– Так, может быть, в шкафу сразу и посмотрим? – предложила она.
– Там ничего нет. Скорее всего. На металлической переборке должна быть крышка. Ведь как-то же клад засовывали за переборку. Уф… – Митя сорвал со стены очередную панель. – Если только клад не заложили во время постройки корабля. Но это вряд ли. Слишком много свидетелей. В любом случае, сначала сорвем деревянную обшивку – будем искать накладку на переборке. Если ее нет, простукаем все стены. И только если ничего не обнаружим – будем вскрывать все переборки подряд.
– А времени хватит?
– Над-деюсь, – пыхтя от усилий, ответил Митя. Он поддел монтировкой очередную панель и, упершись коленом в стену, усердно тянул ее на себя. Что-то хрустнуло, и панель отлетела от стены. – Посвети. Черт! – Выругался он. – И здесь нет лючка!
Следующая панель почему-то была разделена на три неравные части. Две маленькие панельки – вверху и внизу и центральная – для чего-то окаймленная резной массивной рамой.
– Ой! – воскликнул от неожиданности Митя, дотронувшись до панели рукой. – Она скользкая.
Анна направила луч фонаря на то место, где только что была Митина рука, и свет вернулся к ней, ударив в глаза.
– Ой! – зажмурившись, ойкнула она так же, как за мгновение до нее Митя. – Это зеркало. – Митя уже загнал свою монтировку под почерневшую, но, несмотря на это, сохранившую изящество раму. – Пожалуйста, осторожнее, я не хотела бы, чтобы оно раскололось. Не к добру.
– Что за… чушь, – возмутился Митя, но орудовать монтировкой все-таки стал поаккуратнее.
Зеркало было снято со стены без какого-либо для него ущерба и поставлено на пол. Митя принялся за следующую панель, а Анна, держа в одной руке фонарик и освещая ему рабочую зону, другой вытащила из кармана джинсов носовой платок и, не глядя, на ощупь принялась протирать прислоненное к стене зеркало. Еще одна панель полетела на пол, и снова – вздох разочарования. Каждая последующая неудача только добавляла Мите азарта, заставляя работать еще энергичнее и злее. Он уже освободил от дубовой обшивки две стены и начал отдирать панели над диваном.
Анну так и подмывало глянуться в очищенное ею зеркало. Улучив момент, когда Митя, по ее разумению, вполне мог обойтись и без света, она повернулась и осветила фонариком зеркало. Секундное замешательство и…
– Нюточка? Это ты? Как же давно тебя не было…
– Да, Аннушка, да, милая. Это я. И теперь я с тобой.
– Какого дьявола! Где свет?! – взревел от противоположной стены Митя. – Ты что не можешь не отвлекаться?
Хотя ей очень хотелось поболтать с Нюточкой, оставить без последствий подобную хамскую выходку Анна никак не могла.
– Вы, господин инженер, со своими подчиненными так же вежливо разговариваете, как только что со мной? – ехидно спросила она, осветив Митю фонариком.
– Если они к работе относятся подобным образом, то и покруче, – в запале крикнул Митя, но, сообразив, что хватил через край, заговорил извиняющимся тоном: – Нет, ну серьезно, Ань, я ж не могу без света работать… Ты свети, пожалуйста, не отвлекайся. – Митя вновь принялся за работу.
– Хорошо, больше не буду. – Постаралась успокоить его Анна и, обернувшись к зеркалу, шепотом спросила: – Нюточка, ты здесь?
– Да, Аннушка, – послышался шепот со стороны зеркала. – Какая ты умница, что нашла пароход. Ты даже не представляешь, как это важно.
– Нюточка, так подскажи же, где находится тайник.
– Я не знаю точного места, Аннушка, но это здесь, в этой каюте. В этом я уверена. Ищите…
– Есть! – раздался торжествующий Митин вопль. – Есть люк!
Анна поглядела туда, где возился Митя. На ровной металлической стене действительно красовалась большая прямоугольная заплатка. Он попробовал поддеть ее монтировкой, но не тут-то было.
– Резать надо, – уверенно изрек он.
