– Да, – испуганно ответила она.
– То есть, когда появилась милиция, сейф был пуст?
– Ну да!
Это было потрясением. Женя не помнил, как забрал ксерокопию «солнца» и, даже не попробовав чая «Дилмах», покинул бывший кабинет Мигранова. Теперь найти след Иттлы представлялось невозможным.
– Женя, – окликнули его. Он обернулся. Позади Кузнецова в нерешительной позе стояла седоволосая полноватая женщина с наивным детским взглядом. Это лицо он знал, но вот как звали женщину – вспомнить не мог.
– Не зайдете ко мне? – спросила она.
– Нет, спасибо. Я спешу.
– У меня есть кофе. Хороший кофе. Она сделала ударение на слове «хороший».
– Ладно, – ответил Кузнецов и нырнул в полутемную крохотную комнатку.
Заваленный бумагами стол, заваленный пыльными папками стул на гнутых ножках. Старая лампа с облупившимся плафоном отбрасывала неровный свет.
– У меня тут бардак, – заметила она, начиная убирать папки со стула. – Садитесь, кофе почти готов. Мой племянник говорит, что я очень неряшливая, но это не так. Когда человек неряшлив, он не может разобраться в своих бумагах, но я то могу! А меня все время загружают работой! Только разберешься в одних документах, как тут же сваливают другие. А я ведь уже не молода, мне не двадцать лет…
– Светлана… – подбирая имя, начал Кузнецов.
– Ирина, – поправила женщина.
– Петровна, – без надежды угадать, произнес Кузнецов.
– Георгиевна.
– Ирина Георгиевна! Давайте без кофе. Что вы от меня хотите? Я очень спешу.
Действительно, нужно было связаться с человеком из Эрмитажа, телефон которого дал знакомый Кузнецова. После этого необходимо найти реставратора. Отдать ему фотографию «солнца» и оплавленный диск. Сколько он провозится, восстанавливая диск, неизвестно. Да еще нужно где-то искать Иттлу.
– Да я, собственно, ничего не хочу. Это Миша просил вам передать. Вот.
Коробку, которую женщина выставила на стол, Кузнецов узнал сразу. Коробка из-под ксероксной бумаги «Кимлакс».
– На словах он ничего не просил передать?
– Нет. Просто просил отдать вам коробку, если с ним что-то случится.
– Спасибо вам огромное! – Кузнецов неожиданно обнял женщину и поцеловал ее в щеку, словно сын. Лицо женщины зарделось.
– Мой племянник говорит… – начала она, но Кузнецов уже не слушал. Он подхватил коробку и радостный выскочил в коридор. Вес коробки не оставлял сомнений – в ней находилась Иттла.
Реставратор Аполлинарий Сергеев взял за работу пятнадцать долларов. Женя спросил – долго ли ждать. Тот хмыкнул и, указав на стул, произнес:
– Отдохни пока.
Кузнецов опустился на стул и принялся рассматривать гипсовые фигуры, заполнявшие небольшую квартиру. После оценки некоторых из них Кузнецова стали терзать сомнения – сможет ли Сергеев справиться с заданием. Часть скульптур напоминала о кубизме, часть вообще непонятно о чем. Какие-то углы, неожиданные закругления, острые выступающие части – на скульптуры они походили мало. И даже определение «авангардизм» для них было слишком консервативным.
– А что вы реставрируете? – спросил Кузнецов.
– А все! – ответил Сергеев, зажав в зубах папироску. – Вы на эти фигуры не смотрите. Это мои произведения.
– Угу, – пробормотал Кузнецов.
– Реставрируемые фигуры все в мастерской. Он раскурил потухшую папиросу. – Масштаб фотографии один к одному?
– Не знаю, – ответил Кузнецов, поднявшись со стула и подойдя ближе. – Наверно.
– Нет, не «наверно»! – Штангенциркулем Сергеев замерил кратчайшее расстояние между основаниями двух длинных лучей на фотографии и то же самое сделал на диске. Данные измерений он записал на бумажку, потом что-то посчитал на калькуляторе.
– Масштаб – 1:1,254, – заявил Сергеев и записал результат. – Значит, чтобы получить длину луча в реальности, нужно длину луча на фотографии умножить на 1,254.
Он аккуратно замерил длину каждого луча, выписав данные на листок из школьной тетрадки. Потом он, спросив разрешения Кузнецова, пронумеровал все лучи на фотографии. Их оказалось восемнадцать.
– Теперь давайте найдем какой-нибудь луч на оригинале.
Он замерил несколько не сплавившихся лучей на диске. Затем сверился с записями на тетрадном листе.
– Вот он. Тринадцатый.
