А когда, продолжает легенда, осматривали гроб, то нашли в нем вместо императора «восковую статую». Через 11 лет, как об этом «вспомнил» Гаврила Романович Державин, на свадьбе Павла Петровича, во время поздравлений Екатерины II в адрес новобрачных, вдруг появился и уселся за стол оживший отец великого князя, умерший более десяти лет тому назад император Петр III. Еще одна легенда утверждает, что Петр Федорович вовсе не был убит, а однажды, когда все охранники поголовно были пьяны, «переменился платьем с караульным солдатом» и скрылся. И назывался потом Емельяном Пугачевым – «спасителем, который пришел к нам на землю, чтобы научить заблудших». Да и дворцовый переворот 1762 года, поговаривали в народе, был совершен не самой Екатериной Алексеевной, а дворянами, которые боялись, что Петр III даст волю крестьянам.
Это был не единственный призрак Петра III. Еще одна легенда утверждает, что с чудесным спасением Петра III связано возникновение в конце XVIII века в России новой религиозной секты скопцов, в основе вероучения которой лежало утверждение, что единственным условием спасения души является борьба с плотью путем оскопления, то есть кастрации.
В Петербурге первые сведения о скопцах появились в 1772 году, через десять лет после кончины Петра III. Основателем секты был некий Кондратий Селиванов, фантастическая биография которого и восходит к легенде об императоре Петре III. Будто бы еще мальчиком он был оскоплен в Голштинии, за что его будто бы и возненавидела супруга – Екатерина Алексеевна. Именно поэтому, если верить фольклору, она свергла его с престола и даже собиралась убить. Как уже знаем из легенд о Петре III, во время заточения в Ропшинском дворце ему будто бы удалось избежать смерти. Он поменялся платьем с караульным солдатом, таким же скопцом, как он, и убежал из Ропши. Скрываясь в Орловской губернии, Петр III якобы создал секту своих последователей и назвался Кондратием Селивановым. Смысл его учения многим казался удивительно простым и понятным. На фоне демонстративного, вызывающего разврата господствующего класса екатерининской эпохи единственным путем восстановления «мировой справедливости» Селиванов видел «всеобщее оскопление». Только «наличие пола», говорил он, мешало равенству граждан и благоденствию народа. И действительно, кроме физиологически явных признаков пола, других серьезных отличий между мужчинами и женщинами вроде бы и не было, а если и были, то их можно было легко преодолеть.
Деятельность Селиванова вступала в явное противоречие с законом. В конце концов он был арестован и приговорен к ссылке в Сибирь. Формальным поводом для ареста послужила полулегендарная история, якобы случившаяся с поручиком гвардейского полка Алексеем Милорадовичем, двоюродным племянником генерал-губернатора Петербурга Милорадовича, изложенная писательницей А. Радловой в известной «Повести о Татариновой». Согласно Радловой, поручик регулярно посещал скопческий корабль Селиванова и в конце концов дал согласие на оскопление. Об этом узнал его могущественный дядя, который и добился высылки Селиванова из столицы.
После возвращения из ссылки Селиванов поселился в Москве, где с маниакальной настойчивостью продолжал называть себя «чудом спасшимся императором Петром III». Когда Павлу I рассказали о Селиванове, он приказал доставить его в Петербург, и, по словам весьма осведомленного современника, «довольно долго и тихо говорил с ним в кабинете». По Петербургу распространились слухи, что император Павел Петрович взволнованно спросил Селиванова: «Ты мой отец?» – на что тот отвечал: «Греху я не отец, прими мое дело, оскопись, и я признаю себя отцом».
Известно, что до 1820 года Селиванов жил в Петербурге, сначала в Басковом переулке, а затем в собственном доме на Лиговке. Свободно проповедовал свою веру. Говорят, среди его слушателей были генерал-губернатор Петербурга Милорадович, обер-прокурор Синода князь Голицын и другие не менее известные люди. По преданию, в 1812 году Селиванов благословил «своего внука» Александра I на войну с Наполеоном. Между прочим, Петербург, который Селиванов считал своим любимым городом, он называл «Сионским градом».
