одно место в городе) увел его с места молебствия и спас.
V
1. Император также был охраняем своими телохранителями и не дал нарушить церковную службу. Затем он и все отправились в храм богородицы, который почитающие его византийцы называют Лакерны[12]. 2. Этот храм почитается весьма священным и пользуется в городах наибольшим почитанием; говорят, что здесь в золоченом ковчеге был положен покров девы Марии, которую одни мы, ромеи, чтим как богородицу. 3. Поэтому император по обычаю отстоял в этом храме святую обедню, а затем отбыл во дворец. На другой день, приведя в разум небольшими наказаниями наиболее видных из мятежников, он выслал их из города. 4. Но это изгнание продолжалось недолгое время. Очень скоро император, забыв об обиде, дал разрешение высланным вернуться в столицу.
5. Стратиг же Петр, собрав войска, двинулся к Истру. Он прибыл в Паластол[13] и, построив лагерь, там провел всю летнюю пору. С наступлением осени[14] стратиг передвинулся к холмам Дардании [15]. Слышал он, что у так называемых Катаракт собрались силы аваров и что туда направляется с войском Апсих. 6. Когда туда прибыли ромеи, стратиг Петр вступил во взаимные переговоры с Апсихом, ипостратигом аварских войск. Апсих пытался получить в свою власть от ромеев так называемые Катаракты. 7. Так как стратиг отказывался от заключения мира на этих условиях, войска той и другой стороны разошлись и каган удалился в так называемой Константиоле, ромеи же вернулись, собираясь остаться во Фракии. 8. С наступлением лета[16] до императора Маврикия дошел слух, что каган умышленно затягивает войну, чтобы, когда разойдутся ромейские войска, каким-либо быстрым движением напасть на Византию. 9. Поэтому он приказал стратигу оставить Адрианополь и перейти через Истр. 10. Тогда Петр стал готовить поход против славян и написал Воносу. Это был один из телохранителей императора, человек очень видный, которого обычно в народе называют скрибоном. 11. Он в это время должен был помогать стратигу Петру. В этом письме было требование, чтобы он приготовил суда для перевозки ромейских войск через реку. 12. Ипостратигом боевых сил Петр назначил Гудуина. Гудуин, переправившись через реку, острием меча погубил множество врагов и захватил большое количество пленных, чем приобрел великую славу. Ромеи старались вновь переправиться через реку на свою сторону, но Гудуин некоторое время препятствовал им в этом. 13. Тем временем каган, получив известие о набегах ромеев, направил сюда Апсиха с войском и приказал истребить племя антов [17], которые были союзниками ромеев.
VI
1. При таких обстоятельствах авары в большом числе отпали и спешно, как перебежчики, перешли на сторону императора. Слухи об этом привели кагана в замешательство; его охватил страх, он и упрашивал их и придумывал много различных средств, чтобы вернуть себе назад отпавшие силы. 2. Когда наступила осень[18], император Маврикий настойчиво требовал от Петра, чтобы ромейские войска провели зиму во владениях славян. Но сами ромейские войска были очень недовольны таким планом императора как из-за малой надежды на добычу, так и из-за недостатка лошадей. Кроме того, их пугало бесчисленное множество варваров, которые, как волны, заливали всю страну на той стороне Истра. Так как стратиг признавал власть императорского приказа над своими действиями, среди войск вспыхнул сильный мятеж. 3. В частых письмах Маврикий настаивал, чтобы Петр заставил ромеев поступить таким образом, ромеи же держались другого мнения и решительно отказывались от этого. Тем временем они переправились через реку и, когда это произошло, прибыли в Паластол, охваченные величайшим гневом. 4. Петр остановился в десяти милях от лагеря. Стратиг, негодуя на свои войска, смотрел на это как на бессмысленное безумие, и не считая возможным для себя находиться вместе со своим войском. 5. На третий день он обратился к Гудуину и сказал, что он будто бы видел во сне, как ему было прислано императорское письмо, а в заглавии письма буквально было следующее: 6. «Владыка наш Иисус Христос, истинный бог и божественная милость, стоящий во главе всех церквей, исполняет все, чего недостает, на благо всем и в настоящее время вновь ставит владыку над этим новым (Римом)». Петр был в недоумении и печали; охваченный всяческим волнением, он беспокоился и горевал, не зная, к чему приведут все эти ночные видения. 7. Да и Гудуин, пораженный и этим мятежом войск и вещими указаниями сновидений, не мог ничего сказать. На другой день войска снялись с лагеря и, минуя Асим (так называлось укрепление), остановились в Куриске, откуда они собирались переправиться в места, где стояли палатки варваров, ибо немного уже успокоились в своей заносчивости. 8. За эти дни они стали строить лодки. Но в это время начались проливные дожди, и вместе с ними ударили холода. Из-за этого воины вновь подняли мятеж, не желая переправляться через реку. 9. Они отправили к Петру, который жил от лагеря на расстоянии двадцати миль, в качестве послов восемь ромеев, в числе которых был и Фока, самый жестокий тиран. Они требовали отвести войска домой и там провести зимнее время. 10. Но император прислал письмо, где настойчиво добивался, чтобы Петр перешел через реку и с войсками вступил в неприятельскую землю, с тем чтобы ромеи добывали там средства для пропитании войск и тем дали возможность прекратить их снабжение из государственных запасов.
