внезапно отменил намеченную поездку на освящение после реставрации петербургского Никольского собора. В то же самое время, независимо от решения государя, по настоянию Охранного отделения был отложен на неопределенное время и сам ритуал освящения. Как оказалось впоследствии, полиции действительно стало известно, что на царя готовилось покушение именно во время его посещения собора.
К чудесам относят и тот факт, что отец Иоанн якобы предсказал и собственную кончину. При закладке кронштадтского Морского собора он произнес приветственную речь, которую закончил словами: «А когда стены нового собора подведут под кровлю, то меня не станет».
За свои заслуги Иоанн Кронштадтский был отмечен не только народной любовью, но и правительственными наградами. Он был награжден орденом Александра Невского. Известна анонимная эпиграмма, сохранившаяся в городском фольклоре:
Пожалуй, только петербургская интеллигенция относилась к отцу Иоанну настороженно, если не сказать, негативно. Его имя не сходило со страниц петербургских газет и журналов, но иначе как мракобесом его не называли. Однако вот свидетельство о случайной встрече известного петербургского врача Сергея Петровича Боткина с Иоанном Кронштадтским. «Мы оба врачи, – сказал Боткин, обращаясь к отцу Иоанну, – только вы врачуете души, а я тело».
Умер Иоанн Кронштадтский в 1908 году и по завещанию был похоронен в нижнем храме основанного им женского Иоанновского монастыря на реке Карповке в Петербурге. Культ его настолько глубоко внедрился в сознание верующих петербуржцев-ленинградцев, что даже через много лет, в 1930-х годах, во избежание нежелательного поклонения гробу священника, его прах решено было вывезти за город и сжечь. Но, как продолжает утверждать городской фольклор, и посмертно неистовый проповедник продолжал творить чудеса. Согласно современной легенде, некий высокий партийный начальник, испугавшись то ли Божьего гнева, то ли собственной совести, сообщил родственникам Иоанна, что гроб не тронули и мощи святого так и лежат в Иоанновском монастыре.
Очень скоро каким-то, одному Богу известным, образом, эта благая весть разнеслась по всему городу. По воспоминаниям очевидцев, сотни людей день и ночь приходили к известному им наглухо замурованному окошку и молились, прикладываясь к нему, как к иконе. Многие утверждали, что при особенно истовой молитве лик Иоанна Кронштадтского начинал явственно проступать на каменной стене монастырского подвала.
Ангелы-хранители Петербурга
Фигурально выражаясь, Петербург впервые попытался обрести небо уже в самом начале своего существования, едва ли не с рождения, одновременно с освоением болотистой и не пригодной для жизни, как казалось многим, земли. Приподнявшись над плоской равниной топкой почвы, он стремительно ворвался в голубой простор острым золоченым шпилем Петропавловской колокольни. Автор этой блестящей идеи, швейцарец итальянского происхождения, первый архитектор Петербурга Доменико Трезини, добираясь до финских болот Петербурга через Архангельск и Москву и вдоволь налюбовавшись на православную русскую деревянную и белокаменную архитектуру с ее шатровыми колокольнями, луковичными и шлемовидными куполами, предложил Петербургу нечто новое, еще никогда на Руси не бывалое. Он дерзко начертал непривычный для русского глаза острый, уходящий в небо шпиль на многоярусной колокольне Петропавловского собора. Будто бы так ближе к Богу, и верующим удобнее с ним общаться. Вероятно, отсюда родилась и неожиданная идея о неком посреднике между Богом и людьми. Им вполне мог стать Ангел, материализованный образ которого можно установить на острие шпиля. Идея оказалась не только счастливой, но и плодотворной.
Закладка «самой первоначальнейшей», еще деревянной соборной церкви во имя Святых Петра и Павла на Заячьем острове произошла в 1703 году, в праздник святой Троицы одновременно с закладкой Петропавловской крепости. Согласно одному преданию, при закладке собора Петр зарыл в его основание золотой ковчег с мощами апостола Андрея Первозванного. Только в 1712 году на месте деревянного начали возводить каменное здание собора по проекту архитектора Доменико Трезини. Его строительство было закончено уже после смерти основателя Петербурга, в 1733 году.
Главным украшением собора является его многоярусная колокольня с высоким шпилем. Как мы уже говорили, если, конечно, верить семейной легенде современных потомков первого архитектора Петербурга, Трезини сознательно придал колокольне контуры, весьма схожие с фигурой Петра Великого, как бы создав ему тем самым своеобразный памятник. Первоначальная конструкция шпиля была деревянной. Только в 1857–1858 годах по проекту инженера Д. И. Журавского ее сделали металлической. При этом общая высота собора вместе с Ангелом достигла 122,5 метра. «А вчера экскурсовод говорил, что высота собора 123 метра», – недоумевают туристы. – «У меня данные зимние, а у него летние», – успокаивают экскурсоводы. Высота самого Ангела – 3,2 метра, а размах его крыльев составляет 3,8 метра. Петербуржцы любят сдабривать рассказ о Петропавловском соборе анекдотом: На экскурсии в Петропавловской крепости: «Скажите, какого размера Ангел на шпиле собора?» – «В натуральную величину».
Анекдоты анекдотами, но фольклор располагает и другими свидетельствами. Морозной зимой 1996 года во время реставрационных работ на шпиле Петропавловского собора крепежные детали монтажники хранили в банках из-под бразильского кофе. Особый смысл в это, понятно, никто не вкладывал, просто так было удобно. Однако очень скоро в городе сложилась легенда, что именно это обстоятельство способствовало быстрому и успешному окончанию работ. Будто бы мягкий бразильский климат и тепло южных стран, которые символизировали банки из-под экзотического продукта, хранили высотников во время работ и надолго сохранят результат их труда. Правда, успешной реставрация 1996 года не оказалась. Всего через пять лет Ангел вновь был снят со шпиля собора для очередных ремонтных работ.
Петропавловский собор стал самым высоким архитектурным сооружением Петербурга. Этот статус сохраняется за ним до сих пор. Шпиль собора венчает фигура Ангела – «Летящего ангела», или «Летящей девы», как называют его иногда в Петербурге, памятуя о бесполом характере небесного воинства. Ангел в его современном виде изготовлен только при Екатерине II по рисунку архитектора Антонио Ринальди, хотя, если верить легендам, он парил над городом еще при Петре I. Одна легенда даже утверждает, что «нечестивый» и практичный Петр заставил его вертеться, совмещая одновременно две функции – декоративную и метеорологическую. Будто бы уже тогда Ангел стал флюгером. На самом деле вращающимся его сделали гораздо позже, после того как закрепленный неподвижно, он несколько раз сгибался под напором ураганных ветров.
В городской петербургской мифологии Ангел Петропавловского собора давно уже приобрел статус символа города. И если, по одной из легенд, поднятая к небу пустая рука Ангела ждет ту самую трубу, которая возвестит свету его конец, то по другой – она сжимает незримый меч, который отражает от города нечистую силу.
В 1930-х годах в чиновничьих кабинетах не то Кремля, не то Смольного возник грандиозный проект замены Ангела на шпиле Петропавловского собора скульптурой «вождя всех времен и народов» Сталина. Этот чудовищный план всерьез обсуждался в партийных кругах Ленинграда, и, казалось, ничто не могло
