кружилась настолько, что он засомневался, сможет ли встать на ноги, не упав снова.
Дождь хлестал по лицу и шее так, будто его молотили кулаками. Капли дождя были холодными, как градины. Холодные, как градины, попытался произнести про себя Курц с техасским акцентом. Голова болела от всего. Какого хрена этот молокосос-йеменец не прицелился получше? И ничего бы не было. Только это был не молокосос-йеменец, не так ли? К тому времени я уже его подстрелил. А затем кто-то подстрелил меня. Курц знал это. Кто-то, кто привез молокососа-йеменца, чтобы пристрелить… кого? Пег О‘Тул, вспомнил он. Молодчину Пег О‘Тул, которая почти год назад рисковала своей работой офицера по надзору, вступившись за него. Черт подери! Чтобы спасти ему жизнь, когда детектив, живущий на жалованье от Фарино, заткнул его в КПЗ по сфабрикованному обвинению и готовился отправить Курца обратно в тюрьму, где его ждали добрые мусульмане из блока 'Д' и сотня других парней, которые были не прочь получить обещанную за его голову награду.
Концентрация, Джо.
'Хуже уже некуда…'.
Дождь окончательно перешел в ливень. По склону холма вниз устремились тысячи ручейков, но основной поток покатился по ступенькам. Вода ударила в плечи и зад Курца, грозя просто смыть его вниз.
Если я встану, я сверну себе шею. Если продолжу сидеть – тоже.
Курц встал. Вода струями текла вокруг его ног и между ними, как в комедийном кино. Он с трудом подавил желание рассмеяться.
Он спрыгнул на следующую ступеньку. Руки уже совершенно потеряли чувствительность. Он нес их, как две длинные палки. Как дровосек, спускающийся с холма с дровами за спиной.
Курц спрыгнул на следующую ступеньку. Потом еще раз. Он с трудом сопротивлялся искушению просто сесть и дать потоку воды смыть себя вниз. Вдруг он чудесным образом скатится вниз, как с горки. Как те ребята в кино, которые скатываются с утеса высотой метров триста и падают в водный поток, скрываясь из поля зрения врагов, долго и безуспешно стреляющих по ним…
Концентрация, Джо.
Они по-любому ее убьют. Риджби. Вне зависимости от того, сделаю я что-нибудь или нет. Она могла умереть уже к этому моменту, если пуля задела артерию. Раны в бедро в этой зоне ноги страшно болезненные. Болят до тех пор, пока ты не станешь холодным и окоченевшим. Когда все кончится.
Курц сморгнул с глаз воду, смешанную с его кровью. Он едва видел край следующей ступеньки. С каждым шагом он перепрыгивал через мини-Ниагару, бурлящий поток воды, скрывающий камень под ним.
Малькольм Кибунте. Так звали убийцу и наркоторговца, которого Курц подвесил на веревке над бурлящей водой у края Ниагары. Это было холодной зимней ночью почти год назад. Он хотел задать главарю банды всего пару простых вопросов. Курц не отпускал веревку. Кибунте сам решил, что лучше выпутаться и попытаться выплыть против течения рядом с краем самого большого в Северной Америке водопада.
Если он не понимает по-плохому, пошути над ним, подумал Курц. Он перешагнул через мини-водопад под ногами, спрыгнул, переборол боль, чтобы не потерять сознание. Покачиваясь, он восстановил равновесие, откинувшись назад, чтобы противостоять силе потока воды, и снова шагнул вниз.
И снова.
Снова.
Снова.
В конце концов он упал. Казалось, ступенька заколыхалась под ним, и Курц рухнул вперед, уже не в состоянии нащупать следующую и откинуться назад, чтобы сохранить равновесие.
Тогда он оттолкнулся ногами, как можно сильнее поджимая их под себя после прыжка. Прыгнул, выскочив из водопада в дождь. С перекошенным в безмолвном крике ртом.
И ударился о землю, едва успев сгруппироваться, чтобы не приложиться головой. О мокрый асфальт. Вместо этого он приложился плечом. Светящаяся стрела боли пронзила правую сторону головы.
