куртки и рванул его на себя. Другой рукой всадил нож в грудь. От неожиданности бандит не успел ни крикнуть, ни защититься.
Второй выставил меч, пытаясь оттеснить меня в глубь пристройки. Я отбил клинок в сторону, перехватил руку бандита и хотел добить его, но в этот момент заметил третьего убийцу. Тот стоял в нескольких шагах от нас и целился из лука. Кончик стрелы смотрел пока в спину своего товарища. Но как только я убью его и тело упадет, стрела окажется у меня в груди.
– Сюда, здесь он! – закричал стрелок и попятился назад.
Место, как назло, неудобное – под ногами доски узкого настила, справа стена сарая, слева озеро. Сейчас прибежит четвертый ватажник и ловушка захлопнется.
Я толкнул бандита, и мы полетели в озеро. Тот попытался достать меня мечом. И от спешки забыл, что в воде движения теряют скорость и точность. Я перехватил руку, дернул на себя и полоснул ножом по шее. Бандит пошел ко дну, судорожно раскрывая рот в безмолвном крике. Из перерезанного горла выходило облачко крови, медленно расползаясь в воде.
Я оттолкнулся от трупа ногами и пошел кверху, ощущая недостаток кислорода. Осторожно вынырнул, сильно вдохнув, и тут же ушел вниз. Раздался плеск, стрела вошла в воду рядом со мной. Хорошая реакция у лучника, почти попал. Я заплыл под сваи, вынырнул и отдышался. Бандиты наверху, доски настила прогибались под тяжестью тел.
– Аким, встань у края. Как бы он к лодкам не подался.
– Думаешь, что убил Пастуха?
– Сам же видел… – недовольно огрызнулся стрелок. – Шуск предупредил, что этот парень не так прост. Не зевай, а то тоже в озере окажешься.
Я осторожно выглянул из-за настила и тут же убрал голову. Стрелок ходил прямо надо мной. В руках натянутый лук, глаза обшаривают гладь озера. Стережет, гад… Немного выждав, приготовился выскочить и бросить нож, но в этот момент голос товарища отвлек стрелка и он отошел назад.
– У меня не видно. Может, утонул?
– Не мели ер…
Стрелок услышал скрип досок и развернулся. Но этого мига мне хватило, чтобы бросить нож. Клинок вошел точно, руки стрелка ослабили хватку, стрела сорвалась с тетивы и ушла в воду метрах в пяти от меня. Бандит встал на колени, потом упал на бок, сильно ударившись головой о доски.
Я спрыгнул с настила и столкнулся нос к носу с четвертым ватажником. С пробитой грудью он полетел в озеро. А я побежал в село.
Шуск уехал из села до моего появления. К Корхану, понятно. К счастью, здесь нет ни телефона, ни телеграфа, ни радио с телевидением. При всем желании Шуск не сможет быстро связаться с маркизом. Но дело плохо. Как бы ни был занят маркиз, он приложит максимум сил, чтобы поквитаться со мной. Придется исчезнуть с глаз долой…
…И я исчез. В деревни и села не заходил, шел преимущественно по лесам. Ночевал в такой глуши, что ни охотники, ни лесорубы не забредали сюда. Бездымные костры разводил только днем. Прежде чем устроиться на ночлег, прятал Грома. Панцирь не снимал круглые сутки, оружие держал под рукой. Когда подошел к концу запас еды, охотился на дичь и мелкую живность. Стрелял рябчиков, глухарей, бил зайцев, давил змей. Чувства обострились до такой степени, что начал ощущать приближение зверей, угадывал верное направление в кромешной тьме.
И только утром пятого дня решил выйти к какой-нибудь деревне, запастись провизией и узнать новости.
Я ехал по дороге, стиснутой с обеих сторон гигантскими деревьями. Лес словно вымер. Вокруг полумрак, сквозь могучие кроны деревьев едва виден небольшой кусок неба.
Впереди замаячили повозки путников. Три подводы, двое всадников, всего человек десять, а то и меньше. С такими силами от лесных братьев не защититься, если те нападут. Бандиты способны доставить много неприятностей и более крупным отрядам.
