В словаре лагерно-блатного жаргона произнести патриотическую речь в красном уголке называлось: «Трекнуть с броневичка».
Ставшее уже давно хрестоматийным, традиционное в советском искусстве изображение Ленина с кепкой в руке породило анекдот.
Однажды во время выступления вождя революции перед путиловскими рабочими у него украли головной убор. С тех пор у Ильича якобы и появилось обыкновение на всякий случай кепку крепко держать в руке. Эта милая привычка, увековеченная в бронзе и граните ваятелями страны победившего социализма, стала до боли знакомой народам всего мира.
Простертая в пространство указующая ленинская рука, которая казалась то часовой стрелкой, то указательным знаком и показывала одним на 11 часов – время открытия винно-водочных магазинов в период острой борьбы с пьянством, другим – у вокзалов и аэропортов – направление на вожделенный запад, третьим – путь в коммунистическое будущее, на самом деле, как утверждает фольклор, не указывает никуда. Памятники, изображающие Ленина в такой величественной позе, в народе называли: «Сам не видит, а нам кажет».
На одном из таких памятников вождю за неимением в Петербурге монументальных памятников Крупской, если судить по известному анекдоту, была даже укреплена мемориальная доска с текстом: «Надежде Константиновне Крупской, не оставившей наследства. Благодарная Россия».
Такие вот парадоксы истории.
Кстати, о благодарности:
Луначарский обратился к одному из литераторов:
– Мы решили поставить памятник Достоевскому. Чтобы вы посоветовали написать на пьедестале?
– Достоевскому от благодарных бесов.
Безжалостное и беспощадное время оставляет среди нас все меньше и меньше участников и очевидцев той революционной поры. Их воспоминания становятся бесценным материалом для создания фольклорной истории революции.
Старый горец встречает своего друга:
– Послушай, помнишь, ты мне в 17-м году рассказывал о какой-то заварушке в Питере? Так чем все это тогда кончилось?
Два старика встретились в трамвае.
– Слушай, а я тебя помню!
– Чего ты помнишь?
– Да мы вместе Зимний брали, ты еще на ступеньке упал, за пальто зацепился, и винтовка в сторону полетела. Было такое?
– Да вроде было. А как ты меня узнал-то?
– Да как же – по пальто и узнал!
Рабочий Путиловского завода пришел в баню. В одной шайке моется, в другой – ноги парит. Тут подходит к нему какой-то гнилой интеллигент:
– Това'ищ, уступите шаечку!
– Пошел ты на…
Тот отошел, побродил, шайки не нашел, снова подходит:
– Това'ищ, это не по-коммунистически – у вас две шайки, а у меня ни одной!
– Пошел ты на…, а то е… шайкой по лысине! – И обращается к банщику:
– Кто это тут у тебя рабочему человеку мыться мешает?
– Да Ленин это…
Через пятьдесят лет. Председатель собрания:
– А сейчас перед нами выступит с воспоминаниями старый рабочий, который два раза беседовал с Лениным.
Под аркой Главного штаба стоят два глубоких старика и, глядя на Дворцовую площадь, вспоминают:
– А помнишь, вон там мы залегли с пулеметом…
– А помнишь, вон там стояли наши с Путиловского…
– А помнишь…
– А помнишь…
– Да, поторопились… поторопились…
Ветераны уходили, унося с собой тяжкое бремя ответственности за случившееся. На смену им приходили новые поколения. К счастью, души детей не были отягощены комплексами. Их случайные и потому неожиданные взгляды на историю, их блестящие оговорки при устных ответах и гениальные ошибки в письменных сочинениях давно вошли в золотой фонд петербургского городского фольклора. Приводим только некоторые образцы, предоставленные петербургским художником и писателем Леонидом Каминским из своего собрания.
Рабочие оберегали жизнь Ильича и, чтобы его обезопасить, решили послать его подальше.
– Почему так быстро взяли Зимний дворец?
– Потому что лестницы там были очень широкие.
– Кого свергли в 1917 году?
– Зимнее правительство.
Табун солдат ворвался в Зимний дворец, вытащил из-под стола Временное правительство и посадил в Брестскую крепость.
– Что по плану Ленина нужно было захватить в первую очередь?
– Телеграфные столбы.