Был ли Селиванов на самом деле Петром III, или всего лишь его воображаемым призраком, так и осталось неизвестным. Скорее всего, это не более чем выдумка. Однако вполне возможная. В естественную смерть императора Петра III никто не хотел верить. Когда Екатерина II собиралась пригласить в воспитатели своему сыну Павлу Петровичу лучших людей Европы, то многие, получившие личное приглашение императрицы, в том числе Дидро, д'Аламбер и некоторые другие, отказались, вспомнив о Манифесте, в котором смерть Петра III приписывалась геморроидальному приступу. Да и сам царствующий император Павел Петрович не верил в смерть Петра III. Говорили, что первый вопрос, который он задал графу Гудовичу при восшествии на престол, был: «Жив ли мой отец?»
Через много лет после драматической гибели императора Петра III, его таинственный, порядком истлевший в могиле призрак, и в самом деле появился на улицах Петербурга. Поглазеть на него со страхом в глазах и ужасом в душах стекался весь Петербург. Как известно, император Петр III умер, не успев короноваться. Это не давало ему посмертного права быть похороненным в усыпальнице русских императоров – Петропавловском соборе. Именно поэтому в 1796 году его сын император Павел I решил исполнить ритуал посмертной торжественной коронации своего отца. Останки Петра III были извлечены из могилы в Александро-Невской лавре и перед перезахоронением коронованы в Петропавловском соборе. Этому предшествовало торжественное шествие похоронной процессии по Петербургу, от Александро- Невской лавры до Петропавловского собора. Причем, непосредственно за катафалком следовали все, кто так или иначе был причастен к трагическим событиям в Ропшинском дворце. Говорили, что в Петропавловском соборе Павел I «еще до коронации снял свою шпагу, взошел в алтарь, вынес корону и надел ее на череп своего отца». Затем труп Петра III был вновь захоронен, но уже в стенах собора, рядом с почившими членами царской династии.
Однако призрак Петра III даже после повторного захоронения не исчез навсегда. Как утверждают современные работники Ораниенбаумского дворца-музея, в тамошнем дворце Петра III ежедневно происходят странные вещи. Предметы личного пользования императора имеют привычку менять свое положение. То шпага императора окажется в другом месте, то ботфорты развернутся в другую сторону, то обшлага мундира загнутся внутрь. Поэтому у музейных работников выработалась привычка, входя утром в комнату императора, вежливо произносить: «Здравствуйте, Ваше величество. Извините, что мы вас побеспокоили».
Надо сказать, что появление теней прошлого в современном городе Ломоносове, как теперь называют Ораниенбаум, связано и с другим парковым сооружением – Китайским дворцом. Это один из подлинных шедевров русского зодчества XVIII века, построенный по проекту архитектора Антонио Ринальди в Верхнем парке. Согласно легендам, строительство Китайского дворца будущая императрица Екатерина II предприняла, борясь с обыкновенной скукой, которую она испытывала, будучи женой взбалмошного наследника престола Петра Федоровича. Чтобы как-нибудь убить время, она, вынужденная жить в Ораниенбауме вместе со своим нелюбимым супругом, решила построить себе посреди обширного парка собственную дачу. Название пришло само собой: Санзанюи, то есть «без скуки». В состав дачи должен был входить дворец, вскоре получивший название «Китайский». Название связано с китайскими мотивами, использованными в оформлении некоторых залов, а также подлинными предметами китайского декоративного и прикладного искусства, специально закупленными для дворца. Центральная анфилада дворца состоит из семи помещений, среди которых широко известны Зал муз, Голубая гостиная, Большой китайский кабинет, Штофная опочивальня. Наиболее своеобразен по оформлению Стеклярусный кабинет. Его стены полностью покрыты двенадцатью уникальными панно, на которых изображены экзотические птицы на фоне фантастических восточных пейзажей. Все они вручную вышиты шерстью на холсте, предварительно покрытом стеклярусом – мельчайшими стеклянными трубочками молочного цвета. Панно изготовлены отечественными мастерицами под руководством француженки де Шен в петербургской мастерской.
Китайский дворец был любимым местом одинокого пребывания будущей императрицы Екатерины II в пору ее «соломенного вдовства», в то время, когда ее муж, наследник русского престола Петр Федорович, устраивал шумные оргии в кругу ее же фрейлин. Может быть, поэтому в старом Петербурге жила легенда о том, что панно для Стеклярусного кабинета Китайского дворца Екатерина вышивала собственноручно в долгие часы вынужденного одиночества. Так вот, местные жители уверяют, что тень скучающей императрицы до сих пор время от времени посещает Китайский дворец. То ли проверяет сохранность любимого интерьера, то ли просто напоминает о себе.
В начале XX века Ораниенбаум принадлежал герцогу Г. Г. Мекленбург-Стрелицкому, который вместе
