— Тем более даром, — сказал он со смешком. Ей доставляло удовольствие слышать, как он снова смеется.
— Даром — никогда, — заявила она.
— Ну что ж, в тот раз ты сделала это. Итак, теперь я испытываю любопытство.
— В отношении чего?
Его настроение стало игривым.
— Интересно, на что еще ты расщедришься?
— У тебя на уме что-то определенное?
— Возможно.
— Что бы это, черт побери, могло быть?
— Ты сказала, что лучшие вещи в мире даются даром.
— А ведь это были ваши слова, Джейк Холлистер, а не мои.
— Ты попала в самое яблочко. — Джейк приблизил свое лицо к ней. — Мне кажется, поцелуй определенно считается одним из лучших даров жизни. Ты согласна?
Как она могла не согласиться!
— Полагаю, это зависит от того, с кем целуешься.
— Превосходное замечание! Целовать тебя — одно из лучших занятий в жизни.
Джейн не стала спорить.
— Целовать тебя — райское наслаждение, — продолжил он. — Ты же сама говорила, что если человек везучий, то ему, возможно, удастся получить частичку рая, просто попросив о ней.
Пульс Джейн бился с удвоенной скоростью.
— Разве я так говорила?
— Да, говорила. — Темные глаза впились в нее. — Итак, я прошу, Джейн Беннет. Я прошу у тебя поцелуя.
Глава 17
Он был далеко не глуп, этот Джейк Холлистер.
Джейн наклонилась к нему. Ей не пришлось совершать длинное передвижение. Не больше чем дюйм или два отделяли их головы на матрасе в гамаке.
Она была во власти мужских запахов — аромата хорошего мыла и едкого мужского пота. Здесь было и нечто сродни запаху натуральной кожи, хотя она никогда не видела, чтобы Джейк носил кожаные вещи — еще бы, в таком теплом климате, — и что-то соленое, несомненно, из морского воздуха, пропитавшего все вокруг, и что-то неописуемое и необъяснимое, принадлежащее только Джейку.
Джейн прикоснулась нежным поцелуем к его подбородку.
— Неудивительно, что он даром, — пробормотал он.
— Это только начало, — последовала многообещающая фраза.
Следующий поцелуй был легким, прохладным прикосновением ее губ к месту, которое находилось чуть сзади и ниже его левого уха. От этой ласки он невольно втянул в себя воздух.
Третий поцелуй продолжался ровно столько, чтобы досчитать до трех или четырех, и запечатлела она его в уголке его рта, где давно уже вполне могла появиться скорбная складка. Однако в его тридцать семь не было и следа этой предательской морщины. В ответ чуть дрогнула нижняя губа Джейка.
Последовавшие затем поцелуи были более чем разнообразны: то быстрые прикосновения ко лбу, то к небритой щеке или ласкающий шепот у адамова яблока. Последний поцелуй вызвал у него столь сильную дрожь, что она прокатилась будоражащей волной и по телу самой Джейн.
— Ты любишь дразнить, — заявил Джейк.
— Я не дразню тебя, — отозвалась Джейн в ответ, не чувствуя ни капли раскаяния. А причиной всему была ее твердая убежденность в том, что при данных обстоятельствах он совершенно не заслуживал прощения или снисхождения с ее стороны. — Я просто коротко знакомлю тебя с тем, что последует позже, — почти прошептала она.
— Название этому — мучение.
— Название этому — ожидание.
— Если уж говорить точно, так название этому, — Джейк помедлил, — прелюдия.
Именно в этот момент она решила, что пришло самое время прекратить его разглагольствования, накрыв его губы настоящим поцелуем. Он начался словно нежная, будоражащая ласка: ее губы едва касались его губ. Она как будто знакомилась с ним.
Насколько большим был его рот?
Насколько жесткими или мягкими были его губы?
Каким он был на вкус сегодня вечером? Нравился ли ей его вкус?
Были ли его поцелуи слишком сухими или слишком влажными — или нечто среднее, как раз то, что надо?
Собирался ли он оказать на нее давление, пытаясь склонить к большей интимности, чем она желала в данный момент? А может, он попытается разомкнуть ее губы, чтобы нагло просунуть свой язык в ее рот?
И вообще, кто руководил этим экспериментом с поцелуем? Ведь название тому, что происходило, было именно эксперимент. Джейк задал вопрос, а ей предстояло ответить.
Джейк Холлистер был опытным мужчиной, решила Джейн. По крайней мере когда дело касалось женщин. По крайней мере когда дело касалось ее. Каким-то образом он сумел понять, чего она хотела, понять ее желание самой вести игру. И поэтому он позволил ей играть по ее правилам.
В ее глазах этот мужчина поднялся еще на одну ступеньку по шкале ценностей.
Он ждал, пока она сама не захочет большего. Пока она не будет готова дать больше. Пока она не будет готова получить больше.
Время пришло.
Джейн неожиданно осознала, что на Джейке были только джинсы. Не было даже легкой рубашки. Или футболки. Не было ботинок. Носков. Трусов.
Неужели эти потертые джинсы были всем его достоянием?
Она прекрасно помнила и о том, что, собственно, было надето на ней самой: прозрачная ночная рубашка из тончайшего хлопка — хлопка, ласкающего кожу.
Грудь Джейка все еще была немного влажной от пота. Весь его торс от талии представлял собой упругую твердь мускулов, дорожку темных волос, рассекающую их.
Теперь, когда они лежали рядом в гамаке, ее грудь была плотно прижата к его телу. Ночная рубашка ее промокла, и ткань стала совсем прозрачной. И даже в том неверном свете, что проливали луна и звезды, отчетливо были видны ее соски. Он должен был быть совершенно слепым, чтобы не видеть ее наготы.
А Джейк уж был кем угодно, но только не слепым.
В какое место она собиралась поцеловать его в следующий раз? Как собиралась она поцеловать его? Что последует за ее поцелуем? Джейн должна была задать себе эти вопросы, подумать об этом…
Но она не хотела думать.
Она хотела только чувствовать.
Она решилась.
Чуть приподнявшись и опершись на локоть, Джейн наклонилась и поцеловала Джейка Холлистера в место как раз над его сердцем. Она чувствовала его мощные и ровные удары. Его сердце билось уверенно и гулко.
Лишь небольшое расстояние разделяло то место, где находилось его сердце, и маленький, похожий на орех, такой твердый мужской сосок, выделявшийся на его теле. Сначала она дотронулась до него ртом, затем нежно потянула губами и наконец легонько ударила по его поверхности кончиком языка.
В награду она получила дрожь чувственного возбуждения, от которого Джейк совсем потерял голову. Джейн могла быть абсолютно довольна собой.
Ее волосы разметались по плечам. Она нетерпеливо отбросила непослушную гриву, но все же несколько непокорных прядей выбились и упали на обнаженную грудь Джейка, когда Джейн скользнула по ней губами.
Она наслаждалась вкусом его плоти так, словно это был ее самый любимый вкус. Она легонько схватила
