В 1912 году на Исаакиевской площади по проекту архитектора Ф. И. Лидваля было возведено здание гостиницы «Астория». Несмотря на свою респектабельность, одноименный ресторан при гостинице породил довольно странный фольклор. В Петербурге говорили: «Не ходи в „Асторию“ – попадешь в историю». А на популярном жаргоне питерских художников – так называемых митьков – фразеологизм «В „Астории“ поужинал» ассоциировался с безобразным внешним видом или неважным утренним самочувствием кого- нибудь из «братков».
С «Асторией» связана легенда военных лет. Будто бы гитлеровцы собирались сразу же после взятия Ленинграда устроить торжественный банкет именно в «Астории». Была уже установлена точная дата банкета – 21 июля 1941 года и были будто бы отпечатаны именные пригласительные билеты. На самом деле историками до сих пор не найдены документальные подтверждения этого бредового замысла. Не сохранились ни приглашения, ни билеты, ни меню банкета, хотя, например, особые разрешения на въезд в Ленинград немецких автомашин известны, и образцы их можно увидеть в музеях.
Петербуржцы должны хорошо помнить плавучие рестораны на Неве – «Парус» и «Корюшка». В народе их называли «Поплавками». Об одном из них сохранилась вполне детективная легенда. Однажды вечером простой советский человек гулял по набережной Невы, и захотелось ему зайти в ресторан. Однако в ресторан его не пустили и даже слегка оттолкнули, что простого советского человека искренне оскорбило. Он бросился в ближайший райком. И грандиозное возмездие незамедлительно наступило. К ресторану подошли милицейские катера и портовые буксиры, ресторан вместе с посетителями и администрацией вывели в залив, оттащили к Лахте и выбросили на мелководье. Несчастные посетители по пояс в воде брели к топкому берегу. Наутро нагрянуло ОБХСС, проверило документацию и посадило всю администрацию ресторана. Легенда утверждает, что простым советским человеком был Григорий Васильевич Романов, имевший привычку вот так запросто, без личной охраны и бронированного автомобиля, прогуливаться по городу.
Сегодняшнее возрождение ресторанного дела в Петербурге, заметное увеличение его роли в общественной жизни города вселяет надежду на появление новых легенд и мифов, пословиц и поговорок, частушек и анекдотов, связанных с жизнью петербургских кафе и ресторанов. Главное, с одной стороны, «Выйти на орбиту», как говорили жители Петроградской стороны, направляясь в кафе «Орбита» на Большом проспекте; с другой – «Не лезть в бутылку», то есть не буянить, не безобразничать и не скандалить, чтобы ненароком не попасть в тюрьму. О происхождении этой поговорки уже говорилось.
Впрочем, к нашим петербургским ресторанам это уже, надо полагать, не имеет никакого отношения…
Октябрьская революция в зеркале петербургского городского фольклора
Известно, что отечественная историография всегда страдала двумя неизлечимыми пороками – лживостью и лицемерием. Рецидивы лицемерия приводили к недосказанности, исполненной в лучших традициях ханжеской морали: «говорить правду, только правду, но не всю правду»; обострение же лжи вело просто к искажению или извращению фактов. Особенно это коснулось одного из самых трагических периодов российской истории – 1917 года. Пройдя сквозь такие драматические испытания, как крушение освященного вековыми традициями государственного строя, раскол общества на два непримиримых лагеря и утрату религиозно-нравственных ориентиров, большевистская Россия приступила к созданию новой идеологии – квазиевангелия, смысл которого сводился к простейшим формулам: «Кто не с нами, тот против нас» и «Мир хижинам, война дворцам». Основной задачей советской историографии стала максимально возможная героизация и романтизация известных событий. В такой интерпретации дикий бунт легко превращался в цивилизованную революцию, бессудные расправы возводились в степень революционного правосудия, грабежи назывались экспроприацией и т. д. и т. д. Понятно, что для выполнения такой сверхзадачи обойтись без так называемой «фигуры умолчания» и откровенной лжи было просто невозможно. В итоге появился пресловутый «Краткий курс», который, несмотря на его изучение на всех этапах всеобуча от начальной школы до политкружков, не мог удовлетворить пытливого интереса слушателей к октябрьскому перевороту.
Между тем альтернатива «Краткому курсу» всегда существовала. Из уст в уста передавались интригующие легенды, рассказывались рискованные анекдоты, сочинялись хлесткие частушки. Фольклор создавал свою параллельную историю, которая, вовсе не претендуя на истину в последней инстанции, в одном случае просто заполняла вакуум в информационном поле, в другом – пыталась выправить искривленное пространство этого поля. В любом случае – и сегодня это стало особенно очевидным – официальная история должна быть признательна фольклору за такую неблагодарную работу.
С началом Первой мировой войны в фольклоре появляются штрихи, не известные ранее. Он фиксирует отрицательное отношение российской провинции к столице. Еще совсем недавно такой притягательный и желанный, Петербург становится пугающе опасным и немилосердно жестоким. Это и понятно. Война отняла у крестьянских наделов хозяина и работника, у крестьянской семьи – кормильца, у невест – женихов. Все это в массовом сознании ассоциировалось со столицей.
О Питере, который в трудные времена всегда давал крестьянам работу и на протяжении двухсот лет
