набережной реки Мойки, 29, пришла никому не известная юная поэтесса Елизавета Дмитриева. Она работала преподавательницей младших классов в гимназии, жила на весьма скромную зарплату и была исключительно застенчива. С детства страдала комплексами, была стеснительна и считала себя уродом. Юная поэтесса и в самом деле была девушкой довольно некрасивой, что усугублялось еще и заметной природной хромотой.
Главным редактором «Аполлона» был сын художника Константина Маковского Сергей Маковский, эстет с претензиями на элегантность и аристократизм. Достаточно сказать, что одним из условий к сотрудникам редакции было требование являться на службу во фраках. Понятно, что вид застенчивой хромоножки, читающей стихи, не вызвал у Маковского воодушевления. К его идеалу поэтессы более подходил образ демонической недоступной светской красавицы. Стихи он прослушал невнимательно и отверг их.
На этом все могло и закончиться, но судьбе было угодно другое. На счастье ли, или на беду, но Елизавета была знакома с неистощимым выдумщиком и любителем розыгрышей поэтом Максимилианом Волошиным. Именно ему и пришла в голову идея наказать Маковского, поиздевавшись над его эстетством, а заодно и опубликовать таким образом стихи Дмитриевой. Для этого неплохо подходил жанр подзабытой к тому времени мистификации. Для реализации этой идеи решили создать образ роковой женщины с потомственными корнями в Южной Америке. Выбрали имя. Оно было составлено из имени одной из героинь американского писателя Френсиса Брет Гарта – Черубина и одного из имен беса – Габриак. Получилось довольно загадочно и романтично – Черубина де Габриак. Письмо Маковскому написали на прекрасной бумаге и запечатали сургучной печатью с девизом на латинском языке: «Vae vintis!», что, как полагали выдумщики, будет легко переведено Маковским на русский язык: «Горе побежденным!» Очень скоро стихи Елизаветы Дмитриевой под псевдонимом Черубина де Габриак и в самом деле были опубликованы в журнале.
С этого момента легенда о Черубине со скоростью молнии распространилась по Петербургу. Все виднейшие петербургские поэты были в нее влюблены. Сам Маковский посылал Черубине букеты роскошных роз и орхидей. Изображал влюбленность и автор мистификации Волошин, однажды из-за Черубины он дрался на дуэли с Гумилевым.
Казалось, конец этой блестящей игры никогда не наступит. Но вдруг Елизавету Дмитриеву будто бы начала мучить совесть, и она решила во всем признаться Маковскому. Правда, по некоторым преданиям, ее выследили сами сотрудники редакции «Аполлона» и разоблачили.
Так или иначе все тайное стало явным. Дмитриева явилась к Маковскому с повинной. Понятно, что тот постарался «сохранить лицо» и сказал, что «сам обо всем догадывался и лишь давал возможность поэтессе довести игру до конца».
В заключение остается добавить, что виртуальный призрак таинственной Черубины де Габриак с тех пор исчез, уступив место подлинной Елизавете Ивановне Дмитриевой. Вскоре она вышла замуж, в замужестве стала Васильевой. Совсем недавно в печати появился томик стихов этой талантливой и незаурядной поэтессы, благодаря которой копилка петербургских розыгрышей пополнилась еще одной замечательной и красивой литературной мистификацией.
Среди современных обитателей рассматриваемого нами параллельного петербургского мира следует назвать и пресловутого поручика Ржевского, чей призрак с характером прямолинейного армейского служаки до сих пор не дает покоя неокрепшим умам наших петиметров.
