– Я согласен с тобой, – кивнул Пьер, – но если вы не станете пользоваться моим языком, то мы не сможем понять друг друга. Кроме того, вы хозяева, а я гость. Гостеприимный хозяин предлагает еду и ночлег, тем самым оказывает внимание гостю. Я слышал, что ваши гости могут жить в ваших вигвамах столько, сколько им захочется. Это – удивительное проявление любви и братства. Не значит ли это, что ваше гостеприимство обязывает вас быть более умелыми в общении, чем я, и знать больше языков, чем приходящие к вам путники?
– Ты прав, незнакомец. Мы покажем тебе, что умеем быть настоящими хозяевами. Пусть нам и не нравятся чужие языки, мы будет разговаривать на английском языке… Пусть кто-нибудь из женщин принесёт нашему гостю кукурузную кашу и жирный кусок оленины. У нас есть также кукурузные лепёшки, бобы, тыква, земляные орехи и сушёные ягоды. Может быть, ты хочешь напиток из кленового сока, который мы приправляем пряным корнем лавра? Говори, что тебе по душе, нам ничего не жалко. Мы можем даже наловить сейчас для тебя свежей рыбы.
– Благодарю вас, братья! Мохоки – великий народ, великие воины и великие кулинары. Я вижу это.
Индейцы заулыбались.
– Твоё сердце полно благодарности и доброты, незнакомец. Но что привело тебя к нашим домам? [22]…
…Утром Пьер выбрался из-под мягкой оленьей шкуры и направился к двери, чтобы сходить по нужде. Многие дикари уже бродили по деревне, перекрикиваясь о чём-то.
Едва он устроился на корточках под кустом, как увидел, что со стороны на него взирали несколько индейцев, будто изучая его. Их лица были полны глубокого интереса, взгляды не отрывались от странного чужака [23]. Им было интересно, как он сидел, как кряхтел, как отодвигал набедренную повязку, как оглядывался при этом. Один из туземцев даже опустились на четвереньки и склонил голову к самой земле, чтобы не пропустить ничего.
Полный смущения, Хейхой поспешно завершил дело и двинулся обратно к дому, намереваясь каким-нибудь образом выяснить, где находились Корина и Элина. Но едва он приблизился ко входу, как со стороны леса послышались громкие крики. Через минуту группа вооружённых Ирокезов втащила в деревню какого-то индейца со связанными за спиной руками. Когда пленник вскинул голову, Пьер Хейхой узнал в нём, к своему ужасу, Торопливого Оленя.
Со всех сторон посыпались Ирокезы, разлились исступлённые вопли. Один из воинов громко прокричал что-то, потрясая над головой дубиной. Невозможно описать, с каким восторгом были приняты его слова. Весь лагерь в один момент стал ареной самой неистовой суматохи. Индейцы – от мала до велика – выстроились в две линии, между которыми остался проход. Мужчины, женщины и дети схватили дубины и принялись размахивать ими, сопровождая это пронзительными воплями. На дальнем конце этой аллеи виднелся Торопливый Олень. Он стоял прямо, держал голову высоко. Лицо и грудь его были покрыты алой краской.
Пьер сразу вспомнил рассказ Соколиного Взгляда о том, как Ирокезы пропускали пленников сквозь палочный строй. Он судорожно забегал глазами вокруг, ища выхода. И тут его взгляд остановился на стене одной из хижин, на которой висело несколько черепашьих панцирей.
– Черепаха! Ведь эти Ирокезы принадлежат к племени Черепахи, – прошептал он и посмотрел на Торопливого Оленя. – У Делавэра на груди тоже есть черепашка, маленькая татуировка…
Он решительно зашагал между рядами дикарей прямо к Торопливому Оленю, чем вызвал немалое удивление на лицах Ирокезов. Остановившись перед пленником, он закричал:
– Братья! Я вижу что-то особенное в этом человеке! Не трогайте его! Я вижу знак, важный знак на его теле. – Пьер, поводя носом, словно собака, обошёл Делавэра кругом и остановился, всматриваясь в его лицо. Ирокезы притихли.
