Что у них — в обычае так встречать всех прибывающих на историческую родину сержантов?
Дракон вздохнул.
«Не всех».
— А каких именно?
«Только членов императорской фамилии».
— Та-а-ак… И ты об этом знал?
«Я знал с самого начала. Но понимаешь…»
— Ни слова больше! Я сыт по горло твоими принципами.
Я обернулся к Дру.
— Слышал?
— Да. Интересно, а где ты ее подобрал?
— Это нам подарок еще от Волбата. «Между прочим…»
— Между прочим, раньше надо было вякать, а теперь лучше помалкивай.
Вообще-то сердиться на дракона всерьез не имело смысла — таким уж «принципиальным» его создали наши предки. Но я все-таки разозлился не на шутку: принципы принципами, но можно было хотя бы намекнуть!
«Я же намекнул, чтобы ты ее не отпускал…»
— Спасибо, это было очень вовремя!
Тем временем встречающие уже поднялись с колен, Ильес перебросилась парой фраз с их командиром, после чего направилась за катера и скрылась за дверью в задней стене ангара. Комитет по встрече направился в нашу сторону. Подойдя к дракону, командир крикнула:
— Спускайтесь!
Я переглянулся с Дру. Сидеть на драконе и дальше явно не имело смысла. Мы со Сфитом подняли Дру в кресле и понесли его вниз. Легры молча ожидали, пока мы спустимся; симпатичные кошачьи мордашки, среди которых не имелось ни одной, похожей на Ильес, — все они были желтоглазые и расцветкой напоминали сиамских кошек.
«Поосторожнее здесь. Я тебя жду. То есть мы вас ждем».
— Какие нежности. Я прямо тронут. Ждите.
Глава 7
Я ошибался, думая, что нас приземляют далеко в стороне от курортной зоны. Оказывается, Лейрм — так называлось место, куда нас отконвоировали с орбиты, — являлся резиденцией императорской фамилии на Сигоше. Гигантский замок, вырубленный в толще материковой породы. А внутри… Словами это не опишешь — просто бессистемный средневековый сюр. Залы, похожие на головоломки, лестницы, берущие начало где угодно, — узенькие и широкие, прямые и изогнутые, как путь жука-точильщика; запутанные переходы в не отягощенном строгой геометрией пространстве — сходящиеся, расходящиеся, выводящие к самым неожиданным перспективам. Ровных полов здесь не было просто в принципе, даже в так называемых залах: везде какие-то приступочки, лесенки, спуски, подъемы… У легр оказались очень специфические понятия о шикарной резиденции на комфортабельном курорте. Предметы роскоши здесь тоже отличались особой крутизной: повсюду в Лейрме стояли механизмы самых разных размеров, форм и принципов действия — от неимоверно сложных, величиной до небольшого паровоза, до смехотворно простых, уместившихся бы и в кармане; и все эти приспособления стучали, шуршали, журчали, позвякивали, одним словом — постоянно работали, никуда при этом не двигаясь и ничего не производя, кроме непрерывного шумового фона. Больше всего они напоминали действующие модели перпетуум-мобиле. Когда я спросил у одной из охранниц — что это за агрегаты, она ответила просто — шинты. На вопрос — зачем они нужны, ответ был чуть сложнее — для жизни. Я бы еще добавил — для роскошной жизни: почти все шинты в Лейрме — а их здесь стояли сотни, если не тысячи, — как выяснилось позднее, были предметами антиквариата, многие даже являлись бесценными раритетами. С первого же дня нам с Дру были предоставлены отдельные апартаменты и практически неограниченная свобода передвижения внутри Лейрма. Правда, Дру этой свободой почти не пользовался, потому что проклятое кресло так и не выпускало его из своих любящих объятий ни на секунду, и он с грехом пополам добирался на нем только до определенных мест индивидуального пользования. Я же распоряжался своей свободой по мере сил, но повсюду, куда бы я ни пошел, меня сопровождала охранница. Мы жили в Лейрме уже восьмые сутки, и я за это время успел кое-что здесь осмотреть и облазить, делать тут больше все равно было нечего. Меня очень интересовали шинты, можно даже сказать — завораживали. Бродя по Лейрму, я часто останавливался перед ними и подолгу всматривался в движения причудливых молоточков, маховиков, дисков, спиралей, шаров и колесиков, пытаясь разобраться, которая