себе, что существует одно исключение: будоражащий кровь экстаз, который она испытала наедине с Джеком. От этого мысленного признания она даже покраснела.
В этот момент раздались два коротких и решительных удара в дверь. Элизабет вздрогнула от неожиданности.
— Что такое?.. — недоуменно пробормотала она. Солнце еще не поднялось над горизонтом, так что она была в одном халате поверх ночной рубашки.
Поспешно спрятав копию папируса под свой дневник, Элизабет пошла узнать, в чем дело. Приблизив губы к самой двери, она шепотом спросила:
— Кто там?
— Джек. Мне надо с тобой поговорить.
Она чуть приоткрыла дверь.
— Это так срочно, милорд? Я только что встала. Я не готова принимать гостей.
— Это срочно.
— Но…
— Я настаиваю. Мне необходимо сейчас же поговорить с тобой, Элизабет.
— Считаю, это можно сделать позже, милорд.
— А я так не считаю, миледи.
Если бы Джек говорил тихо, даже шепотом, Элизабет отказала бы и попросила бы его удалиться, но он будто нарочно не понижал голос, его звучный баритон, казалось, гремел в неподвижном утреннем воздухе.
Досадливо вздохнув, Элизабет чуть шире открыла дверь.
— Тише, милорд. Пожалуйста, говорите тише. Вас могут услышать.
— Тогда быстрее впусти меня.
Она посмотрела на его лицо и засомневалась. Джек казался спокойным. Можно даже сказать — пугающе спокойным. Даже — подозрительно спокойным. Может, он что-то задумал?
— Для чего, милорд?
— Я должен поговорить с тобой о личном деле.
— О личном?
— Возможно, правильнее было бы сказать о секретном деле.
Элизабет прерывисто вздохнула. Между ней и Джеком существовало несколько секретов. И ей бы не хотелось предавать гласности ни один из них.
Он вдруг потерял терпение:
— Черт возьми! Элизабет, впусти меня!
— Это совершенно неприлично.
— Сию же секунду! — крикнул он. — Иначе я войду сам.
Элизабет не сомневалась в том, что он говорит правду. Джек был вполне способен осуществить свою угрозу.
— Будь ты проклят, Джек! — раздраженно бросила она, впуская его к себе.
Он торжествующе улыбнулся:
— И вам тоже доброго утра, миледи.
Каюта вдруг показалась ей слишком тесной. Незастеленная постель и ее собственное неглиже создавали ненужную атмосферу интимности. Элизабет с трудом заставила себя не смущаться.
Собрав последние крохи самообладания, она холодно произнесла:
— Вы своего добились, милорд. А теперь извольте сказать, из-за чего вы меня потревожили, и уходите.
Джек не торопился. Он прислонился к дверному косяку и спокойно скрестил руки на груди.
— Ты меня избегала, радость моя.
Она ответила ледяным взглядом.
— Надо полагать, вы угрожали разбить мою дверь в столь ранний час не для того, чтобы сообщить мне об этом.
Он снисходительно улыбнулся:
— Конечно, не для того.
Она невольно сжала руки в кулачки.
— Итак?
— Я ждал целую неделю, чтобы наконец застать тебя одну.
— Мы на корабле, где много людей, — напомнила она ему.
Джек зло рассмеялся:
— Прежде нас это не останавливало.
Элизабет сочла за лучшее не начинать разговор об их ночных встречах.
— Мне бы хотелось одеться, милорд.
Джек прошел мимо нее, бесцеремонно уселся на край незастланной постели, вытянул перед собой мускулистые ноги, откинулся на подушки и чуть насмешливо произнес:
— Я тебя не останавливаю.
— Милорд!
Он спокойно рассматривал ее.
— Я уже видел тебя без одежды.
Элизабет разозлилась:
— У меня такое впечатление, милорд, что вы хотите меня оскорбить.
Несмотря на ее возмущение, Джек оставался спокойным.
— И ты тоже видела меня обнаженным и полным желания.
Она громко ахнула.
— А теперь, сударь, вам удалось меня оскорбить.
— Что и подводит нас к цели моего сегодняшнего визита.
— Ваша цель заключалась в том, чтобы обидеть меня?
Джек стремительно вскочил и отрывисто бросил:
— Нет, конечно, глупый ты цыпленок!
— Тогда в чем?
— Я подумал, что нам следует обо всем договориться до того, как мы приплывем в Луксор.
— До того, как мы приплывем в Луксор?
— Там я встречусь с твоим отцом.
— С моим отцом? Помилуйте, о чем вы собираетесь с ним говорить?
— О нашей помолвке.
Элизабет открыла рот, чтобы ему ответить, однако не сумела издать ни звука. Она заморгала, бессильно опустилась на стул, стоявший у секретера и наконец прошептала:
— О нашей помолвке?
Джек смерил ее холодным оценивающим взглядом:
— Тебе не следует повторять за мной каждую фразу, девочка моя. Эта твоя привычка ужасно раздражает.
Элизабет чуть было не расхохоталась. Сдержавшись, она взглянула прямо в его классически красивое лицо.
— А с чего это мне выходить за вас замуж?
— Мне казалось, причина очевидна. — Секунду Джек колебался, но потом пожал плечами и продолжил: — Причина очень простая. Несколько дней назад мы провели ночь в одной постели. Мы были обнажены и занимались любовью. Мы вели себя как супруги, хотя ими не были.
Она изумленно ахнула:
— Я вас не понимаю!
— Пора платить по счету, моя нежная английская розочка. Сначала будет объявлено о нашей свадьбе. А по истечении подобающего срока мы поженимся.
Элизабет обнаружила, что смотрит на Джека с нескрываемым удивлением.
