этом). Он встал, обернулся и, решив показать Аледу что-то на том берегу реки, перешел на край мостика, который был ближе к нам. Та деталь, которая мешала нам стянуть это проклятое сооружение в воду, неожиданно прекратила свое существование, и мостик, плавно стекая в реку, начал неминуемо разваливаться на части. Чтобы ускорить этот процесс и не дать спешащему Аледу стать героем раньше времени, мы под мой тихий окрик «Тяни!» изо всей силы резко дернули за веревку.
Ура! Мостик вздрогнул в предсмертных конвульсиях и с огромной скоростью понесся вниз по реке, а будущий зять бросился в воду спасать отца Тиши. Мы победили.
Рижни отвязала веревку от дерева и принялась ее аккуратно сматывать, когда та в ее руках как-то странно натянулась. Я, наблюдая за роднением душ, не сразу это заметила. Когда же у меня со спины раздалось испуганное «ох!», было поздно. Вот этого мы как-то не предусмотрели...
Невестка вождя со всех ног неслась за убегающей веревкой, крепко держа ее руками и маневрируя между деревьями. Мне не захотелось пропускать такое «веселье», поэтому начался первый этап занимательной игры в догонялки. Веревка догоняла мостик (точнее то, что от него осталось), Рижни догоняла веревку, ну а я — Рижни. Море удовольствия!
Настигнуть эту вереницу я смогла только у самого берега и со всего разбегу прыгнула на последнего участника забега в попытке поймать его за ноги. Резкий рывок веревки, усталость Рижни и инерция открыли второй этап этого соревнования — заплыв. С дружным очень громким воплем мы полетели с высокого берега прямо в реку. Состав нашей вереницы от этого не изменился — я держалась за свою «сестрицу», она — за веревку, веревка — за мостик.
Вынырнув из воды и вдоволь откашлявшись, я покрепче ухватилась за свое звено «цепи» и что есть мочи заорала Рижни:
— Отпусти веревку!
— Не могу, — услышала я в ответ.
— Брось ее сейчас же!
— Я мужу обещала вернуть веревку в целости и сохранности.
— Тогда загребай к берегу!
— Не могу. Веревку держу!
Так «мило» беседовали мы, попутно заполняя свой организм речной водой, в то время как пролетали километр за километром береговой линии.
— Я же не могу грести одной рукой за нас обеих! — возмутилась я, понимая, что отпустить их вдвоем с веревкой просто не имею права.
Этот заплыв продолжался еще минут десять. На разговоры мы больше сил не тратили, плыли молча. Наконец впереди замаячило наше спасение. Это было большое поваленное дерево, частью ветвей лежавшее в воде.
— Рижни, намотай веревку на одну руку и цепляйся за дерево! — что есть мочи прокричала я.
Рижни посмотрела вперед и выполнила необходимые манипуляции. Через мно-о-ого минут мы, измученные, исцарапанные и сильно вымокшие, наконец-то ступили на твердую землю. Не боясь повториться, скажу — ОБОЖАЮ твердую землю! Как только мы сели на траву, нами сразу же были образованы две небольшие лужицы, а солнышко, будто издеваясь над горе-Амурами, скрылось за облако, лишив нас своих лучей. Я перевела дух, взглянув на виновницу всех наших несчастий, которая сейчас была свернута и бережно положена у ног Рижни. Обрубок моста, поспособствовавший нашему «веселому» заплыву, до сих пор был крепко привязан к веревке. Искупались!
Немного отдышавшись, мы вынуждены были приступить к третьему этапу соревнования — ориентированию на местности и возвращению на «базу». А кому сейчас легко?
Сколько времени и километров мы прошли, я не знаю. Полагаю, очень много, так как мой желудок, лишенный завтрака, заливался на все лады. Желудок Рижни тоже не безмолвствовал и весело «подпевал» моему, так что они заливались дуэтом. Что двигало вперед наши измученные тела больше — голод, желание узнать результаты наших усилий или просто стремление добраться, наконец, до деревни, было непонятно, да и не важно, но мы шли, не переставая и не присаживаясь на отдых, словно роботы. Поэтому, когда Рижни неожиданно запнулась и, упав, просто не смогла подняться, я особо не удивилась, а просто рухнула рядом — наши энергетические батареи (в простонародье аккумуляторы) были разряжены в ноль. В конце концов, небольшой отдых мы заслужили хотя бы тем, что, рискуя жизнью, спасли ВЕРЕВКУ СЫНА ВОЖДЯ! Может, нас даже сделают почетными членами ОСВОД и дадут за это медаль — «Спасение на водах».
усмехнувшись своим мыслям, громко пропела я.
В то же мгновение над головой послышался шум ломающейся ветки. В области сердца сразу что-то сжалось, и оно стало жутко торопиться по каким-то своим делам. Неужели Мигаж?!! Голова категорически отказалась подыматься, якобы тоже устала (мол, с нами шла!). Я же постаралась даже не дышать, прикидывая, как, если что, предупредить Рижни. По моему лицу мелькнула большая тень и... над нами свесилось лицо Аледа. Уф!
— Хорошо лежим. Вам не жестко? — участливо так поинтересовался он и, исчезнув из поля зрения, прокричал какой-то птицей или зверем. На его зов откликнулось несколько подобных возгласов, и со стороны леса послышался дружный шум, говорящий о том, что кто-то пробирается сквозь деревья в нашем направлении.
Через пару минут рядом с нами стояло четверо охотников из деревни. В их числе был Янт — муж Рижни и уже увиденный нами Алед. Нас подняли и, взяв под конвой (двое впереди, двое сзади), повели обратно.
В деревне нас безапелляционно рассовали по домам и предоставили самим себе, во всяком случае, меня. Правда, перед этим Алед демонстративно аккуратно положил мою расческу на столик, а потом, бросив на меня многозначительный взгляд, быстро вышел, с седьмого раза «тихо» закрыв за собой дверь. Первое, что я сделала, когда Алед ушел, рухнула на кровать и забылась сном.
Проснулась я оттого, что мне принесли ужин — это была не Рижни. И не успела я прибрать посуду, как ко мне пожаловали гости. Пришел Алед и сын вождя с немного поникшей женой. Меня и Рижни усадили на кровать и принялись по очереди ругать, как маленьких детей.
— Так, — начал муж моей «сестрицы», — мы вам дали немного времени отдохнуть и прийти в себя. А теперь очень хотелось бы знать, как и почему вы угодили в реку?
Признаться, я не ожидала, что нас подвергнут допросу, поэтому сидела молча и соображала, как ответить. Рижни же, наоборот, похоже, знала о готовящемся «наезде» и немного подготовилась.
— Мы ловили шептуна...
— Кого?! — удивился Алед, переводя изумленный взгляд по очереди на нас.
— Шептуна, — отчетливо проговорила я.
— Ну и вот, — не стала передавать мне эстафету Рижни. Правильно, она-то лучше знает, что говорить. — Мы как раз забрасывали на дерево сеть, привязанную на веревку, а она упала в реку, когда сверху течения поплыли какие-то обломки и зацепились за нее.
— Да, — подтвердил Янт часть нашей «правды». — Сегодня утром почему-то снесло течением наш мостик. Алед как раз там был и едва успел спасти отца Тиши.
— Спас! — обрадованно воскликнули мы в унисон.
— Он вытащил его на берег, — продолжил сын вождя, немного удивившись нашему возгласу. — Собственно, это Алед и услышал ваш крик. Он узнал голоса и пошел вас разыскивать. А старик, вернувшись в деревню, уже позвал нас, и мы стали догонять вас всех. Ну, это все уже знают. Что там случилось у вас? — Первоначальная строгость в голосе уже пропала, а Алед вообще отошел в угол домика и слушал нас уже оттуда.
— Так я не удержалась и покатилась в воду, а Лисица, пытаясь меня спасти, ухватилась за меня. Вот мы и упали в воду вместе. А то, что прицепилось к веревке, несло нас вперед. — Я лишь кивала, подтверждая все ею сказанное.
— Хорошо, а почему было не отпустить веревку и не выбраться из воды раньше?! — недоумевал ее супруг.
— Я ей предлагала, но она отказалась, на основании честного слова, данного мужу о возврате этого