Впервые поручик Ржевский стал персонажем целой серии городских анекдотов в 1960-х годах после выхода на экраны популярного фильма Эльдара Рязанова «Гусарская баллада», сценарием которого стала пьеса А. Гладкова «Давным-давно». Род Ржевских старинный, он упоминается в летописях еще в 1315 году, когда Ржевские были удельными князьями во Ржеве Тверской губернии. Именно оттуда происходит их фамилия. Первый известный Ржевский в звании поручика при Петре I служил в Преображенском полку. Возможно, это тот Иван Иванович Ржевский, которому в начале XVIII века были подарены земли на окраине Петербурга, известные сегодня как Ржевка. Два брата Ржевские участвовали в войне 1812 года, один из них – полковник – служил у Дениса Давыдова. Николай Ржевский был соучеником Пушкина в Царскосельском лицее, известны и другие Ржевские, однако фильм «Гусарская баллада» не о них. Как утверждая сам Гладков, он просто воспользовался понравившейся ему фамилией. Шагнув из кинофильма в анекдоты, красавец-бретер с говорящей фамилией из кинофильма превратился в простоватого солдафона, от которого всегда можно ожидать только какой-нибудь непристойности. Вот только некоторые из многочисленных анекдотов о поручике Ржевском, простите, весьма «соленых»:
Гвардия его величества на балу в Смольном институте. Смоляночка подбегает к одному из столиков: «Господа офицеры, посоветуйте, что мне делать. Мне сегодня исполнилось шестнадцать лет, мне подарили торт, но в нем семнадцать свечей, господа. Что мне делать с лишней, господа?» Полковник стремительно вскакивает с места: «Господа офицеры! Молчать! Всем молчать! А вы, поручик Ржевский, выйдете вон отсюда!»
Екатерина II, опершись о перила, смотрит с моста на речку, оттопырив свой зад. «А!!! Кто это?!» – воскликнула она сквозь зубы от приятной боли. «Поручик Ржевский», – клацает тот каблуками. «Продолжайте, полковник Ржевский! А-а-а-а… Хорошо, генерал Ржевский».
8 часов вечера. «Алло! Это господин Елисеев?» – «Елисеев. С кем имею честь?» – «Поручик Ржевский. Когда откроется магазин вашего имени?» – «В 9 часов». – «Спасибо». 11 часов ночи. «Алло! Господин Елисеев, когда наконец откроется ваш магазин?» – «Поручик, в 9 часов. Я уже говорил вам. В 9 часов». 5 часов утра. «Алло!!! Елисеев?!?!» – «Я слушаю, черт возьми». – «Откроется когда-нибудь ваш магазин или нет?!?!?!» – «В 9 часов! В 9! Но вас, поручик, именно вас, туда никогда не пустят». – «Меня не надо туда пускать. Я выйти оттуда хочу».
Поручик Ржевский гуляет с девушкой по Летнему саду. «Поручик, а вы не хотели бы стать лебедем?» – «Голым задом и в мокрую воду? Нет уж. Увольте».
Надо добавить, что анекдоты с поручиком Ржевским в качестве главного героя стали, кажется, первыми серийными произведениями фольклора в этом жанре. Чапаев, Штирлиц и Вовочка появились уже потом.
Даже в ряду призраков, не имеющих ничего общего с реально жившими людьми, некоторым особняком стоит призрак знаменитого ленинского броневика. История его появления в Петербурге ничего особенного не представляет. Броневик был изготовлен и доставлен в Россию в 1915 году английской фирмой «Остин» по заказу русской армии. Однако на вооружение армии броневик не попал. Он был забракован и отправлен в запасную бронеавтомобильную роту для учебных занятий. В апреле 1917 года председателю Военно-революционного комитета большевистской партии Н. И. Подвойскому пришла в голову мысль послать к Финляндскому вокзалу для встречи прибывшего из-за границы Ленина несколько броневиков. Одним их них и был тот самый забракованный броневик. Именно взобравшись на него, Ленин произнес речь перед встречавшими его рабочими. Кстати, с тех пор произнести патриотическую речь с трибуны на блатном жаргоне называется: «Трекнуть с броневичка». В октябре того же года броневик стоял перед Смольным, охраняя его вход. Тогда-то его и стали называть: «Враг капитала». После революции броневик несколько раз переходил от владельца к владельцу, пока следы его не затерялись.
В 1924 году, после смерти Ленина, было принято решение собрать и сохранить все, что так или иначе было связано с его жизнью и деятельностью. Броневик обнаружили на складе одного из лагерей Осоавиахима в Сосновке. Тогда-то его и установили на пьедестале перед входом в Ленинградский филиал Центрального музея В. И. Ленина, который в то время находился в Мраморном дворце. В годы войны броневик, считавшийся уже тогда уникальной реликвией революции, хранился в одном из закрытых помещений музея.
Однако среди солдат Ленинградского фронта бытовала героическая легенда о том, что «ленинский броневик взят из музея, мобилизован и сражается под Ленинградом». Его якобы не раз видели на самых различных участках фронта, и чаще всего там, «где совсем плохо – говорили солдаты, – там ленинский