из частей движется первой, давая беспокойную жизнь всем остальным. Ильес мы больше так и не видели с тех самых пор, как сержант слиняла из ангара куда-то в боковую дверь, да и вообще почти никого не видели, кроме охранниц и прислуги. Кстати, чистоплотная прислуга позаботилась и о нашем внешнем виде; на следующее же утро после прибытия, проснувшись, я обнаружил свою одежду отстиранной от пота и кровавых пятен, выглаженной и зашитой. Бродя по Лейр-му, я сталкивался раза три с леграми, которым моя охранница кланялась, но мои попытки заговорить с ними игнорировались каждый раз с чисто кошачьим высокомерием. Начальница охраны на все вопросы отвечала кратко: когда в Лейрм прибудет представитель правительства, мы будем вызваны для беседы с ней. Меньше всего меня занимали беседы с представителями их правительства. Единственное, что меня здесь действительно интересовало, так это — где находится Ли. Он мог сейчас быть где-то совсем рядом — в Лейрме для меня были закрыты целые территории, — а мог находиться и на противоположной стороне Сигоша. Наша относительная свобода ничего нам не давала, но, вероятно, не противоречила правилам игры, в которой мы заранее были обречены на проигрыш: Ильес знала, что без Ли мы все равно никуда отсюда не денемся. Это была игра по ее правилам, и мы в этой игре являлись даже не игроками, а как бы недобранным флеш-роялем: мы просидели в ее семейной резиденции уже восемь дней, а могли с тем же успехом просидеть здесь и целый год, да при открытых дверях; ей оставалось только дождаться, когда в руки приплывут недостающие карты, — а чего ж им не приплыть при таком-то фартовом раскладе, — и банковать. Потому-то она и не желала общаться с нами; с флеш-роялем, даже будь он в полном составе, не говорят: его полагается просто демонстрировать противнику. Так ведь, сержант? Да — она ведь у нас больше не сержант. И даже не фельдмаршал. Она ведь у нас теперь, кажется, принцесса? И ей до нас, простых генералов, положено снисходить. А нам до нее… Нам до тебя, принцес-сочка, придется расти. И набирать полосочки…
— Смотри-ка, Стас! Кажется, кто-то приехал. Мы сидели в самом начале каменной лестницы, спускающейся в зал… То есть в помещение с габаритами зала. Дру размещался в своем кресле, позади него примостился у стены на корточках, по своей глычемовской привычке, Сфит; налево, ближе к дверям в наши апартаменты, устроились на полу по-турецки три охранницы. Я сидел на верхней ступеньке лестницы, разглядывая кольцо, подаренное мне Скайнами. Замечание Дру оторвало меня от размышлений и заставило поднять голову.
Навороченное пространство зала ловко преодолевала шикарно упакованная персона в сопровождении начальницы охраны. Мне в глаза сразу бросилось сходство этой персоны с Ильес — в точности та же полосатая расцветка на лице и неприкрытых участках тела. Эта легр наверняка принадлежала к той же императорской породе, только была выше, крупнее и явно старше Ильес. Шла она не в нашу сторону, а, судя по выбранному в архитектурных изысках зала направлению, — в сторону закрытой для нас территории.
Надо же — как кстати! Вопрос на засыпку: что делают джентльмены, если правила игры не позволяют им выигрывать? Ответ — джентльмены меняют эти правила. Сейчас мне предоставлялась редкая возможность не просто изменить правила, а переквалифицироваться из карты прямо в игрока.
— Готовь браслеты! — бросил я Сфиту, одновременно резко вскакивая и устремляясь вниз по лестнице. Я не сомневался, что охранницы рванут за мной, но при этом вряд ли побегут по лестнице всем скопом, так что мне несложно будет обезвредить их по очереди. Но все получилось гораздо проще, чем я ожидал, и даже без моего участия. Почти сразу я услышал позади звук падения тела, обернулся и едва успел посторониться: оказывается, Дру, которого я заранее записал в пассив как прикованного к креслу, подставил ножку первой охраннице, как-то исхитрившись при этом выхватить у нее из ножен меч. Она прокатилась мимо меня вниз, а вслед за ней промелькнул в воздухе и звякнул о ступени еще один меч: Дру,
