повернув башни в их сторону, шли три машины, чуть отстав – еще четыре. Нэд поднес к глазам бинокль, разглядывая технику. Восьмидесятки.[27] Запыленные корпуса, вытянутые стволы пулеметов. На каждой машине сидит по несколько человек. В руках автоматы, лица напряженные, глаза следят за обочиной и дорогой.
Нэд стоял в глубине гая, скрытый, как и остальные, густой листвой, но при виде немигающих глаз одного из солдат поежился. Тот словно просвечивал гай насквозь.
Рядом послышалось тяжелое дыхание – Борис крутил окуляры бинокля, настраивая оптику.
– Черт! А это что за машины? На БТРы пушки начали ставить?
Нэд повернул бинокль вправо. Из-за холма вынырнули еще три машины. Но вместо небольшой башни с КПВТ[28] у них были длинные пушечные стволы.
Он несколько секунд озадаченно смотрел на бронетранспортеры, потом сообразил.
– Это не БТР.
– Как?
– Это «Ноны». Самоходки.[29] У них ствол работает как пушка и как гаубица – бьет по навесной траектории, как миномет.
Борис присвистнул. Покрутил головой.
– Я раньше таких не видел. Опасная штучка.
– Еще бы, – откликнулся Нэд. – Одной хватит, чтобы разнести наш обоз вдребезги. А тут целый взвод!
Влад опустил бинокль, провожая броню хмурым взглядом. Повернулся к Нэду.
– Хорошо технику знаешь? Изучал?
– Может быть. Не помню. – Тот не отрывал взгляда от машин, считал. – Три штуки – взвод «Нон», шесть бронетранспортеров – это два взвода пехоты. И та машина с большой антенной – КШМ.[30] Можно сказать – рота. Неплохая группа. От нас ничего не останется…
– Ну ты хватил! – буркнул Борис. – Мы тоже не с кухонными ножами. Восемь джипов, и на каждом крупняк или АГС. Добавь пару ПТУРов, гранатометы, автоматы. И тридцать пять боевиков. Они не лыком шиты, воевать умеют.
– Возможно… но боевики Зоны в основном вояки никакие. Налететь, выпустить пару магазинов… ну, пальнуть пару раз из гранатомета и резко слинять – это все, на что они способны. Обученности и дисциплины никакой, а без этого воевать нельзя.
– А как же караваны? А бои на западе? – вставил Влад. – Там ведь воюют по-настоящему…
– Я же сказал – в основном. В каждой банде есть хорошо натасканная группа. Они караваны и берут. Из засады. Довольно грамотно, иногда изобретательно. Но пользуются безалаберностью военных и их бардаком. При такой организации охраны колонн можно и все утащить. Поставить дело грамотно – засада накроется… медным тазом.
Борис слушал с интересом – Нэда иногда прорывало, он это знал от Седого. И попусту парень никогда не болтал.
– А на запад ушли сборные отряды наемников, лучших бойцов никто не опустит. Среди наемников профи есть, но их немного. Сюда едет сброд со всего мира, мало кто умеет работать на уровне.
– И что, – шевельнулся Влад, – против этих… на броне… никто не потянет?
– Не знаю, кто там, на броне, в деле не видел. Но на форпостах, сидя меж двух огней, иметь слабо подготовленный личный состав себе дороже. Думаю, и подготовка, и вооружение на должном уровне. Не случайно же ни одного чисто армейского каравана боевики ни разу не взяли.
– Верно, парень, – прогудел незаметно подошедший Кортиш. – Армейские караваны нам не по зубам. Хотя пощипать можем, есть чем.
Влад бросил встревоженный взгляд на боевика – как тот отреагирует на выпад в его сторону. Но Кортиш был спокоен.
– Есть, – согласился Нэд. – Но себе дороже. Ударить и отойти выйдет, а на долгий бой сил нет.
– Нам хватает и других целей. – Кортиш подошел ближе. – Соображаешь, я смотрю, в деле. Откуда такой умный?
– От мамы с папой.
– Ладно, – поспешил сменить тему Борис. – Что делать будем?
– Ждать. Броня далеко не уйдет, будет ходить вокруг. Мы заперты у гряды.
Борис досадливо поморщился. Задержка сама по себе опасна, но если их засекут… Он вспомнил стволы «Нон». Накроют капитально. А если вызовут подмогу… Караван, за который ему лично отвалили десять тысяч долларов,
– Ждем, – ответил на невысказанный вопрос Кортиш. – Пока ждем.
Нэд набрел на небольшой родник у поваленного дерева. Холодная вода ломила зубы, но была необычайно вкусной. Напившись, сел на пенек, вытянул ноги и запрокинул голову. Сделал несколько глубоких вдохов.
«Влипли. Если засекут – вызовут помощь. На форпостах вертолеты, дальнобойная артиллерия. Нас накроют. А потом подойдут две-три группы и возьмут в кольцо».
Нэд погладил ствольную коробку автомата, тронул спрятанную в кармашке гранату.
«Самое лучшее – сесть в тихом месте. Если, конечно, не будет команды на прорыв. Тогда только уповать на скорость и на случай. И на косоглазость наводчиков орудий».
…Синий цвет способствует расслаблению, это известно. Однако долгое созерцание безукоризненно синего неба завораживает, вызывает заторможенность. И что-то делает с подсознанием, отчего оно начинает откалывать фортеля.
Это всплыло внезапно, проявилось перед глазами, словно картинка кино…
Нэд вздрогнул, и картинка немедленно исчезла, словно вырубили кино. А в ушах еще звучал чужой голос. Кто-то обратился к прыгнувшему в люк по имени.
Дрожь прошла по коже Нэда, он ощутил странную ломоту и тяжесть в голове. И еще – испуг. Потому что прыгнувшим был он сам!
Это – воспоминание. Это – привет из прошлого. Прорыв памяти. Первый связный отрывок.
Ощущая сильное смятение, Нэд напряг память, пытаясь вспомнить что-нибудь еще. И перед глазами вдруг возникла новая картинка.
И вновь прошибла дрожь, болью сдавило голову. Нэд с силой потер лицо ладонями, выдохнул и со злостью выругался. Черте-те что!
В этот момент его окликнул Яромир:
