— Заперто, — пожаловалась женщина.
— Хочешь, чтобы я и стол взломал? — осведомился Спенсер.
— Ну, попробуй.
Спенсер был бы рад отказаться, но его задел вызов. Он изо всех сил дернул за ручку. Раздался треск, и хлипкий замок сломался. Оба замерли.
— Мозги бы тебе вместо мускулов, — прошипела она, услышав чьи-то торопливые шаги.
Спенсер не потерял присутствия духа. Он схватил ее за руку и потащил к балкону.
— Что ты делаешь? — прошептала она.
— Уносим ноги. Скорее!
— Я не полезу по дереву.
— Понятно. Ты его невеста, так что сумеешь объяснить, чем занималась. А меня от объяснений уволь.
Спенсер уселся на железную ограду балкона и легко перебрался на ветку. Она взмахнула руками, он подхватил ее и перетянул к себе. Выяснилось, что она атлетически сложена, не то что какая-нибудь замухрышка модель.
В окнах хозяйской спальни вспыхнул свет. Спенсер быстро спустился по стволу, успев подумать, что, если бы в детстве у него в крови было столько же адреналина, няньке не пришлось бы вызывать пожарную команду. Он спрыгнул на землю в ту самую секунду, когда свет зажегся в гостиной. Керри едва не приземлилась ему на голову; он все же сумел поймать ее и прижал к стене под балконом — так, чтобы их обоих не было видно. Наверху кто-то заметил открытую дверь и вышел на балкон. Спенсер грудью ощущал сердцебиение женщины. Оба они сдерживали дыхание до тех пор, пока шаги в доме не затихли.
— Бежим, — шепнул Спенсер.
Она выскользнула из его рук и помчалась в направлении черного хода, а ему пришлось обуздать желание последовать за ней. Она — невеста Хэддена и имеет полное право носиться по территории поместья. Его же права разъяснит ему полиция при аресте.
Он бросился в обратную сторону, к забору.
Бабушка будет чрезвычайно расстроена.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Изучив фотографию Хэддена Саммертона-третьего, Бренна Уолфорд отбросила газетную страницу светской хроники. Этот человек доставил ей много горя.
Хэддена она знала с детства. Его дед всю жизнь торговал картинами ее деда. Но ей не нравилась среда, в которой вращался Хэдден. Бренна была знакома с этой средой, так как в ее служебные обязанности входило сопровождение клиентов.
— Бренна!
— Я здесь, дедуля, в кухне.
Он внес с собой запах краски и скипидара. Не было нужды спрашивать, как он провел утро.
— Как работа? — весело спросила Бренна.
— Работа идет хорошо, — уверенно ответил дед. — Но если бы я знал, что ты решила провести выходные здесь, чтобы добыть ту дурацкую картину, то запретил бы тебе приезжать. Ты-то сказала, что едешь на помолвку Керри и Хэддена. Представить себе не могу, что ты пошла на такой риск, пробралась в дом… Зря я вообще рассказал тебе об этой картине.
— А я на помолвку и приехала. Ты же знаешь, я дружу с Керри со времен колледжа.
Конечно, дед Бренны знал, что это она познакомила Керри с Хэдденом и была рада тому, что их отношения сложились.
— Я была уверена, — продолжала она, — что Хэдден согласится продать картину. А когда он заявил, что ничего не станет продавать, пока вся коллекция не будет оценена, что мне оставалось делать? Не могла же я ему сказать, почему на самом деле меня интересует эта картина. Дед, твоя репутация под ударом.
— Бренна, мне семьдесят семь лет, и я думаю, моей репутации не повредит одно пятнышко.
Бренна посмотрела деду в глаза.
— Ты не хуже меня знаешь: как только распространится слух о том, что ты подписал картину чужим именем…
— Может быть, никто ничего не заметит.
Старик закусил нижнюю губу, а это означало: он волнуется сильнее, чем хочет показать.
— Кого ты хочешь обмануть? — возразила Бренна. — Стоит оценщикам увидеть эту обнаженную натуру, как они сразу поймут, что это ты, а не какой-то второсортный Лиспкит. Тебя знают во всем мире. — Она мрачно взглянула на газетный лист. — И не забывай, у Хэддена есть несколько твоих произведений. Я сама видела два маленьких пейзажа на стене столовой. У оценщиков будет с чем сравнить ту картину. К тому же ты написал ее поверх другой своей работы.
— Но, Бренна…
— Никаких «но, Бренна»! Самое смешное в том, что, подпиши ты ее своим именем, она бы стоила втрое дороже!
Бенджамин Уолфорд почесал нос и запачкал его голубой краской.
— Дорогая моя, в этом заключается романтическая справедливость. Когда я писал ту картину, мои работы не стоили и чашки кофе. А я люблю кофе. — Он вздохнул. — Во времена моей молодости Лиспкит был довольно популярен. И мой трюк принес нам троим достаточно денег, чтобы встать на ноги. Я подписал картину именем Лиспкита только потому, что у Хэддена был покупатель, готовый выложить кучу денег за обнаженную натуру его кисти. Даже третьей части мне хватило на то, чтобы продержаться, пока мои работы не начали продаваться.
— Ты в любом случае стал бы знаменитым, — с любовью заметила Бренна. — Как вышло, что ты так и не женился на Регине?
— На Регине? — Лицо старика погрустнело. — Наверное, дело в том, что у нас были разные цели. Ей хотелось семьи и детей, а я безумно стремился стать великим художником. Мы расстались с Региной после того, как Хэдден продал картину. Она была зла на нас обоих, хотя деньги и для нее стали даром Божьим.
— Ты встречался с ней после этого?
Помедлив, старик покачал кудрявой головой.
— Нет. Через несколько лет она вышла замуж за молодого клирика.
Художник достал из холодильника сливки, подлил их в кофе и взял кусок торта. Он любил шоколадный торт, поэтому Бренна, приезжая в гости, привозила его.
Она много раз думала о характере отношений деда с Региной Линнингтон. Как-то раз она видела эту женщину на старой фотографии — одной из тех, что дед хранил в большой коробке.
— Дедуля, нам нужно добыть картину, пока подлог не раскрылся.
И вновь дед покачал головой.
— Мы ничего не можем поделать. Я сто лет не думал о ней. Хэдден долго пытался ее выкупить, но она переходила от одного владельца к другому. Я испытал настоящее облегчение, когда он наконец приобрел картину. Если бы не этот инфаркт, он, не сомневаюсь, продал бы ее мне. Мы должны были обедать с ним в тот день, когда состоялись похороны.
Бренна погладила деда по руке.
— Тебе не хватает его.
— Он был моим другом.
Эти простые слова выразили его боль. Бренна сочла за благо переменить тему.
— Дедуля, у твоего друга были специфические взгляды на искусство. Копа я увидела у него в спальне…
— Имеешь в виду эротику?
— Ты знал?