Курц моргнул и повернул голову и плечи, продолжая лежать на дороге. Похоже, он упал, не дойдя до нее три или четыре ступени. Лестница была полностью скрыта под низвергающимся потоком воды. Дождь продолжал лить как из ведра. Поток воды обтекал его, проходя сквозь разодранные кроссовки, и пытался смыть Курца еще дальше.
– Подымайся, – сказал шериф Джери.
Курц попытался выполнить требование.
– Возьми его за руку, Смитти, – приказал шериф.
Они подхватили Курца за онемевшие руки, рывком поставили на ноги и потащили к стоящей неподалеку машине шерифа. Помощник шерифа открыл заднюю дверь.
– Голову пригни, – сказал он, надавив Курцу на затылок отработанным движением. Так учат в полицейской школе. Так делают во всех этих фильмах. Пальцы, касавшиеся ободранной и окровавленной головы Курца, причиняли ему жуткую боль. Хотелось немедленно расстаться с содержимым желудка, но Курц сдержался. Он не понаслышке знал, что стошнить на заднее сиденье полицейской машины – один из надежнейших способов заработать серию ударов дубинкой по почкам.
– Голову пригни, – сказал шериф. Курц, наконец, нашел в себе силы засмеяться. Они затолкали его на заднее сиденье патрульной машины.
Глава 32
Когда Курц выехал на Шоссе 16, сидя за рулем своего 'Пинто', дождь все еще лил. У машины работал только один стеклоочиститель, но со стороны водителя, так что о втором можно было и не беспокоиться. Ему надо было позвонить во множество мест, причем все предстоящие звонки имели одно свойство. Не стоило звонить с мобильного. Однако ближайший таксофон остался в сорока километрах позади, на двухполосной дороге, ведущей в Неолу, а до заправочной станции ехать еще минут сорок. Он не заправился в Неоле, ну и черт с ним.
Они вернули ему все вещи, кроме, естественно, револьвера. Шериф Джери толкнул его к стоящему на грунтовой дороге 'Пинто'. Там же, где Курц и Риджби оставили машину, когда начали забираться на холм. Даже очки Рэя Чарльза лежали в кармане куртки. Здорово. Если Курц уцелеет во всем этом дерьме, не хотелось бы, чтобы Папаша Брюс прибил его за то, что он потерял темные очки самого Рэя.
Он неловко пошевелил пальцами, нашел в кармане мобильный, который дал ему Гонзага, и нажал на кнопку вызова по единственному номеру, хранившемуся в памяти аппарата.
– Да? – послышалось в трубке. Это был сам Тома Гонзага.
– Нам надо встретиться, – сказал Курц. – Сегодня.
– Вы выполнили задание? – спросил Гонзага. Не 'работу', а 'задание'. Это тебе не простой гангстер.
– Да, – ответил Курц. – Более-менее.
– Более-менее? – переспросил Гонзага. Курц представил себе симпатичное лицо главаря мафиозного клана с приподнятыми бровями.
– У меня есть необходимая вам информация. – сказал Курц. – Но если мы не встретимся в течение ближайших двух часов, дела пойдут плохо.
Повисла пауза.
– Днем я занят. Позднее, вечером…
– Днем или уже никогда, – перебил его Курц. – Если вы промедлите, потеряете все.
Снова пауза, покороче.
– Хорошо. Приезжайте в мой особняк на Грэнд Айленд в…
– Нет. В моем офисе, – сказал Курц, поднимая перед собой руку. Он нацепил часы обратно, когда пальцы, наконец, согласились повиноваться. Но голова болела так, что он с трудом мог разглядеть, сколько времени.
– Сейчас около трех. Приезжайте в мой офис в пять.
– Кто там будет?
– Я и Анджелина Фарино Феррера.
– Я хочу, чтобы мои помощники…
– Приезжайте хоть с армией. Но оставьте их за дверью, – сказал Курц. – Встречаться будем только мы