– Ага! Вот он! Я вижу его! – Пьер осторожно, как бы опасаясь обжечься, стал соскребать краску с груди Торопливого Оленя.
– Ух! – вырвалось из уст ближайших Ирокезов, едва из-под краски показалось синее очертание черепахи. – Черепаха! Этот Делавэр принадлежит к роду Черепахи! Он наш брат!
– Но он подкрался к нашей деревне, как враг! Это тот самый Делавэр, который вместе со своим отцом ослушался приказа Ирокезов и осмелился взять в руки оружие! – полетели со всех сторон возгласы.
– Успокойтесь, братья, – заговорил Пьер. – Я вижу, что этот воин пришёл сюда не случайно. У него есть причина, важная причина. Голос с неба подсказывает мне, что он разыскивает каких-то женщин, которые по праву принадлежат ему. Что это за женщины? Знаете ли вы, о ком говорит мне голос?
– Наверное, это те пленницы, которых привёл Хитрая Лисья Морда.
– Вот видите, братья, – продолжил Хейхой, – этот воин прятался, так как у него есть враг – Хитрая Лисья Морда. Он отнял у него его женщин. Кто из вас потерпел бы такое оскорбление? Этот Делавэр принадлежит к племени, которое вы называете своим Младшим Братом. Но он доводится вам настоящим братом, так как принадлежит к роду Черепахи – вашему роду. Можете ли вы убить своего брата? Нет! Так что развяжите его руки, отведите его к своему костру и накормите!
Некоторое время голоса гудели во всю мощь, но мало-помалу стихли. Индейцы неохотно побросали дубины и толпой побрели в самый большой дом, набившись там до предела. Изредка раздавались какие-то нервные выкрики, но ничего страшного не происходило. Люди успокоились.
Пооглядевшись, Пьер заметил, что юноши и девушки почти не общались между собой. Мужчины искали возможности побеседовать среди мужчин, а женщины искали общения с представительницами своего пола. Те немногие юноши и девушки, сидевшие близко друг к другу, совсем не разговаривали, никто из них не старался оказать кому-то знаки личного внимания. Казалось, что всё общество их делилось на два больших и далёких друг от друга класса – мужской и женский.
Но не успели старики начать расспрос Торопливого Оленя, как в дверях появилось несколько новых индейцев, среди которых Пьер сразу узнал Хитрую Лисью Морду.
– Что происходит здесь? – спросил он.
– Мы схватили человека, который хотел прокрасться в наш лагерь, чтобы увести твоих пленниц.
– Кто это? Где он? А, так это негодяй Делавэр! Сын Здоровенной Змеи. Вот ты и попался, проклятый Чихохок, порождение женского племени! Теперь мы зажарим тебя на костре! Я сам обложу тебя тлеющими углями, чтобы ты истлел неторопливо, Торопливый Олень! Я отрежу твою голову, и повешу её на высоком дереве, и приколочу к твоему человеческому черепу ветвистые рога оленя…
– Нет, брат, – хриплым голосом остановил его речь кто-то из стариков. – Ты не можешь сделать ничего такого. Этот юноша – сын Черепахи. Взгляни на его грудь. Он является нашим братом. Вот если бы ты сразу отвёл своих пленниц в деревню Медведей, то тамошних Ирокезов не остановила бы татуировка, с любовью выполненная на его груди.
– Что же мне делать? И зачем ему нужны мои пленницы?
– Он утверждает, что они принадлежат ему, а ты забрал их.
– Да, – заговорил Торопливый Олень. – Хитромордая Лиса не просто забрал женщин, которые отправлялись вместе со мной. Он натравил своих воинов на французов, с которыми англичане заключили мир. Таким образом Хитромордая Лиса нарушил слово чести и выставил английских друзей в дурном свете. Он превратил английских друзей в обманщиков.
– Так ли это? – перевёл старик хмурый взгляд на Хитрую Лисью Морду.
– Так. Но меня не интересовали солдаты. Я не убил в том бою ни одного из них. Мне нужна была одна из женщин, и я забрал её.
– Зачем ты похитил этих женщин?
