— Решила. Я еще не успела обрадовать Марджори, — спокойно произнесла Ванесса, — но роль ее.
Серена уронила печенье на пол.
— Вот как, — ошеломленно сказала она.
— Да, — сказала Ванесса, судорожно пытаясь придумать предлог, почему она отдает роль Марджори, хотя Серена на нее идеально подходит. — Марджори невинна и угловата. Этого я и добиваюсь. Мы с Дэном решили, что ты играешь слег¬ка… м-м-м… отстраненно.
— Вот как, — повторила Серена.
Она не верила своим ушам. Выходит, и Дэн, Дэн тоже ее отверг? А она думала, они сумеют подружиться.
— Мне очень жаль, — сказала Ванесса, чувствуя себя виноватой. Зря она впутала Дэна — он и не подозревает, что она решила отказать Серене. Но так ее слова приобрели больший вес. Будто в ее решении не было ничего личного. Она сделала так, как лучше для фильма, только и всего. — Не расстраивайся, — добавила она. — Ты хорошая актриса.
— Спасибо, — сказала Серена.
Не сидеть ей с Дэном в кафе, не репетировать роль, как она себе навоображала. А что она скажет миссис Глос? Никакой внеклассной работы, ни в один более-менее приличный колледж ее не примут.
Ванесса ушла на поиски Марджори, чтобы обрадовать девушку. Придется изменить весь сценарий. Она снимет не мелодраму, а комедию. Зато не придется смотреть «Бесконечную любовь в вечернем парке», в главных ролях Серена Ван дер Вудсен и Дэниел Хамфри. Это был бы мрак!
Серена стояла в углу кафетерия, кроша в пальцах остатки печенья. «Унесенные ветром» оказались сплошной клоунадой, для «Войны и мира» она играет слишком отстраненно. Что же делать? Она прикусила ноготь, размышляя.
Быть может, ей стоит снять свой фильм? Блэр ходит на уроки кино — она поможет. В детстве они всегда мечтали работать в кино. Блэр хотела быть звездой, как Одри Хепберн, одетая от Givenchy, только Блэр предпочитала Fendi. Серена представляла себя режиссером. Она мечтала носить широкие льняные брюки, кричать в мегафон и сидеть на высоком стуле с табличкой «Режиссер».
Вдруг им удастся осуществить мечту?
— Блэр! — чуть ли не закричала Серена, завидев подругу у стола с печеньем. Она понеслась к Блэр, все еще во власти грандиозной идеи. — Мне нужна твоя помощь, — сказала она, хватая Блэр за локоть.
Блэр напряглась и расслабилась только тогда, когда Серена ее отпустила.
— Прости, — сказала Серена. — Слушай, я хочу снять фильм, ты не могла бы мне помочь, объяснить, как управляться с камерой и всем прочим — ты же ходишь на уроки кино.
Блэр взглянула на Кати и Изабель, которые затихли, потягивая молоко. Затем улыбнулась Серене и покачала головой:
— Прости, не могу. У меня заняты все вечера. Совсем нет времени.
— Брось, Блэр, — сказала Серена, беря ее за руку. — Помнишь, мы всегда об этом мечтали. Ты хотела быть как Одри Хепберн.
Блэр отняла ладонь и сложила руки на груди, вновь бросая взгляд на Кати и Изабель.
— Не волнуйся, все буду делать я, — поспешно добавила Серена. — Ты мне только покажи, как работать с камерой и ставить свет.
— Не могу, — повторила Блэр. — Извини. Серена сжала губы, чтобы унять их дрожь. Ее глаза округлились, а лицо вдруг опухло.
Блэр видела рыдающую Серену не первый раз. Однажды, когда им было по восемь лет, они прошли пять километров от виллы Серены в Риджфилде, чтобы купить мороженого. Серена вышла из магазина с тройным клубничным рожком, обсыпанным шоколадной крошкой, и наклонилась погладить привязанную у магазина собаку. Все три шарика выскользнули из рожка в грязь. Глаза Серены расширились, лицо распухло так, будто она внезапно заболела свинкой. На глаза навернулись слезы, и Блэр уже собиралась разделить с ней свое мороженое, как вдруг из магазина появился продавец с новым рожком для Серены.
Вид с трудом сдерживающей слезы Серены вновь пробудил в Блэр непонятное сочувствие.
— Гм. Но в пятницу мы собираемся гулять, — сказала она Серене. — Зависнем в Tribeca Star, приходи, если хочешь.
Серена глубоко вздохнула и кивнула.
— Как в старые добрые времена, — сказала она, смахивая слезы и пытаясь улыбнуться.
— Точно, — сказала Блэр.
Она не станет встречаться с Нейтом в пятницу, раз с ней будет Серена. Лучше она опрокинет с ней стаканчик-другой, уйдет пораньше, отправится домой, украсит комнату свечами, примет ванну и будет ждать Нейта. И они всю ночь будут заниматься любовью под романтическую музыку. Блэр уже записала диск с эротическими композициями для первой ночи любви.
Даже самые уверенные в себе девушки прибегают к дешевым трюкам вроде записи романтических дисков, когда готовятся терять невинность.
Прозвенел звонок, и девушки отправились по классам: Блэр — на супер-пупер-продвинутые занятия, Серена — на уроки для безмозглых домохозяек.
Серена не могла поверить, что за последние десять минут ее дважды отвергли. Доставая учебники из шкафчика, она придумала новый план. Она ни за что не опустит руки.
Не зря же ее фотография красуется на всех автобусах в городе.
Мечты развеяны в дым
Ванесса пропустила первые пять минут математики, чтобы позвонить Дэниелу. По четвергам у него четвертым уроком был библиотечный час, и Дэниел проводил время в школьном дворе, читая стихи и куря сигареты. Школьный телефон-автомат у лестницы в холле уже успела занять какая-то девочка, и Ванессе пришлось выбежать на угол Девяносто третьей и Мэдисон, где стояла телефонная будка.
Двор школы «Риверсайд» заполонили младшеклассники, игравшие в вышибалы, и Дэн отправился на Бродвей. Звонок Ванессы застал его на скамейке пешеходного островка посреди проезжей части. Он только что открыл «Постороннего» Альберта Камю, которого они начали приходить по французскому. Дэн был повернут на Камю. Он уже прочел «Постороннего» на английском, но читать в оригинале было гораздо круче, особенно сидя посреди шумного, загазованного Бродвея со стаканом дрянного кофе и сигаретой. Вот это была жизнь. Люди спешили мимо, стараясь поспеть по своим делам, а Дэн чувствовал себя чужим среди них, не принадлежащим толпе, прямо как герой романа.
Под глазами у него залегли темные круги — ночью он почти не спал. Он не мог перестать думать о Серене Ван дер Вудсен. Они будут вместе сниматься в фильме. И в сцене с поцелуем. Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Бедняга. Тут он угадал.
Телефон все звонил и звонил.
— Да? — сказал Дэн в трубку.
— Привет. Это Ванесса.
— Привет.
— Слушай, я на секунду. Я сказала Марджори, что роль ее, — торопливо произнесла Ванесса.
— Серене, — поправил Дэн, стряхивая пепел и затягиваясь.
— Нет, Марджори.
Дэн выпустил дым и крепко сжал трубку:
— Погоди. Не может быть. Марджори — это та, рыжеволосая и со жвачкой.
— Да, та самая. Я не перепутала, — терпеливо ответила Ванесса.
— Но она смотрелась отстойно, зачем она тебе! — воскликнул Дэн.
— Да, ну и что, мне даже понравилось, что она смотрится отстойно. В ней есть наивная грубоватость.
