— Может, и не осталось, — откликнулся Кеплер, кладя ноги на стол Колбена и устраиваясь поудобнее, — но, по крайней мере, один из них все еще здорово кусается.
Хэрод и Мария Чен откинулись на спинки кресел, приготовившись смотреть представление.
Во вторник утром на девять часов Колбен назначил конференцию, которая должна была состояться на высоте пять тысяч футов над землей. Хэрод не преминул продемонстрировать все свое отвращение к этому мероприятию, но в вертолет все же залез. Кеплер и Мария Чен, все еще разгоряченные после своей шестимильной пробежки вокруг «Каштановых Холмов», обменялись улыбками. Ричард Хейнс устроился в кресле второго пилота, а нейтрал Колбена был абсолютно непроницаем за толстыми авиаочками. Когда вертолет взмыл вверх, взяв курс на юг к реке и парку Фермонт, Колбен развернул свое откидное сиденье и обратился к троице, сидевшей сзади.
— Нам до сих пор неизвестно, из-за чего вчера разгорелась драка и почему они начали стрелять друг в друга. Возможно, каким-то образом в этом замешаны Вилли и эта старая шлюха. Но решать — дело Барента. Пока нам дан зеленый свет. Операция продолжается.
— Отлично, — ухмыльнулся Хэрод, — что до меня — я сваливаю отсюда сегодня вечером.
— Исключено, — сказал Колбен. — У нас осталось сорок восемь часов, чтобы отыскать твоего друга Вилли. А затем мы переключимся на эту суку Фуллер.
— Вы даже не знаете, здесь ли Вилли, — заметил Хэрод. — Лично я продолжаю считать, что он мертв.
Колбен покачал головой и погрозил Хэроду пальцем.
— Ты так не считаешь. Тебе известно не хуже чем нам, что этот старый сукин сын где-то здесь и что он что-то затевает. Мы не уверены, работает Фуллер с ним или нет, но к утру четверга это уже не будет иметь никакого значения.
— А к чему ждать так долго? — осведомился Кеплер. — Хэрод здесь. Ваши люди на месте. Колбен пожал плечами.
— Барент хочет использовать еврея. Если Вилли заглотнет наживку, мы тут же начнем действовать. Если нет, мы ликвидируем еврея, прикончим старуху и тогда поглядим, что из этого получится.
— Какого еврея? — спросил Тони Хэрод.
— Одна из старых пешек твоего дружка Вилли, — ответил Колбен. — Барент провел с ним одну из своих дешевых обработок, а теперь хочет натравить его на этого фрица.
— Хватит называть его моим дружком! — рявкнул Хэрод.
— Конечно-конечно, — откликнулся Колбен. — «Твой шеф»... Это тебя больше устроит?
— Эй вы, заткнитесь вы оба! — посоветовал Кеплер. — Объясни Хэроду план действий.
Колбен наклонился и что-то сказал пилоту. Вертолет завис на высоте пяти тысяч футов над серо- коричневым геометрическим рисунком Джермантауна.
— В четверг утром мы заблокируем весь город, — произнес Колбен. — Чтоб ни одна душа не прошла и не вышла. Более точно определим местонахождение Фуллер. В основном ночи она проводит в этой Ропщущей обители на Джермантаун-стрит. Хейнс возглавит тактическую бригаду и возьмет дом штурмом. Агенты позаботятся о Бишоп и парне, которого она использует. Так что остается одна Мелани Фуллер. Она полностью в твоем распоряжении, Тони.
Хэрод сложил на груди руки и посмотрел вниз на пустынные улицы.
— И что?
— Ты ликвидируешь ее.
— Всего-то ?
— Да, всего-то, Хэрод. Барент говорит, что ты можешь использовать кого угодно. Но ею придется заняться тебе.
— Почему мне?
— Твой вклад, Хэрод. Это твой вклад.
— Мне казалось, вы захотите допросить ее.
— Мы обдумаем эту возможность, — заметил Кеплер, — но мистер Барент считает, что гораздо важнее ее нейтрализовать. Наша главная цель — выманить из укрытия старика.
Хэрод погрыз ноготь и снова взглянул вниз на крыши домов.
— А что, если мне не удастся... ликвидировать ее? Колбен улыбнулся.
— Тогда мы ее заберем, а в клубе по-прежнему останется вакантное место. Это не разобьет никому сердца, Хэрод.
— Но пока мы еще можем испытать еврея, — добавил Кеплер. — Мы не знаем, к чему это приведет.
— Когда приземлится эта штука? — спросил Хэрод. Колбен посмотрел на часы.
— Операция уже началась. — Он сделал знак пилоту, чтобы тот спустился пониже. — Хотите взглянуть?
Глава 15
Мелани
Уик-энд прошел тихо.
В воскресенье Энн приготовила для нас очень вкусный обед. Фаршированные свиные отбивные удались на славу, но овощи она немного перетушила. Пока мы с Энн попивали чай из ее лучших фарфоровых чашек, Винсент убрал со стола. Я вспомнила о своем «Веджвуде», который пылился в Чарлстоне, и меня охватило острое чувство ностальгии по дому.
В тот вечер я слишком устала, чтобы отправлять куда-нибудь Винсента, хотя меня и мучило любопытство насчет той фотографии. Но нет дел, которые не могли бы подождать. Гораздо важнее были голоса в детской. С каждым днем они становились все отчетливее, уже почти достигнув той границы, когда можно различить слова. Накануне вечером, искупав Винсента, перед тем как лечь спать, я смогла выделить в общем шепоте голоса детей. По меньшей мере их было трое — мальчик и две девочки. Я не видела ничего удивительного в том, что в детской старинного дома звучали детские голоса.
Поздно вечером в воскресенье, уже после девяти, Энн и Винсент вернулись вместе со мной в Ропщущую Обитель. Где-то поблизости завывали сирены. Проверив запоры на дверях и ставнях, я оставила Энн в гостиной, а Винсента — на кухне и поднялась наверх. Было очень холодно. Забравшись под одеяла, я стала смотреть на мерцающие во тьме нити нагревателя. Свет отражался в глазах мальчика-манекена и окрашивал в оранжевый цвет оставшиеся пучки его волос.
Голоса были слышны очень отчетливо.
В понедельник я отправила Винсента на поиски.
Мне не хотелось отправлять его днем — тот квартал был слишком неблагоприятным, но нужно было все-таки разузнать хоть что-то о фотографии.
Винсент взял с собой нож и револьвер, «позаимствованный» мною у таксиста из Атланты. Он несколько часов просидел на корточках в задней части брошенной машины, наблюдая за проходящими мимо цветными подростками. Раз в боковое окно сунулся заросший щетиной алкоголик, но Винсент открыл рот и зашипел на него. Тот сразу же слинял.
Наконец Винсент заметил знакомое лицо. Это был тот самый третий мальчик, который сбежал субботней ночью. Он шел с кряжистым подростком и еще одним парнем постарше. Винсент пропустил их вперед на один квартал и тронулся следом.
Они миновали дом Энн и двинулись дальше на юг, где линия пригородных поездов образовывала искусственный каньон. Мальчики дошли до перекрестка и вошли в заброшенный дом. Строение являло собой странную пародию на особняк довоенной постройки — четыре непропорциональные колонны поддерживали плоский навес, переплеты узких высоких окон сгнили, а остатки металлической ограды были завалены ржавыми консервными банками и тонули в зарослях замерзшей травы. Окна на первом этаже были заколочены досками, дверь заперта, но подростки подошли к подвальному окошку с разогнутыми прутьями, и выбитой рамой и проскользнули внутрь.
Винсент быстро миновал четыре квартала и вернулся к дому Бишоп. Я заставила его взять большую перьевую подушку с кровати Энн, запихать ее в огромный рюкзак и бегом вернуться обратно. День был серым и сумрачным. То и дело из низких туч начинал валить снег. В сыром воздухе воняло выхлопными газами и сигарным дымом. Машин было мало. Когда Винсент начал просовывать в окошко рюкзак, мимо
