– Он начитался каких-то книг о разных болезнях и теперь рассказывает мне всякие ужасы о том, что может случиться со мной и с ним. Как послушаешь его, право, начинает мерещиться, будто все эти микробы ползают по стенам комнаты.
– Но… – начала я.
– Мне надоело слушать его лекции, и я заявила ему: «Ларри, поступайте, как я: старайтесь получить все, что можно получить, и примиритесь с этим. Тогда вам нечего будет беспокоиться».
Я сидела неподвижно, затаив дыхание. Минута показалась мне вечностью. Наконец я сказала:
– Но ведь вы же не хворали ни одной из этих болезней, Клэр?
– У кого их нет, – ответила она. Снова наступила пауза.
– Но вы же знаете, – заметила я, – что некоторые из них опасны.
– Разумеется, – беспечным тоном ответила она. – Есть, например, одна, от которой проваливается нос и выпадают волосы, но со мной ничего подобного не случится.
– Но есть еще другая болезнь, – намекнула я, – и гораздо более распространенная.
И так как она не подхватила намека, я продолжала:
– А между тем она гораздо серьезнее, чем это думают обычно.
Она пожала плечами.
– Что же поделаешь. Мужчины неизбежно награждают нас чем-нибудь; это входит в игру. Так стоит ли терзаться?
Наступило долгое молчание. Мне нужно было время, чтобы сообразить, как действовать дальше. Мне хотелось так много выведать от нее и при этом нужно было так много скрыть!
– Я не хочу докучать вам, Клэр, – начала я, наконец, – но это, право, имеет очень серьезное значение для вас. Видите ли, я тоже кое-что читала об этом. Медицина сделала новые открытия. Раньше думали, что это лишь местное заболевание, вроде насморка, но теперь оказывается, что это болезнь крови и что она может вызвать очень тяжкие последствия. Большинство хирургических операций, которым подвергаются женщины, обусловлено этой причиной.
– Может быть, и так, – сказала она тем же равнодушным тоном. – Меня тоже оперировали два раза. Но все это теперь давно забыто.
– Однако вы не можете быть уверены, что дело на этом и кончится, – настаивала я. – Люди часто думают, что вылечились от гонорреи, когда на самом деле болезнь только притаилась и может в любое время снова дать вспышку.
– Да, я знаю. Это одно из тех сведений, которое Ларри принес мне вместе со своей любовью.
– Болезнь может проникнуть в суставы и вызвать ревматизм; она бывает причиной невралгии и сердечных болезней и двух третей всех случаев слепоты новорожденных детей…
Клэр вдруг расхохоталась:
– Ну, об этом пусть беспокоится Сильвия Кассельмен!
– О! О! – прошептала я, теряя самообладание.
– В чем дело? – спросила она, и в голосе ее прозвучала жесткая нота.
– Вы говорите это серьезно?
– Что миссис Дуглас ван Тьювер придется кое-чем заплатить мне за то зло, которое она причинила мне? Ну, так что же?
И Клэр разгорячилась, как это случалось с ней всякий раз, лишь только разговор касался ее соперницы.
– Почему она не может рисковать тем же, чем рискуем мы? Почему я должна страдать от этого, а она нет?
Я напрягала все силы, чтобы сохранить спокойствие, и после минутной паузы заметила:
– Разве можно желать этого кому-нибудь, Клэр? Девушку надо было предупредить…
– Предупредить? Й вы воображаете, что она выпустила бы свою великолепную добычу?
– Может быть. Ведь вы не знаете. Во всяком случае, она понимала бы тогда, на что идет…
Наступило долгое молчание. Я была так потрясена, что с трудом подыскивала подходящие слова.
– Я и сама подумывала о том, чтобы предупредить ее, – мрачно сказала Клэр. – По крайней мере, вышел бы маленький скандал. Помните, когда они выходили из церкви? Вы же сами удержали меня.
– Тогда было уже поздно, – услышала я свой собственный голос.
– Что же, – воскликнула она, вновь приходя в возбуждение. – Теперь пришел черед миссис Сильвии. Посмотрим, может ли такая знатная дама заразиться моей болезнью!
Я не могла больше сдерживаться.
– Клэр, это бесчеловечно.
Она взяла пуховку и начала с особой тщательностью пудрить лицо.
– Я все понимаю, – сказала она, и я увидела в зеркале, как сверкают ее глаза. – Вам не удастся одурачить меня. Вы старались быть ласковой, но я знаю, что в глубине души вы презираете меня. Вы думаете, что я не лучше всякой уличной женщины. Что же, прекрасно, я отвечу вам от лица всех подобных