VII
1. Стратиг, приняв послов, заявил им, что наутро сам придет к ним и разберется во всех неприятностях. Затем, послав за Гудуином, он обратился к нему со словами, полными отчаяния: 2. «Опасности грозят мне с обеих сторон, как отвесные пропасти. Выполнить приказание императора представляет непреодолимую опасность: и противоречить ему невозможно, и повиноваться очень тяжело. Склонность к скупости чревата многими бедствиями; скупость – это акрополь бедствий. 3. Заболев такою склонностью, император „скоро душу погубит“, скажу я, чтобы украсить свою речь каким-нибудь словом из гомеровских сказаний[19]. Этот день будет для ромеев началом великих бедствий. Знаю я это и верую. И разум и сердце мне это говорит». 4. Заливаясь слезами и из-за слез прервав свою речь, Петр уже подъезжал к лагерю. На другой день он собрал таксиархов всего войска и предъявил им письмо императора. 5. Но начальники тяжеловооруженных войск сказали стратигу, что боевые отряды не желают переходить на ту сторону реки, и привели ему в объяснение этого определенные причины. 6. Когда же Петр продолжал говорить речи, идущие вразрез с желаниями толпы, у воинов поднялась страшная буря гнева. Поэтому войска, выйдя из лагеря, созвали отдельное собрание. Увидев это, начальники тяжеловооруженных отрядов бежали из лагеря и явились к стратигу Петру. 7. На другой день, собравшись там же во второй раз, войско поставило своим предводителем гекатонтарха Фоку и, подняв его высоко на щите, с исключительным воодушевлением приветствовало его провозглашение. Услыхав об этом, Петр решил бежать и обо всем случившемся со всей точностью доложил императору Маврикию. 8. Маврикий вызвал к себе во дворец этого вестника несчастья, по секрету расспрашивая обо всем, что произошло там. Затем его охватило беспокойство и заботы, и он не находил выхода среди бедствий, обрушившихся на него. Однако он скрыл, что до него дошли эти неприятные слухи, велел устраивать частые конные ристания и делал вид, будто не обращает внимания на эти попытки произвести государственный переворот, а на стадионе через глашатаев велел объявить народу не волноваться по поводу этого безумного мятежа воинов. 9. Сторонники голубых стали восклицать, гармонично, как в песне, обращаясь к императору (я сохраню для памяти потомства подлинные слова их обращения): «Господь, вседержитель, велевший тебе царствовать, склонит к твоим ногам всякого, кто пойдет войной на твое царство. Если, о благодетельный, он ромей, оказавшийся к тебе неблагодарным, он подчинит его тебе и сделает твоим рабом без пролития крови». 10. На четвертый день император пригласил к себе во дворец димархов, которых народ привык называть диойкетами (звали их Сергием и Косьмой), и со всей тщательностью расспросил о числе членов их димов. 11. Сергий подал ему записанный на листе бумаги список сторонников «зеленых» в числе тысячи пятисот, Косьма же насчитал из противоположной партии девятьсот[20]. Дело в том, что весь ромейский народ делился на сторонников этих двух цветов, а из-за этого его жизнь омрачилась великими бедствиями.
