— Да тебе-то какого черта надо? — крикнул тот и вдруг замолчал — Джимми слышал, как он тяжело дышит. Видимо, Гренич пытался справиться со своим раздражением.— Послушай, любезный,— сказал он уже спокойно.— Тебе представляется случай заработать кучу денег.
— Не надо мне ваших денег! — перебил его Джимми.— Подавитесь вы своими грязными деньгами — вы получаете их, убивая людей!
— Скажите, пожалуйста! — возмутился Лейси.— Что я вам сделал? — спросил он вдруг упавшим голосом'.
— Что? Я работал на заводе «Эмпайр»; началась забастовка за наши права, а вы обругали меня и послали за полицией — Неистовому Биллу разбили лицо, а я просидел ни за что ни про что целых десять дней.
— Ах вот, значит, как!
— Да, вот, значит, как! Но это не все — главное, что вы делаете снаряды, чтобы убивать людей в Европе. А сами мотаете деньги, пьете шампанское с хористками, увозите чужих жен...
— Ах ты...— Лейси выкрикнул грязное ругательство и бросился на Джимми. Но Джимми ждал этого. Он спрыгнул на землю — крылечко было без перил — и побежал. Он хорошо знал местность и в темноте мог бежать быстрее своего преследователя.
Знакомая тропинка кончилась, вот и дорога... и вдруг его чуть не задело фарами: навстречу неслась машина. Она круто остановилась, и испуганный голос закричал:
— Эй, эй!
— Да? — Джимми стоял в полосе света — враг теперь не посмеет его преследовать.
— Там около дороги автомобиль. Не знаете, кто в нем ехал? —¦ спросил человек из машины.
— Знаю!
— Кто?
— Они в этом доме: Лейси Гренич и дама, которую зовут Элен.
Дверца распахнулась, из автомобиля выскочил человек, за ним — другой, потом третий. Джимми никогда бы не поверил, что в одном автомобиле может поместиться столько людей. Не говоря ни слова, они пустились бегом к дому, словно собирались взять его штурмом.
IV
Джимми пошел за ними. До него донесся шум возни на лужайке, затем. крики из самого дома. Джимми не знал, что делать. В конце концов он тоже побежал в дом. В передней комнате красивая спутница Лейси стояла на коленях перед человеком, который окликнул Джимми из автомобиля. Ее мокрые волосы рассыпались по плечам, по лицу струились слезы. Она с таким отчаянием вцепилась в его пальто, что он, пытаясь вырваться, волочил ее за собой по полу.
— Поль! — кричала она.— Что ты хочешь делать?
— Замолчи, слышишь! — приказал мужчина. Он был молод, высок и необычайно красив. Лицо его, казалось, излучало гневную решимость, губы были сжаты, как у человека, который идет под пулями на верную смерть.
— Ответь! Ответь мне, слышишь!—снова и снова выкрикивала женщина. Наконец, тот сказал:
— Я не убью его, но проучу как следует.'
— Поль, Поль, пощади его!—рыдала женщина. Джимми никогда еще не видел такого отчаяния, не слышал такой страстной мольбы.— Он же не виноват, Поль, виновата я! Я виновата во всем, я! Ради бога, умоляю!
Она стонала, молила, задыхаясь от рыданий. Мужчина безуспешно пытался оторвать ее от себя.
— Тебе не разжалобить меня, Элен,— сказал он.— Пойми это!
— Я же говорю тебе, что виновата я! Я, я сама убежала с ним.
— И отлично,— мрачно ответил мужчина.— Я его так проучу, что ни одна замужняя женщина больше не убежит с ним.
Она не унималась — она была в исступлении. В комнату вошли еще двое.
— Джо,— обратился мужчина к одному из них,— отведи ее в автомобиль. Не давай ей звать на помощь. Если кто-нибудь пройдет мимо, зажми ей рот.
— Ах так! — вскрикнула она.— Ты сатана, я убью тебя, слышишь?— Пожалуйста, меня это мало тревожит. Но перед смертью я все же хочу проделать с ним эту штуку.— Он оторвал, наконец, от себя ее руки. Его ярость, казалось, вернула обоим мужчинам способность действовать, и они вынесли полубесчувственную женщину из комнаты.
Джимми Хиггинс стоял, словно каменное изваяние, а Лиззи испуганно забилась в угол.
— Добрые люди,— обратился к ним мужчина,— нам понадобится ваша комната — на полчаса, не больше. Мы хорошо заплатим, заплатим столько, что, если захотите, вы сможете купить себе весь этот дом.
— Ч-ч-что вы собираетесь делать? — выговорил Джимми запинаясь.
— Собираемся дать маленький урок элементарной морали одному молодому человеку, а то у него пробел в воспитании.
Джимми ничего не понял, но воздержался от дальнейших расспросов, потому что никогда в жизни не видел он человека, лицо которого дышало бы такой непреклонной силой. Он был поистине каким-то неземным существом, воплощением гнева, наводящим ужас.
Дверь снова отворилась, и двое мужчин ввели в комнату Лейси Гренича. На него надели наручники. Самым страшным в эту страшную1 ночь было лицо молодого хозяина «Эмпайра». Оно позеленело от ужаса, буквально позеленело. Колени у него дрожали,— казалось, он вот-вот упадет, а его темные глаза были глазами попавшего в ловушку зверя.
За ним вошел еще кто-то, с двумя черными ящиками в руках. Открыв один из них, вошедший вынул из него какой-то прибор со шнуром и повесил на стену. Он нажал кнопку, и мягкое белое сияние залило комнату. Распоряжавшийся всем мужчина, тот, которого дама называла Полем, повернулся к Джимми и его жене.
— Можете взять свою лампу. Идите в другую комнату и побудьте там, пока мы не позовем.
— Ч-ч-что вы собираетесь делать? — нашел в себе смелость пролепетать еще раз Джимми, но тот опять попросил его уйти в другую комнату. Все будет в порядке, ему как следует заплатят за потерянное время и причиненное беспокойство. Вмешиваться бесполезно. Бежать — тоже: дом охраняется.
V
Джимми-младшего разбудил шум; он заплакал, и Лиззи кинулась его успокаивать, а Джимми поставил коптящую лампочку на комод и сел рядом с женой на кровать. Он взял ее за руку — просто невероятно, до чего сильно дрожали у обоих руки.
Каждый звук в соседней комнате был отчетливо слышен. Лейси умолял о чем-то, а Поль приказывал ему замолчать. Затем — какая-то возня, стоны, и, наконец, наступила тишина.
В спальню начал проникать отвратительный, тошнотворный запах.
Они не могли себе представить, что там такое происходит. Раздался крик Лейси Гренича — мучительный крик. Им стало жутко, холодный пот выступил у них на лице. Джимми уже решил было вмешаться или же выскочить в окно, ускользнуть незаметно и позвать на помощь, как дверь отворилась и вошел Поль, плотно прикрыв ее за собой.
— Все в порядке,— сказал он.— Люди всегда скандалят, когда им дают наркоз, так что не пугайтесь.— Он стоял у двери, непреклонный и суровый, прислушиваясь к тому, что происходит в другой комнате. Наконец, наступила тишина — долгая, долгая тишина. Поль отворил дверь и ушел, а супруги остались сидеть на кровати, держа друг друга за руки и чувствуя, как сильно дрожат они. у обоих.
