жителей Франции в конце одиннадцатого века по христианскому летоисчислению. Более нарядную одежду носили только вельможи, но в этой части города никогда не появлялись люди в пурпурных плащах до земли и в туниках, расшитых золотом и серебром.
Ван Хель снова остановился, уловив звук торопливых шагов, и весь превратился в слух. Впереди раздался тревожный возглас:
— Почему вы преследуете меня? Кто вы?
После этих слов наступила пауза, а за ней донёсся звук нескольких неспешных ног, шагнувших по хлюпающей грязи.
— Господин де Бриен? — спросил кто-то хрипловато.
— Какое вам дело? — испуганно ответил первый голос.
— Я задал вопрос!
— Что вам угодно, сударь? Я буду кричать!
— Попробуй пискнуть…
По слышимым звукам Ван Хель без труда определил, что несколько грабителей окружило какого-то несчастного.
«Пожалуй, надо помочь бедняге», — решил Ван Хель.
Он тенью скользнул вдоль дома и свернул за угол.
— Твоё имя Жак де Бриен? — услышал он угрожающий голос хрипатого.
Мутные фигуры стояли посреди тесной улочки. На них были длинные плащи и тёплые высокие войлочные шапки.
— Что вам надо? Вам нужен мой кошелёк? Спрячьте же нож! — сдавленно прокричала жертва. Судя по всему, хрипатый или какой-то другой разбойник сдавили де Бриену горло.
— Что ж, не хочешь отвечать, будь по-твоему. Если мы ошиблись, всё равно тебе придётся кормить червей!
— Эй! — Ван Хель метнулся вперёд.
— Что? — рявкнул кто-то из разбойников, оборачиваясь. В его руке тускло блеснул нож.
Без видимого усилия отведя руку с направленным на него клинком в сторону, Ван Хель потянул грабителя за запястье на себя и сделал неуловимое движение пальцами. Раздался хруст, и нож вывалился из руки. Ван Хель подхватил его на лету и в следующее же мгновение ткнул ножом обомлевшего противника в горло. Остальные не успели сообразить, что случилось, но, почувствовав присутствие чужого и опасного человека, рассыпались в стороны, раздувая при быстром движении свои чёрные плащи и принимая угрожающие позы. Ван Хель видел, как их жертва упала в лужу и на четвереньках заспешила к дому. Нападавшие (их осталось теперь трое) выхватили кинжалы и выставили их перед собой.
— Убирайся, тварь! — зловеще процедил один из них, медленно наступая. — Или тебе наскучила жизнь?
В ответ издевательски прозвучал громкий смешок.
— Тогда сдохни! — Разбойник ринулся вперёд, но наткнулся на собственную руку, необъяснимым образом вывернувшуюся при столкновении с Ван Хелем в обратную сторону. Послышался приглушённый стон.
Ван Хель повернулся к двум оставшимся грабителям и, молниеносно взмахнув обеими руками, метнул в них два ножа, отобранные у их же товарищей. Оба рухнули на спину, не успев даже схватиться за горло, куда с лёгким хрустом вонзились лезвия.
— Вот и всё, сударь. — Ван Хель повернулся к Жаку де Бриену. — Теперь они вас и пальцем не тронут.
— Да не обойдёт вас Всевышний своей милостью! — слабо послышалось в ответ.
— Вы не ранены?
— Нет. Благодарение Господу, я в полном порядке, если не считать моё совершенно испачканное платье. Придётся потратиться на прачку… Не могу взять в толк, кому пришло в голову покуситься на мою жизнь. Ведь они намеревались убить меня, просто убить! Они не потребовали у меня ни денег, ни чего бы то ещё! Это были не грабители, сударь!
— Не грабители, — согласился Ван Хель, помогая де Бриену подняться. — Но раз ваш кошелёк ничуть не интересовал их, то ответ следует искать где-то ещё. Просто ради удовольствия вряд ли кто вознамерится лишить человека жизни… Вам далеко идти?
— Нет, вот мой дом. Мне осталось войти в дверь и подняться по лестнице.
— Они поджидали вас возле вашего дома? Очень занятная история… Простите мне моё любопытство, кто вы? Может, ваша профессия сможет объяснить это покушение? Не случайно же они хотели перерезать вам горло.
— Меня зовут Жак де Бриен. — Увидев, что объявленное имя не произвело на спасителя никакого впечатления, де Бриен пояснил: — Я занимаю должность придворного сочинителя и хрониста, сударь.
— Рад такому знакомству. — Ван Хель слегка склонил голову.
— Позвольте и мне поинтересоваться: кому я обязан спасением?
— Меня зовут Винсент Брюс Эктор Ван Хель, но если коротко, то просто Ван Хель.
— Вы приехали из Фландрии?
— Почему из Фландрии?.. Ах, вас ввело в заблуждение моё имя! Нет, нет, сударь, Ван — вовсе не приставка на голландский манер. Это громкое родовое имя мне подарил один из правителей далёкой восточной страны. Однажды я спас ему жизнь, и в знак благодарности он принял меня в свою семью. Ван Хон — так меня звали в его семье. В Корее это имя известно многим.
— Корея? Что это за страна?
— Вы слышали про Китай?
— Это очень далеко. — Де Бриен неопределённо махнул рукой куда-то в сторону.
— Корея ещё дальше.
— Господи Иисусе! Ещё дальше! — ужаснулся Жак де Бриен. — Так вы купец? Налаживаете торговые маршруты?
— Нет, я воин.
— Рыцарь?
— Наёмный воин. Это моё призвание. Если вам нравится слово «рыцарь», то вы вполне можете применить его ко мне, хотя в рыцари меня никто не посвящал. Отбросив скромность, могу смело сказать, что мне нет равных в воинском искусстве. Когда-то я был известен как Эктор Непобедимый.
— Как же вас угораздило попасть в Китай и ещё дальше? — спросил де Бриен, зябко переминаясь с ноги на ногу. — Что вы делали среди нечестивых?
— Воевал… Но сейчас речь не обо мне. Давайте вернёмся к вашим проблемам, сударь. Вы сказали, что служите при дворе, занимаетесь составлением хроник?
— И пишу романы. Нынче в моде рыцарские романы.
— Тогда не возьму в толк, кому вы перешли дорогу. Может, они ошиблись?
— Нет, господин Ван Хель. Один из них спросил меня, вцепившись мне в горло, меня ли зовут Жак де Бриен. Так что караулили они именно меня.
— Что ж, это дьявольски интересно…
— Это дьявольски неприятно, сударь, и у меня до сих пор трясутся колени, — глубоко вздохнул де Бриен, толкая плечом разбухшую дверь. — Я живу на втором этаже. Заглянете ко мне? Угощу вас хорошим вином.
— Нет, благодарю. — Ван Хель учтиво поклонился.
— В это время по городу лучше не ходить без специального разрешения. Стражники имеют право задерживать каждого до утра.
— Меня это не пугает…
Едва дверь со скрипом затворилась, громыхнув железным кольцом, Ван Хель шагнул к неподвижным телам нападавших, всматриваясь в них, словно пытаясь разгадать тайну их необъяснимой нелюбви к придворному сочинителю, и пробормотал: «Ну-ну». Он забросил один из концов своего плаща через плечо, плотно закрыв грудь, и бесшумно двинулся вверх по улочке.
В следующее мгновение из-за больших плетёных корзин, перегородивших переулок слева, вынырнула
