Скалолазка и мертвая вода

– Вам чеком или наличными?

– Управляющий моими делами сейчас в отпуске, – произнесла я, задыхаясь от волнения, – поэтому возьму наличными.

Две пачки пятидесятидолларовых купюр положить было некуда. Модельеры Светкиного платья забыли предусмотреть карманы. Надо быстрее менять гардероб.

Сэм Коэн уже собрался скрыться с моим алмазом. Уже спустился с подставки, и над прилавком только блестела его лысина.

– Вы не могли бы подсказать, где был добыт этот камень? – спросила я вдогонку.

Ювелир остановился. Постоял немного, опять взобрался на подставку. Лицо уже не было таким непроницаемым, как две минуты назад. Коэн выглядел уставшим.

– Чего вы хотите?

– Этот камень могли найти в Новой Зеландии?

– У нас нет месторождений.

– А где есть поблизости?

– Ближайшие – в Австралии. Но таких крупных там не добывают. Крупные алмазы в природе – редкость. Исключительная редкость.

– То есть его нельзя найти просто так, скажем, на пляже или на обочине дороги?

– Вы не поняли. Крупные алмазы – исключительная редкость!

Магазин я покидала в растерянности.

Ничего не поняла. Как цэрэушники могли потерять исключительную редкость! Которая, как я уже осознала, стоит в несколько раз больше, чем одиннадцать тысяч долларов. Как они умудрились? Таскали в незаштопанном кармане, что ли?

Прошла кварталов пять, пока опомнилась: бреду с пачками денег в руках! Так и не придумала, куда их положить! Как бы не ограбили, хотя невооруженным глазом видно, что уровень преступности в Нью-Плимуте – нулевой.

Впрочем, любители наживы нашлись. Возле кинотеатра я столкнулась с двумя женщинами в белых балахонах с измалеванными крестами. Они решительно потребовали от меня сделать пожертвование на Вознесение Христа. Когда я попробовала уточнить – что сие означает и почему Христу снова потребовалось возноситься? – женщины злобно зашипели. Потом выдали, что я ничего не понимаю и вдобавок святотатствую. Я ответила, что раз не понимаю, то и денег давать не буду.

Пока мы спорили, краем глаза обратила внимание на человека возле витрины садовых принадлежностей. Худощавого и сильно сутулящегося, в ужасном грязном пальто с короткими рукавами. Дергаными, суетливыми движениями он напоминал старого козла. Даже куцая бороденка походила на козлиную. Он пялился в витрину, делая вид, что не может отвести взгляд от граблей.

Женщины в балахонах так надоели, что я, решив отвязаться от них, дала полтинник. Меньших купюр у меня не было, а святоши категорически отказались вскрыть свою черную копилку, чтобы разменять банкноту.

Надо купить какую-нибудь сумку. А то всем на обозрение хожу с кучей денег в руках. Просто грех не подойти и не попросить на помощь пострадавшим от извержения вулкана в девятом веке до нашей эры, или лечение грибка между третьим и четвертым пальцами правой ноги.

Прошла еще два квартала, пока не наткнулась на магазин спортивных товаров. То, что нужно!

Одела себя полностью в «Найк». Трико, майка, куртка. Плюс сумку с надписью «Just do it!», в кармашек которой и спрятала деньги.

Когда примеряла кроссовки, сквозь стеклянную витрину на другой стороне улицы опять увидела сутулого в драном пальто. Загорелым лицом он напоминал маори, правда, без татуировки. С судорожным лепетом приставал к прохожим, люди от него шарахались, словно от прокаженного. Вот он споткнулся о мусорную урну и, совершив впечатляющий кульбит, плюхнулся в рассыпанные бычки, мятые салфетки и огрызки яблок.

Я шнуровала кроссовки и задумчиво наблюдала, как он суетливо поднялся, что-то бормоча. Со злостью раздавил жеванную половинку лимона, будто фрукт был в чем-то виноват. Похож на бродягу, случайно ли этот тип попадается на глаза второй раз? Неужели следит? Или просто совпадение?

– У вас нет запасного выхода? – спросила я продавщицу, когда расплачивалась.

Она указала нужную дверь. Через внутренний двор очутилась на параллельной улице. Теперь необходимо найти телефонную станцию. Мне требуется позвонить… в Швейцарию!

– Добрый день, вы говорите с автоответчиком в приемной доктора Клауса Энкеля. Чтобы оставить сообщение, пожалуйста, дождитесь гудка, а еще лучше – свяжитесь утром с секретарем.

Я с досадой повесила трубку. Вот растяпа! Не сообразила, что сейчас в Европе раннее утро. Разница с Новой Зеландией – одиннадцать часов. А мне очень нужно узнать, где именно в Новой Зеландии работал доктор Энкель… Откуда приходили письма?

Вышла из кабинки. Почтовый зал – просторное, но совершенно пустое помещение. Пространство использовалось нерационально. Телефонные кабинки ютились возле стен, в углу возвышался черный агрегат, исполосованный надписями и напоминавший игральный автомат. В другом конце располагалась стойка, за которой «обутый» в наушники молодой парень с дредами ломался от музыки, доносившейся из плеера.

Я поправила сумку «Найк», в которой лежали деньги и Светкино платье, приблизилась к непонятному черному агрегату. После короткого выяснения оказалось, что это пункт доступа к Интернету. Компьютер с жидкокристаллическим монитором, втиснутый в темный пластиковый корпус с броскими надписями «Электронная почта», «Майкрософт», «Интернет Эксплорер» и другой рекламной ерундой. Клавиатура – по сравнению со стандартной – обрезана раза в два, вместо мышки – шарик трекбола. И еще один нюанс. Работать нужно было стоя. Это чтобы никто не «зависал» на полдня.