Зажужжала дрель. В просверленное отверстие Митя вставил кончик «консервного ножа» и, нажав на его рукоять, сделал первый надрез. Продвинул инструмент вперед и еще раз нажал, удлиняя сделанный разрез. Анна следила за его ладными, ритмичными движениями, не отрываясь, как завороженная. Она даже на время позабыла о присутствии Нюточки. Шло время, и разрез становился все длиннее. И вот он уже опоясывает три стороны заплатки из четырех. Митя вставил в образовавшуюся щель монтировку и в несколько приемов отогнул в сторону надрезанную часть переборки вместе с заплаткой, как отгибают крышку вскрытой консервной банки.
Он запустил в образовавшееся отверстие руку, пошарил там, за переборкой и радостно заорал:
– Ящик! Металлический ящик! Тяжелый… – Митя натужно закряхтел, видимо, пытаясь вытянуть наружу свою находку. – Нет, одной рукой не получается. Ухватиться не за что. – Вынырнув из отверстия, он, сияя счастливой улыбкой, заверил Анну: – Сейчас достанем.
Громкий, протяжный металлический скрип заставил их замереть на месте. Потом раздался звонкий хлопок, как будто оборвалась струна, и тяжелый удар по корпусу, отозвавшийся многократным вибрирующим эхом, сотряс корабль. Пол у них под ногами заходил ходуном и накренился.
– Канат лопнул, – внезапно охрипшим голосом произнес Митя.
Даже в неярком свете фонаря Анна заметила, как побледнело его лицо. Еще не сообразив, что же все —таки произошло, она почувствовала, что случилось нечто ужасное, угрожающее их жизни.
– Уходим, Митя, уходим, – закричала она, рванувшись к окну.
– Нет! – услышала она протестующий возглас Нюточки.
– Нет! – хриплым голосом возразил Митя. – Один канат – это ерунда. Остальные-то держат. Ты лучше посвети мне. – И нырнул обеими руками в отверстие в переборке.
Поневоле преодолев свой страх, Анне пришлось вернуться на место и вновь направить фонарик на отверстие в переборке, в котором копошился Митя.
– Аннушка, скажи своему приятелю, что там кроме ящика еще должен быть золотой портсигар с драгоценными камнями на крышке. Его обязательно надо достать. – Донесся до нее шепот Нюточки.
Анна ничего не успела ей ответить, потому что в следующую секунду раздался Митин победный клич:
– У-у-а-а! – В руках он держал небольшой черный ящик.
– Митя, там еще лежит портсигар. Достань его, – попросила Анна.
Поставив ящик на пол, Митя вновь запустил руку за переборку. Не опуская фонарик, она подошла к ящику, присела перед ним на корточки и ощупала его. Ломая ногти, открыла два замочка—«клипсы» и, откинув крышку, положила ладонь на содержимое ящика. Тактильные ощущения, испытанные ею, настолько отличались от чаемых, что она, рискуя вызвать новый взрыв Митиного недовольства, опустила фонарик и направила его на ящик.
Бумага! Бумажные рубли с портретом государя императора! Клад, который не стоит ничего, ни одной копейки!
– Аня, почему ты перестала светить? – На этот раз Митя реагировал достаточно спокойно. – Я нашел. Нащупал этот портсигар. Он слишком далеко лежит. Одним пальцем дотягиваюсь, а ухватить не могу. Сейчас…
Не обращая внимания на Митины слова, Анна метнулась к зеркалу.
– Нюточка, как же так, ты же обещала…
– Анна, достань портсигар! – Никогда еще Нюточка не говорила с ней таким властным и жестким тоном.
Противный (мороз по коже!) скрежет возник где-то внизу, в самой утробе парохода и, разрастаясь и усиливаясь, докатился сюда, до самой верхней палубы. Анна почувствовала, как весь пароход завибрировал, содрогнулся всем своим телом и… Резкий толчок. Она всплеснула руками, инстинктивно пытаясь удержать равновесие, и шлепнулась на пол, подняв целый фонтан брызг.
Тонкий слой грязно-илистой жижи, удержанной в каюте дверным порогом, покрывал пол и тогда, когда они только забрались внутрь. Но теперь воды было больше! Гораздо больше. И она быстро прибывала.
– Я схватил его! – Раздался от противоположной стены Митин голос. – Но… Руку достать не могу.
