листвой.
Когда на третий стук в дверь также не последовало никакой реакции, он сошел с порога и начал обходить дом, делая вид, что осматривает фундамент. С задней стороны дома обнаружилось дешевенькое деревянное крыльцо и раздвижные стеклянные двери. Проныра громко постучал по стеклу, снова сделав шаг назад и натянув на лицо добродушную улыбку. И снова без толку. Ощущения подсказывали ему, что дом пуст.
Проныра вынул из кармана комбинезона универсальные пассатижи и в течение десяти секунд расправился с замком. Потом он вошел внутрь, на всякий случай пару раз крикнув 'Хэлло?', и начал обследовать этот странный пригородный дом восьмиугольной формы.
Этой женщине, Ранди Джинетта, сорок с небольшим. Преподавательница английского в школе, разведена, живет одна с тех пор, как год назад отправила своего единственного сына учиться в колледж в Огайо. Получает алименты от бывшего мужа, встречается с мужчиной, красивым итальянцем, тоже учителем. А еще сидит на героине. Многие годы Ранди (интересно, что за имя, подумал Проныра, больше подходит официантке в коктейль-баре, чем учительнице) принимала кокаин, рассказывая своим коллегам и ученикам насчет аллергии, чтобы объяснить, почему у нее все время течет из носа. Три года назад она открыла для себя героин и прочно на него села. Она постоянно покупала наркотик у одного и того же торговца, этого черномазого, работающего на Гонзагу, который жил в Аллентауне. Ранди познакомилась с ним, когда работала добровольцем в городской программе помощи бездомным. Проныра еще не успел посетить этого торговца, но тот был в его списке.
Он ходил из комнаты в комнату, держа в руке боевой нож, но не раскладывая его. Эта учительница, сидящая на героине, любит яркие цвета. Стены были раскрашены синим, красным и ярко-зеленым, мебель солидная, из дуба. На полу рядом с передней дверью стоял огромный кристалл. Нью-эйдж, подумал Проныра. 'Поездка в Седону! Прикоснись к источникам силы, поговори с духами индейцев!' И другая чушь в этом же духе. Проныре не надо было гадать, Босс все это написал в тех бумагах, которые дал ему.
Много книг, рабочий стол со стопками тетрадей на проверку, компьютер 'Макинтош'. Однако мисс Ранди не во всем столь аккуратна. В спальне и ванной кучами валяются джинсы, свитеры, бюстгальтеры и другое нижнее белье. Проныра знал достаточно извращенцев, которые принялись бы нюхать это шелковое белье и теребить его. Но он не извращенец. Он здесь по делу. Проныра пошел обратно через восьмиугольную комнату и вошел в тесную кухню.
На холодильнике висела фотография Ранди и ее сына. Проныра уже видел ее фото и узнал ее. Она просто лапочка. Хорошо бы она пришла поскорее, одна. Но потом Проныра посмотрел на фотографию ее приятеля, серьезного мужчины со слегка раскосыми глазами, и передумал. Пусть они приходят вместе. У него есть мысли по поводу их обоих.
Надев резиновые перчатки, Проныра включил кофеварку и начал рыться в буфете. Вот и кофе из 'Старбакс'. Он сварил себе чашечку. Когда они придут, то, конечно, почувствуют запах. Без разницы. У них не будет времени что-то предпринять. Проныра убрал нож и достал свою 'Беретту Элит II', положил ее на деревянный стол и продолжил пить кофе. Допив его, он тщательно протер чашку. Незачем оставлять следы для анализа ДНК.
Проныра решил, что будет ждать еще полчаса. Размеры участка и плотно стоящие деревья не позволят соседям разглядеть его мини-вэн из домов, но проезжающий по улице увидит машину и может вызвать полицию, если чужая машина будет стоять около дома слишком долго. Он встал, нашел сахарницу и насыпал немного сахара в чашку.
Зазвонил телефон.
Проныра не стал трогать аппарат. Включился автоответчик. У этой Ранди сексуальный голос. Хриплый и сонный, как и положено сексуальной женщине и наркоманке.
– Хай, это Ранди. Сегодня пятница, и на выходных меня не будет. Оставьте сообщение, и я перезвоню вам в воскресенье вечером или в понедельник.
Голос заполнял тишину, царившую на кухне. Последнее слово было произнесено с девичьим задором. Или под героином.
Не слишком осмотрительно, мисс Джинетта, подумал Проныра, рассказывать каждому Тому, Дику или Гарри, который тебе позвонит, что ты уехала и твой дом стоит пустой. Отличный способ быть ограбленной, мадам.
