– Вы не отдавали камень специалистам? – спросил Кузнецов.
Элен перевела. Старик выслушал ее и ответил, пожав плечами.
– Он не видел в этом необходимости. Почему ты спрашиваешь? – задала от себя вопрос Элен.
– Я уверен, современные ученые не смогут определить материал, из которого сделан камень.
– Ты хочешь сказать, что это продукт внеземной цивилизации?
– Нет, я не хочу этого сказать.
– Но почему ты решил, что это необычный камень?
– Я сталкивался с такими. И потом, посмотри! – Он протянул камень Элен. Она взяла его в руку и вздрогнула.
Коготь был теплым. Рука Кузнецова, держащего камень до этого, не могла нагреть его так сильно. Температура камня была градусов сорок пять или больше. Следовательно, камень был нагрет еще до того, как его взял в руки Кузнецов.
– Он всегда такой… горячий? – спросила она старика Жюля.
Тот кивнул и ответил. Элен перевела:
– Он был таким всю его жизнь. Этот камень был теплым всегда.
Элен вопросительно посмотрела на Кузнецова и отдала ему «коготь». Принимая его, Женя произнес:
– Острова Новой Зеландии пересекает тектонический разлом. Много тысяч лет назад магма вырывалась в том месте из-под земли. Камни, увиденные его отцом под водой, являются продуктом подъема магмы на поверхность. – Женя остановился, а затем быстро сказал: – Спроси, сможет ли он продать мне камень?
Тень изумления скользнула по лицу Элен.
– Я не думаю, что стоит задавать этот вопрос, Евгений. Я полагаю, эта вещь дорога ему как память об отце.
– Спроси его, – настойчиво твердил Кузнецов.
– Я не буду этого делать! – со злостью в голосе ответила Элен. – Спроси его без моей помощи!
Женя вытянул вперед руку с камнем в направлении старика, другой рукой он достал из кармана пятидесятидолларовую бумажку и протянул в том же направлении. Двинув подбородком вверх, Женя изобразил немой вопрос. Веселье исчезло с лица старика. Он протянул свои сморщенные пальцы к руке Кузнецова, но не к той, в которой были зажаты деньги, а к той, в которой находился «коготь». Он выхватил его и положил на прежнее место, на полку.
– Скажи ему, что я дам тысячу долларов, – в пылу произнес Кузнецов.
– Я не буду ничего ему говорить, – ответила Элен. – Ты оскорбляешь чувства. Память об отце он не продаст.
Старик вдруг что-то резко сказал, нехотя усмехаясь, как будто ему за эти слова было неудобно. Элен перевела:
– Он сказал, что не продаст камень, даже если за долги выставят на аукцион его ферму. Это подарок отца, а подарок нельзя отдавать никому!
Рука Евгения с зажатой в ней пятидесятидолларовой бумажкой упала. Женя опустил голову.
– Скажи, что я прошу прощения, – произнес он и вышел из комнаты. Он успел услышать, как Элен переводила его слова старику.
Женя вышел из дома. Солнце уже встало над холмистой равниной, заливая ее радужным искрящимся светом. Несколько коров, гуляющих вдалеке и не обращающих на солнце никакого внимания, поедали траву. Лицо обдувалось свежим ветерком с легким запахом силоса. Женя опустился на скамейку возле дома. Элен вышла вслед за ним и присела рядом.
– Ты обижаешься на меня? – спросила она.
– Нет, – ответил Кузнецов. – Но когда на меня нападает жар исследования, я становлюсь сам не свой.
– Что это за камень?
– Ты сочтешь меня сумасшедшим, услышав ответ.
– Я знаю тебя лишь три дня и уже уверена, что ты ненормальный.
Женя улыбнулся, прислонился спиной к стене дома и вытянул ноги.
– Вот так бы и сидел на этой скамейке, никуда бы не спешил, – произнес он. – У тебя есть загранпаспорт?
– Да. Только он остался дома.
– Надо связаться с твоей матерью, чтобы она выслала паспорт. Ты выяснила, где мы находимся?
– Мы на юге Бельгии, недалеко от французской границы.
– Насколько недалеко?
– Пять-семь километров.
Женя задумчиво посмотрел на небо, словно ища там ответ. Он некоторое время разглядывал редкие прозрачные облака, почесал небритый подбородок и произнес:
