e-o-e/w-d-a-s-e/o-x-x-x/
– Ну что ж, Лукас, – сказал Хемингуэй, возвращая мне блокнот. – Ты мой официальный консультант. Объясни, что все это значит и что здесь написано.
Я даже не посмотрел на блокнот. Разумеется, я сразу понял, что это такое. Я лихорадочно размышлял, пытаясь сообразить, что сказать писателю. В чем состоит мое задание? Шпионить за Хемингуэем, конечно. Выяснить, зачем он затеял свое дурацкое „Хитрое дело“, доложить директору через Дельгадо и ждать дальнейших распоряжений. Предполагалось, что я буду играть роль консультанта, специалиста по контрразведке. Но обязан ли я снабжать Хемингуэя и его команду достоверными сведениями? Об этом мне ничего не говорили. Очевидно, никому и в голову не приходило, что „Хитрое дело“ столкнется с настоящим заговором.
– Это немецкий шифровальный блокнот, – сказал я. – Такими пользуются в Абвере. Здесь два типа решеток, и ключом к обоим являются книги. Первый тип базируется на первом слове или фразе из книги, которую имеют как отправитель, так и адресат. Второй тип базируется на первых двадцати шести буквах той страницы книги, которая используется в данный день. Текст на первой странице – это, вероятно, самое свежее сообщение, которое он либо получил, либо собирался отправить.
– И что же в нем написано? – спросил Хемингуэй, взяв блокнот и мрачно взирая на него. – Похоже на простейший шифр с подстановкой букв.
– Шифр несложный, – ответил я, – но его практически невозможно разгадать, не зная, какая книга является ключом.
Вдобавок это не просто подстановка букв. Немецкие разведчики отправляют свои сообщения группами