…Еще в замке барона Сувора я слышал историю, произошедшую лет семьдесят назад. Из Суред в Аберен перевозили крупный караван, до отказа набитый ценностями. Нечто вроде выкупа за невесту. Тогда два королевских рода соседних стран решили породниться и заключить выгодный союз. Младшая дочь короля Аберена уезжала к молодому мужу. А через месяц обратно пошел караван, охраняемый двумя сотнями воинов. Опытные, битые в боях дружинники. Шли на максимальной скорости, соблюдая все меры предосторожности. В лесах не останавливались даже на миг, оружие держали в руках, доспехи не снимали ни днем, ни ночью…
И все же караван исчез. Весь, до последнего человека. Никто не объявился ни через год, ни через десять. Громадный лесной массив под весьма символическим названием «Тихий» поглотил всех без остатка. И сколько потом ни искали королевские отряды, посланные на розыск, следов обнаружить не удалось. Как в воду канули. Лес оправдал свое название, исчезли настолько тихо, что никто и не заметил.
Что только потом не говорили. И что лесной хозяин забрал караван себе – есть тут такое страшилище, нечто вроде лешего, только раз в десять больше. И что боги захотели пополнить свою сокровищницу. Уж больно красивые изделия везли в том караване. А тех, кто сопровождал его, поставили стеречь у ворот небесного хранилища.
Словом, бредовых идей хватало. Те же, кто мало верил в мистику, искали причину таинственной пропажи в другом. Чувствовалась опытная рука специалистов тайной войны, так что сокровища, возможно, пополнили кладовые Клана.
…Я догонял обоз и вскоре мог различить лица людей. Трое мужчин, один совсем старик, две женщины средних лет и пара детишек. Передний всадник, мужчина лет сорока, оглянулся.
– Доброго пути, дядя.
– И тебе доброго… господин.
– Куда путь держите?
– Едем в земли короля.
– Что же из дома уехали?
– Мы жили в землях нашего господина на самой границе со степью. А потом степняки напали, пожгли поля, разорили крестьян. Посевы, дома… все погибло в пламени. Наш хозяин – граф – тоже погиб, когда вышел с дружиной навстречу врагу. Там мало кто остался в живых, все села сожжены. Степняки убивали каждого, кто попадал им на глаза. Взяли в плен только молодых девушек. Теперь мы хотим добраться до спокойных мест.
Я понимающе кивнул. На постоялом дворе рассказывали об этом. Три дворянских поместья вместе с людьми просто исчезли в пожаре войны. Еще несколько сильно разорены.
– Что станешь делать?
Погорелец смотрел вперед, туда, где показались первые дома большого села. В его голосе сквозила мольба и надежда:
– Может, какой-нибудь дворянин согласится нас принять. Мы ему верно послужим…
На соседней повозке из вороха тряпок выбрался малыш лет пяти. Грязная одежда, спутанные волосы, ввалившиеся щеки. Он чуть вздрогнул, увидев чужого человека. На меня взглянули детские глаза, в которых застыла тоска и боль. Я отвел взгляд и послал Грома вперед.
…Деревня, в которую мы заехали, выглядела растревоженной. Пару раз встречались вооруженные крестьяне, что весьма удивило меня. Должно произойти нечто из ряда вон выходящее, чтобы заставить этих людей взять в руки оружие. Я то и дело ловил на себе подозрительные взгляды.
Мы добрались до постоялого двора. Мои попутчики быстро исчезли в дверях, а я остался возле Грома. Прислуга отсутствовала, расседлывал сам. Вышедший на миг хозяин окинул меня подозрительным взглядом и, ничего не сказав, исчез в доме. Я пожал плечами – что-то тут не так. С каких это пор путника не привечают, не помогают и вообще не обращают внимания?
Принес ведро воды из колодца и снял седло с Грома. Начал чистить коня, когда из-за угла дома вымахнули четверо всадников. Один, не останавливаясь, пролетел дальше, а трое подъехали ко мне. Судя по одежде, все воины королевской армии. Но что они здесь делают?…
Передний всадник, седоусый воин, бритый наголо, с золотой серьгой в левом ухе, уставил на меня
