желания почесать укус. Ранка уже напухла и начала краснеть. Нормальная реакция здорового организма. Морган не спросил Софи, увидела она что-нибудь или нет, так что она мягко покачала головой и положила предметное стекло на стол.
– Я обработаю его красителем. Спасибо вам. Морган потер пальцами ранку.
– Пожалуй, посмотрю свои образцы, пока я в состоянии, – сказал он.
25. Хэтэуэй
откуда-то историю беременная женщина и дерево она упала
всю зиму шел снег весной нашли скелет между ног у него была кучка детских косточек
жуткая история
снова свет я все еще больна
мой ребенок
если кто найдет это письмо, не посылайте его домой в бутылке совы голубая лица цветов
26. Софи
Когда Софи вышла из лаборатории, зеленовато-голубой вымпел на вершине массива сменился синим – до темноты осталось два часа. Она чуть было не заблудилась, поскольку люди за последнее время существенно изменили окрестности. Хотя их группа не расширила свою территорию, те, кто раньше жил поодиночке, объединились в один большой и несколько меньших лагерей. Коридоры отходили от массива в виде неправильной шести– или семиконечной звезды. В каждом лагере был свой собственный источник воды и имбирного хлеба, а между лагерями проложили границы. Ловя на себе подозрительные взгляды, Софи шла вдоль пограничной линии к женской пещере. Уголки ее губ подрагивали, однако не в улыбке. Слишком многие еще не верили, что насекомые являются разносчиками заразы и что их новообретенный рай может быть таким жестоким или несовершенным.
Взбираясь на последний склон, Софи заметила с правой стороны от массива кладбище, расположенное в самой нижней части пещеры. Там виднелись продолговатые холмики, кое-где совсем уже зеленые и почти сровнявшиеся с полом, кое-где – выпуклые и округлые. Самые свежие еще позволяли различить смутные оттенки цвета кожи и одежды. Тела почти не разлагались перед поглощением, даже запаха неприятного не было. Между умершими двигались фигуры живых. Для некоторых процесс растворения в зеленом покрытии представлял неотразимый интерес. Другие же – члены отряда А, например, стояли на часах, охраняя усопших от зевак и некрофилов.
Туннель, ведущий в женскую пещеру, был завешен металлизированной защитной пленкой. Вернее, двумя слоями пленки, как обнаружила Софи, когда пробралась под первую.
– Кто там? – заслышав шум, окликнул ее голос изнутри.
– Софи.
Из-под второй пленки высунулась рука и бросила связанную в узел одежду,
– Переоденьтесь, пожалуйста, – сказал голос. – Тогда вы сможете войти.
Согнувшись в три погибели в тесном туннеле, Софи переоделась в рубашку и джинсы, которые оказались ей немного велики. Она оставила свою одежду, туфли и рюкзак в туннеле, сунув в карман только инструменты, и пролезла под вторую пленку.
Молодая женщина, стоявшая в пещере, встретила ее кислой улыбкой. Звали ее Астарта, и на Земле она была офицером полиции.
– Я знаю, что это безумие, но некоторых из наших женщин невозможно убедить в том, что букашек не переносят в одежде, как блох. – Запах духов, исходивший от нее, был настолько сильным, что забивал ноздри и горло. Софи невольно чихнула. – Ужасно, да? Но вроде бы помогает. С тех пор как вы прислали свои рекомендации, у нас только одна Голубка заболела. К сожалению… Проходите. Я бы проводила вас, но я охраняю вход.
– От кого?
Астарта развела руками, словно соглашаясь с тем, что это очередная глупость, однако свой пост не бросила.
Женщины почти уже завершили постройку многоярусного водного комплекса, который заканчивался широким мелким прудом, разлившимся по зеленому покрытию. Ханна и несколько других женщин стирали там постельное белье. Увидев Софи, Ханна подхватила мокрое белье и пошла ей навстречу.
– Поневоле станешь чистюлей, – улыбнулась она Софи. – Любое грязное пятно на простыне тут же превращается в дырку. – От запаха духов у Софи запершило в носу. Она снова чихнула. – Простите за вонь, но она, похоже, помогает.
– Хотела выбраться, – сказала Софи. – Меня замуровали в четырех стенах… – Она разлила почти весь свой формалин, когда собиралась впопыхах, чтобы добраться до женской пещеры до темноты. Запах въелся в руки. – У нас сегодня еще нескольких покусали.
Стэн Морган был в ужасном состоянии, хотя, похоже, летальный исход ему не грозил.
– Черт побери! – воскликнула Ханна. – У вас там люди умирают от этого, да?
– Да. Смертность составляет около четырех-пяти процентов. А если учесть, что принятые нами меры теряют свою эффективность…
Ханна остановилась возле скального выступа, на котором женщины сушили белье.
– Что мне сказать остальным?
Софи не могла ответить на этот вопрос ничего определенного.
– Мы совершенно уверены, что букашки – часть корабля. Мы поймали несколько штук, но исход все время один и тот же: они рассыпаются в пыль, точно так же как отрезанный кусок покрытия или отколотый кусок аргиллита.
Ханна криво улыбнулась; в конце концов, она спрашивала о том, есть ли у них надежда. Ей вовсе не хотелось обсуждать, насколько опасной стала окружающая среда.
– Мы думали было создать вакцину из сыворотки крови тех, кто переболел и выжил, но поскольку у нас нет аппаратуры для изучения вирусов, риск слишком велик. Неоправданно велик.
Ханна шлепнула мокрой тканью по аргиллиту, сложила простыню и выкрутила ее, отжимая влагу с такой силой, что костяшки на руках побелели, а на шее вздулись жилы. Потом встряхнула влажную ткань, рассыпав вокруг бисер мелких брызг.
– У вас многие переболели? – спросила Софи.
Ханна разложила простыню на аргиллите.
– Двадцать женщин из сорока. Четверо детей из одиннадцати.
– Вам повезло, что вы никого не потеряли, – очень тихо сказала Софи.
Ханна ничего не ответила. Софи не стала продолжать – но извиняться тоже не стала.
Они нашли Мэгги, Мариан и Голубку за ширмой возле стены. Мэгги полулежала на куче рюкзаков и дорожных сумок, царапая что-то в блокноте; увидев вошедших, она выпустила из рук карандаш и захлопнула блокнот. Мариан сидела, поглаживая Мелисанду – как всегда, очень прямая, спокойная и настороженная одновременно. Кошка подняла голову и заурчала громче, но не тронулась с места, разнеженная и довольная своим уютным лежбищем. Голубка приоткрыла глаза и снова закрыла их. Ее пухленькое личико было изможденным и бледным. Софи подошла к ней, но та проронила, не открывая глаз:
– Со мной все в порядке. Уходите и дайте мне поспать. Ханна присела возле Мэгги.
– Софи говорит, мошки снова начали кусаться в главной пещере.
Из-за ширмы донесся капризный детский голос:
– Но почему я не могу пойти погулять? Я же не болен!
– Потому что я не хочу, чтобы ты заболел. Сиди тихонько и читай книжку.
– А вас это удивляет? – резко спросила Мэгги.
– Потише, Мэгги, – сказала Ханна, подзывая к себе Софи и жестом предложив ей сесть рядом.
– Вас это удивляет? – более спокойно повторила Мэгги. – Послушайте, вы же знаете, что все это с нами проделывает корабль. Видать, время пришло…
– Для чего?
– Для отбора. – Зеленоватые глаза Мэгги лихорадочно горели от ярости и жара. – Или сокращения численности.
– По-моему, более гуманно, – Софи усмехнулась, почувствовав, как неуместно звучит это слово, – было
