башню Кейптаун.
— Ты хотел их предупредить, — вставила Ада.
— Конечно.
— И что здесь дурного? — осведомился Харман.
— В Чоме и в Уланбате открылись такие же дыры. В сердце колоний раскинута ледяная паутина и бьют в небеса голубые лучи. Сетебос и там побывал.
28
Четыре десятка слушателей потрясенно переглянулись. А потом рассказчика захлестнула волна недоуменных вопросов. Даэман и Харман принялись объяснять, как именно выражался Калибан с орбитального острова о своем божестве — «многоруком, словно каракатица» Сетебосе.
Всех беспокоила судьба Уланбата и Чома. Второй из узлов молодой мужчина успел разглядеть лишь издали — тот на глазах зарастал голубой паутиной. А в Уланбат он для верности факсовал сразу на семьдесят девятый уровень Небесных Колец и с опоясывающей террасы увидел за милю от себя сияющую дырку над пустыней Гоби. Таинственные нити похожего на лед вещества уже переползали с наружных построек на нижние уровни Колец. Семьдесят девятый этаж был чист от «паутины», однако надолго ли?
— Там было много людей? — не удержалась Ада.
— Ни одного.
— А войниксов?
— Целые сотни. Так и шныряли вокруг паутины, по ней и внизу. Только не в самих Кольцах.
— Куда же подевались жители? — жалобно спросила Эмма. — В Уланбате хватало оружия: мы сами меняли его на местный рис и одежду…
— Должно быть, они спаслись через факс, как только увидали небесный портал, — заметил Петир.
Аде его убежденность показалась немного наигранной.
— Но если все успели бежать, — рассудительно вставила Эмма, — почему из Уланбата и Чома никто не явился к нам просить убежища? Целых три города, вместе с Парижским Кратером, — это же уйма народа, десятки тысяч «старомодных», как мы. И где же они? Греоджи, Кас, — обратилась она к начальникам стражи, недавно вернувшимся из ночного караула, — сегодня при вас были новые беженцы? Кто-нибудь факсовал из других мест?
Греоджи покачал головой.
— Только Даэман Ухр. Уже под утро и вчера поздно вечером.
Хозяйка Ардис-холла выступила на середину круга.
— Послушайте… предлагаю обсудить это потом. А сейчас мы все утомились. Некоторые всю ночь не смыкали глаз. Многие даже не ели с тех пор, как началась заварушка. Стоман, Кэл, Боман, Элле, Анна и Уру приготовили кучу снеди на завтрак. Те, кому пора вставать на караул, сначала ваша очередь. И не жалейте кофе, пейте больше. Остальным тоже не помешает подкрепиться и немного прикорнуть. Реман просил напомнить, что в десять утра будет литье. В три пополудни встречаемся в бывшей бальной зале, устроим собрание всех членов общины.
Люди еще потолпились, приглушенно переговариваясь между собой, но все-таки разошлись — кто на завтрак, а кто по делам.
Харман заторопился в лазарет, на ходу подмигнув Аде и Даэману. Кузен с кузиной подождали, когда разбредутся остальные, и тронулись вслед за ним.
Хозяйка Ардис-холла тайком потолковала с Томом и Сирис — добровольными медработниками, которые оказывали раненым первую помощь, а также ночь напролет приглядывали за Никем. Ада отправила их на завтрак в общую столовую, и в лазарете остались пятеро. Ханна неотлучно сидела у постели потерявшего сознание больного, Даэман и супруги стояли рядом.
— Как в старые денечки, — произнес девяностодевятилетний мужчина, намекая на время девятимесячной давности, когда вся пятерка странствовала заодно, еще в компании Сейви.
— Только вот Одиссей умирает, — без выражения сказала Ханна, сжимая руку древнего грека в своей, так что переплетенные пальцы обоих побелели от напряжения.
Харман приблизился и посмотрел на бесчувственное тело. Наложенные час назад повязки насквозь пропитались кровью. Под сомкнутыми веками — никакого движения. Бледные, как и кончики пальцев, губы слегка раскрылись, из них вырывалось такое неглубокое, такое прерывистое, такое неверное дыхание.
— Я думаю забрать его на Мачу-Пикчу, к Золотым Воротам, — промолвил муж Ады.
Все изумленно уставились на него.
— Хочешь сказать, когда он… умрет? — пересилила себя Ханна. — Чтобы там похоронить?
— Нет. Сейчас. И чтобы спасти.
Пальцы жены пребольно впились в руку мужчине, он едва не вскрикнул от неожиданности.
— О чем ты? — Большие настойчивые глаза требовали ответа.
— Помните, что сказал Никто Петиру вчера вечером у стены, прежде чем потерял сознание? По- моему, он просил доставить себя в саркофаг на Мачу-Пикчу.
— Что еще за саркофаг? — не понял Даэман. — Я видел только гробы из хрусталя.
— Криотемпоральные колыбели, — поправила Ханна, старательно выговаривая по слогам. — Точно, были такие. Сейви про них рассказывала. Она и сама провела там несколько столетий и там же нашла спящего Одиссея за три недели до нашей первой встречи.
— Да, но старуха редко баловала нас правдой, — возразил Харман. — Может, и вообще никогда. Грек признавался, что знает ее много дольше. Как же, ведь они на пару распространяли на Земле туринские пелены, мода на которые появилась одиннадцать лет назад.
Ада нащупала в кармане расшитую ткань с микросхемой, оставленную для нее Даэманом.
— Вот и Просперо… там, наверху… намекал, — продолжал девяностодевятилетний, — что мы, дескать, не готовы понять всего насчет Одиссея. Да и сам бородач, перебрав за ужином сладкого вина, все время болтал о некой колыбели, шутил, что хорошо бы туда вернуться.
— Может, он имел в виду хрустальные гробы… э-э-э… саркофаги? — предположила Ада.
— Не думаю. — Харман принялся расхаживать взад и вперед между пустыми койками. Все прочие жертвы минувшего сражения предпочли выздоравливать в собственных комнатах особняка или в наружных казармах, и только Никто долежал до утра. — Чует мое сердце: там, у Золотых Ворот, спрятано что-нибудь вроде целительной колыбели.
— Зеленые черви, — прошептал Даэман, и его лицо, белое точно мел, побледнело еще сильнее.
Ошеломленная Ханна даже выпустила руку любимого. Видимо, клетки ее тела сохранили остаточную память о пребывании в лазарете Просперо на орбитальном острове, пусть даже разум отрекся от неприятного бремени.
— Сомневаюсь, — поспешил возразить Харман. — Мы ведь не обнаружили там ничего похожего на целебные баки небесного лазарета. Ни зеленых червей за стеклом, ни оранжевой жидкости. Надо полагать, колыбель укрыта где-то еще.
— Так это всего лишь догадки, — равнодушно, чуть ли не грубо вставила Ада.
— Ну да. Всего лишь догадки. — Мужчина устало потер щеку. — Но что-то мне подсказывает: если Никто… э-э-э… Одиссей… не скончается по дороге, у нас появится надежда спасти ему жизнь.
— Это невозможно, — отрезала хозяйка Ардис-холла.
— Почему нет?
— Потому что соньер нужен здесь. Без него не отбиться от войниксов, если твари нагрянут ночью. Вернее,
— Да ведь я обернусь дотемна, — заверил ее супруг.
— Как это? — Ханна даже вскочила. — Я же была тогда с вами и Сейви. До Золотых Ворот добираться не меньше дня!
