— Бросай лошадь! — приказал Маэль.
— Мы в западне… — только и произнесла она.
— Прыгай с лошади, госпожа! — Голос Маэля звучал почти злобно. — И взбирайся по этим ступеням наверх.
Он выхватил лук и положил тетиву на тетиву.
— А как же наши кони? — тяжело дыша спросила Гвиневера, уже карабкаясь по едва заметным ступенькам, выбитым в камне.
— Если нас убьют, то кони нам не потребуются…
Звука погони не было слышно. Маэль лелеял надежду, что преследователи потеряют их след — всё- таки при нападении Волчьей Стаи их разделяло большое расстояние.
Гвиневера поднималась медленно. Длинная плотная туника, покрывавшая тело до пят, и парчовая палла, косо окутывавшая плечи и руки, мешали девушки двигаться. Но особенно Гвиневеру стеснял плащ из лисьего меха.
— Боже, помоги, — шептала девушка.
Убедившись, что девушка поднялась на утёс, Маэль быстро поднялся следом. Двигаться по скалам для него, как убедилась Гвиневера, наблюдая сверху, оказалось так же привычно, как шагать по ровной земле.
— Здесь какая-то землянка! — испуганно сообщила ему Гвиневера.
— Знаю… Ступай внутрь. Спрячься там.
— Нет!
— Что за упрямство?! — Он грубо схватил её за локоть и подтащил ко входу в приземистую хижину, покрытую брёвнами и камнями, поверх которых белело множество костей и черепов животных.
— Тут прибежище демонов! — она упиралась.
Маэль увидел, что Гвиневера указывала на два деревянных столба при входе в землянку, к которым были привязаны оленьи и медвежьи черепа. На высоком шесте чуть в стороне висел большой бубен, примитивно разрисованный фигурками людей и оленей.
— Что это за место? — девушка вырвалась из рук Маэля.
— Дом Мерддина, пристанище одинокого друида. Много лет он отшельничал здесь.
— Мерддин жил в этой лачуге?
— Здесь провёл с ним своё детство Артур… Не бойся, госпожа. Сейчас для нас это самое надёжное укрытие.
Гвиневера поёжилась и набросила на голову меховой капюшон.
— Я чувствую себя в сердце заколдованного леса.
Маэль ухмыльнулся и, шагнув к ней, спокойно взял её за руку. Она повиновалась и двинулась за ним. Он подвёл её к нависающему краю утёса и сказал:
— Посмотри вниз, госпожа. Только осторожно.
Крепко держа девушку за руку, он позволил ей вытянуть шею и взглянуть вниз, где остались их лошади. На поляне, покрытой пожухлой травой, отчётливо виднелись человеческие черепа, выложенные по окружности у основания скалы. Они лежали плотно друг к другу, их было штук пятьдесят, а то и шестьдесят.
— Какой ужас, — проговорила, содрогнувшись, Гвиневера и отшатнулась от замутнённой наплывающим туманом пропасти.
— В спешке ты не обратила на них внимания, госпожа.
— Что означают эти черепа?
— Смерть тех, кто рискнул силой захватить Дом Мерддина, — почти восторженно пояснил Маэль и потянул девушку к хижине. — А теперь ты должна спрятаться внутри.
— Нас убьют? — Она остановилась.
— Надеюсь, тебя успеют спасти.
— Кто?
— Я видел, как один из моих воинов поехал в крепость.
— Но никто не знает, где искать нас… — Её голос сорвался.
— Я подал гонцу знак, госпожа. Если он доберётся до Круглого Стола, то всё обойдётся.
— А если не доберётся?
Маэль промолчал.
— А если не доберётся?! — Гвиневера вцепилась ему в запястья.
— Тогда мы погибнем, — едва слышно ответил он. — Но я гоню прочь даже тень мысли о том, что с тобой что-нибудь случится, госпожа. Я умру, но не допущу, чтобы Волчья Стая захватила тебя! Верь мне!
Он упал перед ней на колени и принялся целовать её ноги, обутые в мягкие кожаные сапоги, покрывшиеся пылью после долгой скачки.
— Маэль…
Он резко поднялся и посмотрел в глаза девушке.
— Гвиневера, госпожа моя, позволь мне сказать… Если мне суждено расстаться с жизнью и с тобой на этой скалистой вершине, то я хочу открыться тебе… Нет человека во всём мире, кого бы я любил столь сильно и страстно!
— В первую очередь ты должен любить Артура, — тихо поправила его девушка, медленно отступая в глубину жилища. Подол её шерстяной туники, расшитый красно-синими цветочными узорами, тяжело колыхнулся. — Ты присягнул ему на верность.
— Да, я присягнул ему, моему владыке. Но тебе, госпожа, я служу иначе.
— Как? — ещё тише спросила она.
— Артуру отдан мой воинский дух, но ему не принадлежит моя душа. Тебе же я отдал всё моё существо без остатка. После того как я повстречал тебя, для меня не существует других женщин. Прости, что я говорю столь дерзко…
Он потупил взор.
— Маэль. — Она протянула к нему руку.
— Слушаю, госпожа.
— Повтори.
— Что?
— Повтори, что ты любишь меня.
— Люблю всем сердцем! Каждая частица во мне трепещет, когда я произношу твоё имя.
— Никто не говорил мне таких слов! — Гвиневера по-детски прильнула к юноше и задрожала. Он ощутил твердь золотых её подвесок, вдавившихся ему в грудь. — Мне ещё не встречалась такая любовь. Многие вожди приходили к моему отцу и просили моей руки, но никто не говорил о любви.
— Я не прошу ничего, госпожа, не смею просить. — Он стоял неподвижно, не осмеливаясь обнять Гвиневеру. — Я просто люблю…
— Маэль, — прошептала она почти испуганно, — люби меня, заклинаю тебя!.. Я всегда была одинокой, не знала подруг, никого близкого рядом не было… И вот я слышу слова любви!
— Артур любит тебя! — не очень уверенно напомнил ей Маэль.
— Артур?.. Может быть… Да, он говорил об этом… Но только…
— Что «только»? — Юноша затаил дыхание.
— Только я не люблю его…
— Он достоин любви и уважения!
— Сердцу не прикажешь… Мои мысли всё время возвращаются к тебе…
— Что? — Маэль затаился, не поверив услышанному.
— Я люблю
— Люблю… — мягко прозвучало в холодном воздухе, и голос, сказавший это колдовское слово, не принадлежал ни Гвиневере, ни Маэлю.
