наборы для однополой любви?
Женя выскочил из магазина как ошпаренный. Такси с высоким человеком уже видно не было. Женя постоял несколько секунд перед витринами секс-шопа и двинулся в сторону остановки трамвая.
Женя позвонил Элеоноре Граббс домой и договорился с ней встретиться утром перед входом в музей. Так они и поступили. Музей был еще закрыт. Они вошли в здание со служебного входа, охраннику Элен представила Кузнецова коллегой.
– Значит, вы нашли, что искали? – спросила она.
– Да, но у меня есть сомнения. Вернувшись из Герардсбергена, я обнаружил, что за мной кто-то следит.
– То есть как – следит? – не поняла доктор Граббс.
– Двое мужчин следовали за мной по пятам.
– Это странно, – произнесла доктор.
Женя внимательно посмотрел на нее. Элеонора вновь спрятала свою привлекательность за очками и простотой костюма. Кузнецов никак не мог забыть, какое она произвела на него впечатление, когда он пришел в себя после ограбления.
Они поднялись на второй этаж по старой широкой лестнице с железными перилами. Прутья перил переплетались и образовывали…
Женя даже остановился. Узор из железных прутьев перил был похож на узор на воротах графа Бисбрука. Узор представлял собой обрамленную листьями и стрелами букву «М».
– Что означает эта буква? – спросил Женя, показывая на перила.
– Не знаю, – пожала плечами Элен. – Музей был построен в девятнадцатом веке. Возможно, это первая буква фамилии архитектора.
– А разве принято среди архитекторов вписывать заглавные буквы своей фамилии в элементы зданий? Я полагал, что обычно это первая буква фамилии хозяина.
– Возможно, вы правы. Тогда я не могу сказать, что она означает.
– На воротах графа Бисбрука такая же буква.
– Интересно. Я попробую в этом разобраться. Они подошли к двери кабинета Элен.
– Как ваш висок? – спросила она.
– Спасибо, лучше. Вчера весь день у меня болела голова. Некоторое время Элеонора провозилась, пытаясь открыть замок.
– Раньше он великолепно открывался, – произнесла она. Еще после трех минут усердных попыток замок поддался. Они вошли внутрь.
– Надо попросить, чтобы вам сменили замок, – посоветовал Кузнецов.
– Это все из-за того, что остальные ключи потеряны. Этот ключ единственный настоящий. Еще один есть у директора музея, но изготовлен позже и плохо подходит к замку. Помню, как-то он вошел, воспользовавшись своим ключом. Я потом долго не могла отпереть дверь, почти как сейчас… – Она замолчала, оглядывая комнату.
– Что-то не так? – спросил Женя, проследив за ее взглядом. Особых изменений в комнате по сравнению с позавчерашним днем он не обнаружил.
– Нет, – засмеялась она, – все так!
Они прошли в комнату.
– Хотите кофе? – спросила она.
– С удовольствием, – откликнулся он.
Элен быстро приготовила кофе в кофеварке. Не дожидаясь приглашения, Женя присел в кресло и достал из нагрудного кармана «солнце», завернутое в платок. Он снял платок и передал «солнце» доктору Граббс. Она бережно приняла вещицу, в обмен передав Кузнецову кружку дымящегося кофе.
– Осторожно, он очень горячий, – предупредила она.
– Что скажете? – спросил Женя.
– А что я должна сказать? – удивилась Элеонора.
– С одной стороны диска должны находиться пазы, при помощи которых «солнце» вставляется в руки фигурки Иттлы.
– Кого?
– Не важно. На этом диске нет углублений.
– И что вы, собственно, от меня хотите, доктор Кузнецов?
Женя поперхнулся. Кофе обжег ему горло, горячая жидкость изо рта невольно выплеснулась на стол и документы. Элен схватила бумажные салфетки и принялась вытирать ими стол. Женя закашлялся. Горло саднило, Жене казалось, что он с успехом может извергать огонь.
– Откуда вы узнали? – наконец произнес он.
– Зачем же вы солгали мне? – ответила она вопросом на вопрос. – У графа де ля Берга не было детей, и все свои находки он завещал музею. Я не вызвала охрану только потому, что мне стало интересно.
– Откуда вы узнали мою настоящую фамилию?