Звонивший повесил трубку, не оставив сообщения. Возможно, сосед, который решил спросить, что делает рядом с ее домом машина службы дезинсекции. А Ранди нет дома. А может, и кто-нибудь другой.
Проныра вздохнул, ополоснул и протер чашку и кофеварку. Повесил на тот же крючок чашку, поставил на место сахарницу. Потом он вышел из дома через заднюю дверь и закрыл ее за собой. Сняв резиновые перчатки, он поднял с порога папку и пошел обратно к своей машине, снова что-то насвистывая.
Глава 18
Ресторан 'У Керли' стоял в паре кварталов от базилики в Локаване. Курц приехал туда в девять тридцать в субботу. Полноценно поспав более девяти часов, он чувствовал себя увереннее, чем когда-либо с момента ранения.
Когда он проснулся в офисе, то ощутил себя больным и потерявшим ориентацию. Еще раз просмотрев файл О‘Тул, касавшийся Гобы, чтобы убедиться, что они ничего не упустили, он оставил Арлин записку и поехал в 'Арбор Инн'. По субботам Арлин обычно появлялась в офисе не слишком рано. Приехав, Курц вымылся, побрился и переоделся. Боль продолжала сверлить ему голову. Если она и ослабла, то Курц этого не заметил. Но с глазами дело обстояло чуть приличнее. Если не приглядываться, подумал Курц, стоя перед запотевшим зеркалом, темные круги под глазами выдавали человека, всего лишь не спавшего неделю- другую. Белки глаз стали розовыми, а не кроваво-красными, как раньше. Он стал лучше видеть.
Курц надел хлопчатобумажную рубашку и джинсы, натянул выцветшие ботинки 'Ред Винг' и старый бушлат. На голову он надел матросскую шапочку, опустив ее пониже, чтобы прикрыть повязку на ране. Револьвер он засунул в небольшую кобуру, повесив ее на пояс слева.
По дороге в Локавану он невольно улыбнулся своим мыслям. Многие годы он всячески старался не попадать сюда, а теперь ему пришлось ездить в Локавану ежедневно.
Ресторан 'У Керли' находился в паре кварталов к востоку от базилики. Здесь Ридж Роуд именовалась улицей Франклина вплоть до старого стального моста на западе. Первый этаж был облицован кирпичом, верхние – сайдингом. Местные ходили сюда десятилетиями. На стоянке уже виднелись машины, хотя официально по субботам он не открывался к завтраку. В субботу он предоставлял помещение Малышу Доку. Для разбирательств.
Малыш Док, или, по-настоящему, Норв Скржипчик, не был официально признанным гангстером. Но ничто в Локаване не происходило без его ведома. Его дед, Папаша Док, прогуливал занятия в медицинском колледже, штопая разбитые головы бастующим сталеварам после столкновений с пинкертоновскими оперативниками. В конце концов он бросил медицину и начал нелегально продавать рабочим оружие. К концу двадцатых годов люди Папаши Дока продавали оружие и спиртное всем гражданам, сдерживая наступление итальянской мафии на свою территорию грубой силой. Когда в 1942 году Папашу Дока застрелили, семейный бизнес принял его сын, Док. Он договорился о перемирии с остальными гангстерами и сохранил контроль над большинством ветвей нелегального бизнеса в Локаване. Док отошел от дел в 1992 году, передав правление Малышу Доку и занявшись стариковской работой. Он стал ночным сторожем на заброшенных рудных мельницах, при случае подрабатывая нелегальной продажей оружия. Джо Курц использовал его в качестве информатора, именно так, а не осведомителя, до того, как попал в Аттику. Выйдя из тюрьмы, он покупал у Дока оружие. До сих пор Курц еще не встречался с его сыном.
Курц снял револьвер вместе с кобурой с пояса и положил под сиденье 'Пинто'. Захлопнув дверь машины, он вошел в ресторан, игнорируя табличку 'Закрыто'.
Малыш Док, как обычно, сидел на полукруглом диване в правой задней части ресторана. Пол там был чуть выше, и создавалось впечатление, что он сидит на некоем скромном троне. Не считая трех телохранителей и официанта, в ресторане было с полдесятка человек. Телохранители не укладывали волосы феном и не носили костюмы и рубашки с острыми воротничками, как мафиози. Двое крупных мужчин рядом с Малышом Доком и третий, облокотившийся на стойку, больше походили на грузчиков или сталеваров всем, кроме внимательного взгляда и еле заметных бугров на уровне пояса. Под ветровками с эмблемой профсоюза явно находилось оружие.
