обнаружив, что дон Карлос имел завидный запас первоклассного бренди в своем винном погребе.
— Что это означает? — переспросила Мегс, не пытаясь скрыть нотки нетерпения, звучавшие в ее голосе: были моменты, когда она уставала и заболевала от необходимости объяснять Тони каждую мелочь. — То, что Джейк Холлистер и Джейн Беннет — любовники.
— Любовники?
— Да, любовники.
Ее не удивляла непроходимая глупость собственного мужа.
Из жалости к себе Мегс тихонько вздохнула. Слегка покачиваясь на высоких каблуках, она потянула за неудобный облегающий лиф своего платья от кутюр.
Тот факт, что платье было приобретено в одном из изысканных и все же определенно комиссионных магазинов модной одежды в Лондоне, был вне обсуждения.
Одеваясь для этого вечера, она вынашивала вполне определенную цель, но вся ее затея явно не удалась. Эта идея провалилась, так же как и ее намерение притвориться сестрой Тони в этой совместной поездке в Рай.
Мегс полагала, что маскарад несет в себе некоторые пикантные моменты, но в конце концов он ничего не дал и не привел ни к одному полезному обольщению. Даже Джейк Холлистер едва взглянул на нее за весь вечер.
— Вне всяких сомнений, она находит его возбуждающим.
Лицо Тони выражало недоумение.
— Она?
— Джейн Беннет.
— Вне всяких сомнений, Джейн Беннет находит возбуждающим кого?
— Джейка Холлистера.
— А… — Тони отхлебнул бренди. — Не могу понять, в чем здесь дело.
Мегс, напротив, вполне понимала.
— Это потому, что он слишком чувственный, — сказала она, обдумывая каждое слово. — Потому что он немного нецивилизован и немного неотесан.
— Немного неотесан! — прогудел Тони, дыша бренди, которого он явно перебрал. — Ты наблюдала за ним этим вечером? — хмыкнул он, раздувая ноздри. — Конечно, глазела. Ты не могла оторвать своих глаз от него. — Он сделал еще один глоток марочного бренди. — И что только находят женщины в примитивных самцах?
Мегс не ответила на его вопрос. Она все еще размышляла о недавно удалившихся гостях.
— Готова поспорить на последний фунт, что он — полная противоположность тем трусливым выскочкам, с которыми она обычно встречается в Лондоне.
Тони захихикал:
— Ты заметила, как Холлистер был одет? Я едва удержался, чтобы в шутку не попросить его передать мои комплименты его портному. Он имел наглость посетить официальный обед в джинсах, потертой полотняной рубахе и спортивном пиджаке, который выглядел так, словно он одолжил его у кого-то крупнее его на два размера, по крайней мере в груди.
— Он упомянул, что спортивный пиджак принадлежит доктору Гилмору, — напомнила ему Мегс.
Красивое лицо Тони приняло насмешливое выражение.
— О, наконец-то стал известен мужчина, о котором мне все это напоминало! Джейсон Гилмор всегда выглядит так, словно спал в своей одежде.
Мегс решила на время сбросить свои босоножки на высоких каблуках, раскидав их по гостиной, и принялась разгуливать босиком. Она действительно наслаждалась, получая от этого занятия удовольствие, — чувствительный контраст между толстыми плетеными коврами и холодными испанскими изразцами на полу.
Она облизала губы.
— Говорят, не одежда делает человека.
В случае с Джейком Холлистером это, конечно же, было именно так. Мегс охотно пригласила бы его для прогулки по асиенде, возможно, повела бы его в беседку, чтобы побыть с ним несколько мгновений в полном уединении.
Но гид по уголкам дикой природы уже получал достаточно. Мегс стало любопытно, платила ли Джейн Беннет ему за его услуги… или просто опрокидывалась.
Тони с важным видом направился к кожаному креслу и плюхнулся на его мягкие подушки.
— Холлистер — чертов дурак, — объявил он. Мегс не согласилась:
— Я так не думаю.
— Кто он в таком случае?
— Умный. — Она решила сосредоточить на этом вопросе больше внимания: — И возможно, не совсем такой хороший актер, каким себя считает.
— Я знаю этот взгляд, Мегс. И этот тон. Ты что-то затеяла, — заявил Тони, указывая на нее пальцем и держа бокал с бренди возле своих губ. — Ты, видно, закатала рукава… — он помедлил и непристойно рассмеялся, — или что-то еще. Что это, моя дорогая?
— Горох.
Тони казался выбитым из седла:
— Горох?
— Все богатства дона Карлоса и Джейн Беннет должны быть лишь незаметными горошинами по сравнению с теми сокровищами, которые могут быть найдены на испанском галионе семнадцатого века, затонувшем с тоннами золота на борту.
Тема денег всегда вызывала беспредельный интерес и внимание Тони.
— И сколько же подобное сокровище могло бы стоить сегодня?
Мегс пожала своими обтянутыми атласом и парчой плечами.
— Миллионы. Возможно, больше. Возможно, миллиард.
— Черт побери.
Мегс подлетела к нему и выхватила из его пальцев бокал с бренди.
— Мне нужно выпить. Я выпью немного твоего бренди. — Она сделала глоток, второй, затем третий, выразительно скривив личико. — Не могу поверить в то, что наши гости пили дешевую сангрию, которую ты подал им.
— Она пила. Он нет, — добавил Тони, словно желая уточнить. — Не думаю также, чтобы мисс Беннет много выпила. Я предлагал тебе выбрать кое-что еще.
Мегс иронически хмыкнула:
— И позволить дону Карлосу по возвращении черт знает откуда заподозрить, что мы лазили в его винный погреб?
— Но мы же действительно лазили в его винный погреб.
Мегс взгромоздилась на ручку его кресла, наклонилась — при этом ее пышные груди едва не вывалились из-за корсажа платья — и позволила своему партнеру заново наполнить бокал бренди, прежде чем начала ворковать голосочком, который они оба считали милым детским лепетом.
— Что мальчик сказал Мегс, когда обнаружил ключик от личного бара нашего хозяина?
— Пока кошки нет, мышка будет играть, — повторил Тони с озорной улыбкой.
— Очень хорошо, — прощебетала Мегс, лаская его щеку. Именно так оценил Тони бренди, пригубив его перед приходом гостей. — Поскольку только мы двое знаем о позаимствованной бутылке бренди, мы всегда можем отрицать свою причастность к этому и обвинить во всем слуг.
— Вряд ли дон Карлос станет обвинять своих гостей в краже, — заявил Тони.
— Давай возьмем бутылку с бокалами и отправимся прогуляться, — предложила Мегс.
Он взглянул на ее ноги:
— Босиком?
— Почему бы и нет?
Тони взял второй бокал из бара и последовал за ней, погружаясь в благоуханный карибский вечер. Казалось, сегодня вечером он был готов — если не сказать, что рад, подумала Мегс, — исполнять любые ее
