смеялсяИ пел ее рот,Чтоб век я боялся,Что вновь не придет.Где взять мне такую,Чтоб все ей простить,Чтоб жить с ней, рискуяНедолго прожить?Чтоб с каждым рассветом,Вставая без сна,Таким же отпетымБывать, как она.Чтоб, встретясь с ней взглядомВ бессонной тиши,Любить в ней две рядомЖивущих души.Не знать, что стрясетсяС утра до темна,Какой обернетсяДушою она.Я, с нею измучась,Не зная, как жить,Хотел свою участьС другой облегчить.Но чтобы другоюЕе заменить,Вновь точно такоюДолжна она быть;А злой и бесценной,Проклятой, – такойНет в целой вселеннойВторой под рукой.1941
* * *
Я, верно, был упрямей всех.Не слушал клеветыИ не считал по пальцам тех,Кто звал тебя на «ты».Я, верно, был честней других,Моложе, может быть,Я не хотел грехов твоихПрощать или судить.Я девочкой тебя не звал,Не рвал с тобой цветы,В твоих глазах я не искалДевичьей чистоты.Я не жалел, что ты во снеГодами не ждала,Что ты не девочкой ко мне,А женщиной пришла.Я знал, честней бесстыдных снов,Лукавых слов честнейНас приютивший на ночь кров,Прямой язык страстей.И если будет сужденоТебя мне удержать,Не потому, что не даноТебе других узнать.Не потому, что я – пока,А лучше – не нашлось,Не потому, что ты робка,И так уж повелось…Нет, если будет сужденоТебя мне удержать,Тебя не буду все равноЯ девочкою звать.И встречусь я в твоих глазахНе с голубой, пустой,А с женской, в горе и страстяхРожденной чистотой.Не с чистотой закрытых глаз,Неведеньем детей,А с чистотою женских ласк,Бессонницей ночей… Будь хоть бедой в моей судьбе,Но кто б нас ни судил,Я сам пожизненно к тебеСебя приговорил.Июнь 1941
* * *
Ты говорила мне «люблю»,Но это по ночам, сквозь зубы.А утром горькое «терплю»Едва удерживали губы.Я верил по ночам губам,Рукам лукавым и горячим,Но я не верил по ночамТвоим ночным словам незрячим.Я знал тебя, ты не лгала,Ты полюбить меня хотела,Ты только ночью лгать могла,Когда душою правит тело.Но утром, в трезвый час, когдаДуша опять сильна, как прежде,Ты хоть бы раз сказала «да»Мне, ожидавшему в надежде.И вдруг война, отъезд, перрон,Где и обняться-то нет места,И дачный клязьминский вагон,В котором ехать мне до Бреста.Вдруг вечер без надежд на ночь,На счастье, на тепло постели.Как крик: ничем нельзя помочь! —Вкус поцелуя на шинели.Чтоб с теми, в темноте, в хмелю,Не спутал с прежними словами,Ты вдруг сказала мне «люблю»Почти спокойными губами.Такой я раньше не видалТебя, до этих слов разлуки:Люблю, люблю… ночной вокзал,Холодные от горя руки.1941
* * *
Жди меня, и я вернусь.Только очень жди,Жди, когда наводят грустьЖелтые дожди,Жди, когда снега метут,Жди, когда жара,Жди, когда других не ждут,Позабыв вчера.Жди, когда из дальних местПисем не придет,Жди, когда уж надоестВсем, кто вместе ждет.Жди меня, и я вернусь,Не желай добраВсем, кто знает наизусть,Что забыть пора.Пусть поверят сын и матьВ то, что нет меня,Пусть друзья устанут ждать,Сядут у огня,Выпьют горькое виноНа помин души…Жди. И с ними заодноВыпить не спеши.Жди меня, и я вернусь,Всем смертям назло.Кто не ждал меня, тот пустьСкажет: – Повезло.Не понять, не ждавшим им,Как среди огняОжиданием своимТы спасла меня.Как я выжил, будем знатьТолько мы с тобой, —Просто ты умела ждать,Как никто другой.1941
* * *
Я не помню, сутки или десятьМы не спим, теряя счет ночам.Вы в похожей на Мадрид ОдессеПожелайте счастья москвичам.Днем, по капле нацедив во фляжки,Сотый раз переходя в штыки,Разодрав кровавые тельняшки,Молча умирают моряки.Ночью бьют орудья корпусные… Снова мимо. Значит, в добрый час.Значит, вы и в эту ночь в России —Что вам стоит – вспомнили о нас.Может, врут приметы, кто их знает!Но в Одессе люди говорят:Тех, кого в России вспоминают,Пуля трижды бережет подряд.Третий раз нам всем еще не вышел,Мы под крышей примостились спать.Не тревожьтесь – ниже или выше,Здесь ведь все равно не угадать.Мы сегодня выпили, как дома,Коньяку московский мой запас;Здесь ребята с вами незнакомы,Но с охотой выпили за вас.Выпили за свадьбы золотые,Может, еще будут чудеса… Выпили за ваши голубые,Дай мне бог увидеть их, глаза.Помню, что они у вас другие,Но ведь у солдат во все века,Что глаза у женщин – голубые,Принято считать издалека.Мы вас просим, я и остальные, — Лучше, чем напрасная слеза, —Выпейте вы тоже за стальныеНаши, смерть видавшие, глаза.Может быть, они у нас другие,Но ведь у невест во все века,Что глаза у всех солдат – стальные,Принято считать издалека.Мы не все вернемся, так и знайте,Но ребята просят – в черный часЗаодно со мной их вспоминайте,Даром, что ли, пьют они за вас! 1941
* * *
Над черным носом нашей субмариныВзошла Венера – странная звезда.От женских ласк отвыкшие мужчины,Как женщину, мы ждем ее сюда.Она, как ты, восходит все позднее,И, нарушая ход небесных тел,Другие звезды всходят рядом с нею,Гораздо ближе, чем бы я хотел.Они горят трусливо и бесстыже.Я никогда не буду в их числе,Пускай они к тебе на небе ближе,Чем я, тобой забытый на земле.Я не прощусь с опасностью земною,Чтоб в мирном небе мерзнуть, как они,Стань лучше ты падучею звездою,Ко мне на землю руки протяни.На небе любят женщину от скукиИ отпускают с миром, не скорбя…Ты упадешь ко мне в земные руки,Я не звезда. Я удержу тебя.1941
* * *
Если бог нас своим могуществомПосле смерти отправит в рай,Что мне делать с земным имуществом,Если скажет он: выбирай?Мне не надо в раю тоскующей,Чтоб покорно за мною шла,Я бы взял с собой в рай такую же,Что на грешной земле жила, —Злую, ветреную, колючую,Хоть ненадолго, да мою!Ту, что нас на земле помучилаИ не даст нам скучать в раю.В рай, наверно, таких отчаянныхМало кто приведет с собой,Будут праведники нечаянноТам подглядывать за тобой.Взял бы в рай с собой расстояния,Чтобы мучиться от разлук,Чтобы помнить при расставанииБоль сведенных на шее
